Остров с зеленой травой (СИ) - Симатов Александр Вениаминович - Страница 15

- Представляешь, Мэтт, я не только видел, что случилось, но и ощутил это на своей шкуре, - доставая из рюкзака полотенце и вытирая мокрые волосы и лицо, ответил Барри.

Мэтт засмеялся:

- Извини, я сразу не сообразил.

- Я в курсе, что ты соображаешь с трудом. Тем более чтобы сразу. Это вообще не про тебя, - Барри взглянул на ухмыляющегося Мэтта. - Отделался легким испугом и теперь ржешь. Надо было тебя первым на остров послать.

Мэтт по-прежнему довольно улыбался. Тогда Барри попытался ударить его кулаком в живот, но Мэтт вовремя отскочил, так как ожидал чего-нибудь в этом роде.

- За что? - продолжал он смеяться. - Я за природные катаклизмы ответственности не несу.

- Слишком сильно радуешься.

- Не заводись... Что это было? Как будто ударная волна как при взрыве. Озеро до сих пор не успокоилось. Камыши вмиг полегли.

- Кончай болтать. Достань лучше фляжку из бардачка, а я пока в кроссовки переобуюсь.

Сев на складной стул, Барри переобулся в кроссовки, вылил из сапог воду и сменил мокрую тенниску на рубашку. Затем взял из рук Мэтта плоскую фляжку и сделал несколько больших глотков.

- Что-то не припомню, чтобы когда-нибудь начинал рыбалку со скотча, - сказал он, возвращая Мэтту виски.

- Возможно, это знак и у нас будет сумасшедший клев, - продолжал веселиться Мэтт. - Как думаешь?

- Скоро узнаем, - зло ответил Барри.

Они разгрузили лодку и перевернули ее. Ожидая, когда стечет вода, рассуждали по поводу случившегося. Сошлись на том, что это был неожиданно налетевший ураган. Перебравшись на остров, обнаружили сильно примятую траву в виде большого следа и множество камышей со сломанными стеблями. След в центре острова имел овальную форму и был внушительных размеров. Они обошли его вокруг. Барри все снимал на телефон. Он обратил внимание, что внутри следа в нескольких местах, имеющих форму неровного круга, трава была расплющена и вдавлена в землю.

- Видишь, какие вмятины? Это значит, что нагрузка в этих местах была самой большой. Эти вмятины остались от опор, - со знанием дела пояснил он.

Мэтт хотел промолчать, но не удержался:

- От каких опор, Барри?

- У стола есть ножки, а у космического корабля есть опоры, на которых он стоит.

Мэтт довольно улыбнулся в ответ.

- Внутрь следа не заходи, - сказал Барри после осмотра, - возможно, здесь был НЛО. Надо будет сообщить об этом.

- А с чего ты решил, что он летательный?

- Потому что если бы он не мог летать, то он бы на этом месте остался. А раз его нет, значит, он улетел.

- Логично, - ухмыльнулся Мэтт и решил позабавиться: - А почему мы его не видели перед тем, как он улетел, предварительно окатив тебя водой?

Но Барри не так-то легко было загнать в тупик.

- Потому что он невидимка. Про стелсы (1) слышал?

- Ты хочешь сказать, что его не видно, как наши военные самолеты? - спросил Мэтт, едва сдерживая смех.

Чтобы не выдать себя, он отвернулся от Барри и занялся разборкой рыболовных снастей.

- Именно так. Только самолеты не видят радары, а этот не видим нашими глазами.

- Но тогда он, может быть, и не улетал вовсе, а находится сейчас здесь, перед нашим носом, - продолжал издеваться Мэтт. - И "не видим нашими глазами". Ты так, кажется, сказал?

Наступила тишина. Мэтт вынужден был повернуться к Барри, и тот пристально посмотрел ему в глаза. Мэтт с трудом выдержал это испытание; на всякий случай он максимально напряг пресс и, как можно естественнее, с обидой спросил:

- Что опять не так?

Руки у Барри были заняты - он распутывал узел спального мешка, и это спасло Мэтта от еще одной попытки удара в живот.

Туман почти рассеялся, и ловля на утренней зорьке, на которую рассчитывали рыбаки, оказалась под угрозой. Приятели, не мешкая, приступили к своим обязанностям, которые были давно распределены у них за годы совместных рыбалок: на одной стороне острова Мэтт готовил подкормку для рыбы, а на другой Барри забросил несколько донок и теперь занимался удочками.

Мэтт, сидя на корточках и катая шары из смеси глины с хлебом, исподтишка наблюдал за приятелем и дождался-таки того, чего ожидал: Барри только что взял еще не расчехленную удочку, подошел к краю следа и боязливо проткнул ею воздух прямо перед собой. После, осмелев, стал пронзать удочкой невидимого противника, целясь в разные стороны, как фехтовальщик. Наконец успокоился и вернулся к берегу. Мэтту пришлось целую минуту сидеть с зажатым ртом, с трудом сдерживая раздирающий его хохот.

Когда все было готово, они уселись перед удочками на складные стулья и Мэтт, предвкушая веселый разговор, с деланым безразличием спросил:

- Так ты действительно собираешься сообщить об НЛО или пошутил?

- Собираюсь. Думаю, куда лучше позвонить. Наверное, лучше в газету, быстрее приедут.

- Вообще-то быстрее всех приехала бы полиция из Кандо, - заметил Мэтт.

- А при чем здесь полиция? - раздраженно спросил Барри.

- А при чем здесь газета? - в тон ему спросил Мэтт. - Или ты думаешь, что в примятой траве газетчики разбираются лучше?

Барри ничего не ответил и продолжал сосредоточенно смотреть на поплавок. Но Мэтт не собирался оставлять его в покое.

- Ты не боишься, что тебя поднимут на смех?

Барри оторвался от поплавка и посмотрел на компаньона.

- Если ты объяснишь мне, что здесь произошло, я обещаю достать со дна озера свою бейсболку и съесть ее у тебя на глазах.

- Я с удовольствием взглянул бы на Барри, жующего пластмассовый козырек, - тихо засмеялся Мэтт, помня о рыбе, чутко реагирующей на малейший шум. - За последние сто лет, кажется, только ленивый еще не встречался с НЛО, но до сих пор никто так и не смог отщипнуть от них хотя бы маленький кусочек.

Но Барри был непоколебим.

- Ты не умничай, а лучше ответь, кто здесь вытоптал правильный овал?

- Природа... - начал было Мэтт и вдруг приложил палец к губам и едва слышно произнес: - Барри, у тебя.

Барри замер, вперившись в поплавок. Наступила напряженная тишина. Для двух заядлых рыбаков ничего более, кроме спрятавшейся под водой рыбы, уже не существовало, не то что НЛО - вся Вселенная отошла на второй план. Сначала поплавок у Барри мелко вздрагивал, потом его повело в сторону и потащило на глубину. В этот момент Барри ловко подсек невидимую рыбу и начал выбирать леску. Вскоре из воды показалась голова сазана. Барри потащил его к берегу, Мэтт подхватил сазана сачком и они с Барри ударили друг друга по рукам.

После первой удачи приятели сосредоточи-лись на ловле, и их терпение было вознаграждено: они поймали много рыбы. Барри по привычке сделал снимок самой большой из них, предварительно распластав ее на траве и положив на нее "эталон длины": это была плоская фирменная коробка, в которой он держал крючки. Дома у Барри хранился альбом с подобными фотографиями, помеченными датами уловов; это были немые свидетели его мастерства. Глядя на фотографию и держа в руках коробку для крючков, никто из гостей Барри уже не мог усомниться в истинных размерах пойманного экземпляра.

К десяти часам клев совсем прекратился. Рыбаки поставили палатку, спрятались в ней от солнца, перекусили на скорую руку и растянулись на надувных матрасах. Они знали, что до вечера клева все равно не будет.

Барри набрал справочную и узнал телефон редакции газеты "Трибуна" в столице штата Бисмарке. Затем принялся туда звонить.

Не решаясь отказаться от его новости сразу, без объяснения причины, в редакции Барри перебрасывали от сотрудника к сотруднику, давая ему понять, что его информация никого не интересует. Но Барри не собирался сдаваться и в итоге наткнулся на какого-то до-тошного журналиста, который согласился выслушать его до конца. Обрадовавшись, Барри начал свой подробный рассказ. Мэтт лежал с закрытыми глазами и с удовольствием слушал, ему было весело. А Барри явно злился, по нескольку раз объясняя одно и то же; судя по разговору, на том конце ему не особенно доверяли. Это стало очевидно, когда журналист начал выяснять у Барри, чем он занимается, где живет и сколько ему лет. Барри так разнервничался, что выскочил из палатки и, энергично жестикулируя, принялся ходить вдоль берега. Он кричал в телефон, что он фермер и живет на окраине Кандо, и спрашивал, какое это все имеет отношение к делу. Когда он вернулся в па-латку, лицо его пылало от возбуждения, с языка срывались ругательства.