Великий герцог Мекленбурга - Оченков Иван Валерьевич - Страница 6

В авангарде нашего воинства возвращающегося с победой шли кирасиры. Следом, гоня пленных и захваченный обоз (не пропадать же добру) шли драгуны. Замыкали стрельцы и рейтары. Качаясь в седле рядом с Анисимом и Аникитой, я неожиданно спросил:

- А помнишь боярский сын, о чем мы уговаривались, когда я тебя на службу брал?

- О чем княже?

- Что я тебя на православных в бой не поведу.

- Да какие же то православные, тати они и есть тати. - Возразил сотник моих рейтар.

- Так оно так, да слово дадено, что пуля стреляна, нарушил я свое слово! - вздыхая, продолжаю я.

Аникита не может понять куда я клоню, а вот Анисим, кажется, начинает понимать.

- Это выходит герцог-батюшка мы тебе, вроде как, ничего и недолжны?

- Выходит, выходит. - Отвечаю. - Ты мне вот что скажи, пушкарь, Аникита с ним все понятно, служилый человек, а тебе что на Москве медом намазано? Ты-то чего туда рвёшься?

- Да как тебе сказать, герцог-батюшка, жена у меня там, родина опять же.

- Родина... ну если родина, то, какого хрена вы мнетесь ровно девка перед сеновалом? Надумали уйти лучшего момента не будет. Я скажу, мол, вдогон за татями ушли. А не вернулись, так, кто знает, чего приключилось-то? Война, она не тетка!

- Выходит княже, ты нас отпускаешь? - Недоверчиво тянет Аникита.

- Все одно разбежитесь паразиты, а так может хоть толк будет. Только если идете, то идите все вместе. Кое-чему я вас с божьей помощью все-таки научил, и все вместе вы чего то стоите, а по одному вас даже такие олухи что впереди связанные идут, повяжут. И к Ляпунову вам без надобности. Идите в Нижний Новгород к земскому старосте Минину и князю Пожарскому. Кланяйтесь им от меня.

- Земскому старосте кланяться?

- Ох, Аникитушка! Сегодня староста, а завтра, глядишь, в боярской думе сидеть будет. Ну, ступайте с богом, пока не передумал!

- Ты это, герцог-батюшка! - Помялся стрелецкий полусотник. - Не поминай лихом!

- Да ступайте уже, обормоты.

Когда рейтары и стрельцы поворотив коней скрылись из виду я спросил у Рюмина.

- Клим, а ты чего с ними не пошел?

- Мой герцог, почему я должен был пойти с ними? - Удивленно спросил он меня.

- Ты знаешь, Аникита мне еще после Кальмарской резни рассказал, что у его отца был товарищ, Патрикей Рюмин. И сгинул этот его товарищ как раз в походе на Ревель. Еще при Иване Васильевиче. А еще он сказал, что у посадских фамилий не бывает, все больше прозвища. И уж такое прозвище - Рюмин у простого человека вряд ли когда случится. Вот я и думаю, а не Патрикеевич ли ты?

Рюмин промолчал какое-то время, а потом, как-то странно посмотрев на меня спросил:

- А ты чего не пошел?

- Карлушка, ты дурак совсем? Куда я пойду, у меня вон герцогство, жена принцесса, на кого я это все брошу!

- А у меня ты, твое высочество, на кого я тебя брошу, такого хозяйственного.

- Ладно, поехали, а то отстали... слушай Клим, у тебя, это, выпить есть? Не, это не буду, как вернемся в Новгород, у шотландцев достань виски. Точно знаю, они делают обормоты.

Что бы пропажа русского регимента не сразу бросилась в глаза, я развил бурную деятельность. Вывел пехоту из Новгорода и в последние более менее погожие деньки посвятил их боевому слаживанию с конницей и артиллерией. Все-таки будь тогда на месте хоругвей пана Одзиевского настоящие крылатые гусары, нам бы туго пришлось. А по сему, повторение мать учения. Усердно тренируемся в марше, перестроениях и залповой стрельбе. Учимся поддерживать конницу огнем мушкетеров, а мушкетеров прикрывать кавалерией. Кроме того, по настоянию Ван Дейка всячески тренируемся в инженерных работах, ставим острожки и вагенбурги. Вообще-то для этих целей должны быть вспомогательные части, вроде русской "посохи", но немцев тут нет, а русские ко мне не идут. Я пытался завербовать некоторое количество местных жителей, но, увы, басурманин я, и все тут. Хотя, не все так просто, история с юродивым о коей я успел позабыть, получила неожиданное продолжение. Недавно Клим со смехом рассказал мне, что слышал на рынке, что заморский королевич (то бишь я), вызвал на теологический диспут (спор о правильной вере) местных святых старцев и совсем было их победил, но пришел юродивый (и все опошлил) и пристыдил заморского королевича отчего тот со слезами на глазах обещался отречься от латинства и пойти босиком в паломничество. Да ладно бы в Иерусалим, а то ведь на Соловки поклонится Зосиме и Саватию. Я вот думаю, если эти слухи дойдут до моей благоверной принцессы Катарины и ее братца что они со мной сделают?

Делагарди иногда посещает учения, смотрит внимательно, но не вмешивается. Другим шведам и тем более наемникам это неинтересно. Ну, как бы, не больно и хотелось.

Залетные разбойники атамана Шило были не единственными татями в этих краях. Голод и последующая смута сорвали с места множество народа и немалое количество из них взялись за кистени. Купцы по дорогам могли путешествовать только с большой охраной, да и та не давала никакой гарантии. Торговля хирела, хирел и Новгород. Покончить с этими разбойниками было задачей куда более хитрой, нежели с залетной бандой. Тем более что многие были просто местными жителями. Убрал такой крестьянин кистень подальше и все, он не тать, а простой пейзанин. Стоит, кланяется как китайский болванчик и купи его за рупь за двадцать! Ну, да нет таких крепостей, которых не брали бы ... Мекленбургские герцоги!

По реке плывет, ну не утюг, и не из села Кукуева, а ладья из Новгорода. Судно, судя по осадке, груженое и возможно чем-то ценным. Людей на ней немного, да и выглядят они отнюдь не богатырями, так что когда неопытный кормчий ненароком посадил ладью на мель, снять ее своими силами у них не получилось. Помаявшись бедолаги, отправились искать помощь, каковую и нашли в ближайшем селе. Пока незадачливые купцы и их приказчики совместно с местными крестьянами разгружали ладью, пока сняли облегченное судно с мели день и закончился. Чин по чину расплатившись с помощниками и уговорившись на завтрашнюю погрузку корабельщики завалились спать. Нет часовых, знамо дело, поставили, как же без них время-то какое беспокойное. Однако надолго умаявшихся за день работяг на всю ночь не хватило и под утро, и они провалились в сладкий сон. Так и спали бы незадачливые путешественники, да разбудили их лихие люди, едва поднялось осеннее солнышко. Крестьяне помогавшие давеча разгружать ладью, заявились на этот раз людно, конно и оружно. В смысле на телегах и со всяческим дубьем в руках. Огнестрела ни у кого видно не было. Несколько человек было вооружено получше других. На головах шишаки, на поясах сабли, одеты в простёганные тегиляи, прочие же простые селяне только с дубинами и рогатинами в руках.

- Эй, болезные! - заорал один из лучше вооруженных татей (видимо главарь). - Ну-ка поднимайтесь да грузите ваше добро на телеги!

- Ну, вот видишь Клим. - Шепчу я Рюмину. - Я же тебе говорил, что тати здесь живут, а ты селяне, селяне!

Клим, вздохнув, обратился к душегубам плаксивым голосом.

- Ох вы окаянные, да как же вас земля носит!

Рядовые разбойники тем временем пинками поднимали остальных членов нашей экспедиции. Один из них желая, очевидно, выслужится, подскочил к Климу, чтобы ударить его. Но не тут-то было, ловкий колыванец увернувшись от кулака подставив татю подножку. Тот неловко грохнулся на песок, и тут же получив под ребра пинок затих. А это что? Один из разбойников тянет из-за спины лук, а вот этого нам не надо! Расстояние для допельфастера далековато, но сегодня удача на моей стороне и тяжелая пуля попадает в лук расщепив его и вывернув руку незадачливому стрелку. Мои люди так же прекращают изображать статистов и выхватив ножи и пистолеты укладывают татей мордой в прибрежный песок. Некоторые пытаются бежать, но со стороны деревни рассыпавшись цепью уже скачут мои драбанты.

-Эй, бестолковые! - Кричу я главарям разбойников. - Ну-ка, бросайте свою хурду на землю! Да поживее, а то я злой, когда не высплюсь, а ведь всю ночь вас душегубов караулил.