Великий герцог Мекленбурга - Оченков Иван Валерьевич - Страница 29

- Это несчастный был ранен во время нападения разбойников, пан Якуб. Мы с ним единственные спаслись, но он тяжело ранен.

- Как его зовут?

- Кажется Казимир, я почти не знаю его, мы просто вместе ехали к месту службы.

- Он шляхтич?

- Я не знаю, он христианин, я тоже...

- Вы интересный человек господин фон Кирхер, ваше поведение не слишком похоже на повадки рейтаров.

- Нет, пан Храповицкий я артиллерист.

- Вот как, а ольстры на лошади?

- О, мой добрый пан, это не моя лошадь, а моего погибшего друга. Вот он был рейтаром, а я всего лишь пушкарь. Мы не такие как рейтары, это они в своего противника стреляют, бросаются на него с палашами, топчут копытами. А мы люди кроткие и незлобивые. Раз уж нам не получилось разорвать человека ядрами, то вполне можем проявить и христианское сострадание.

Услышав мои рассуждения шляхтич невольно рассмеялся.

- Понятно, а отчего вы решили, что мы московиты? - Осведомился пан Якуб. - Нежели, по-вашему, мы похожи на варваров?

- О, добрый пан Якуб! - сокрушенно отвечал ему я, - нападение этих ужасных бородачей настолько потрясло меня, что они мне чудятся под каждым кустом. К тому же уже несколько дней я не спал, и право нет ничего удивительного, что не могу отличить одних от других.

- Да уж, выглядите вы не важно, но успокойтесь ваши злоключения подошли к концу. Скоро вы будете среди друзей, и я не сомневаюсь, ваши способности артиллериста будут востребованы. Во всяком случае, у вас будет возможность предложить свои услуги королю Сигизмунду.

- Его величество здесь? - удивленно спросил я.

- Да и вы скоро его увидите.

- Пан Храповицкий, прошу прощения, но как я уже говорил, мы с моими покойными спутниками немного заблудились. Не будите ли вы, столь любезны, сказать, "здесь" это где?

Выслушав меня, шляхтич оглушительно расхохотался.

- Здесь это в Смоленске, дружище! Надеюсь артиллерист из вас лучше, чем географ!

"Да уж, запутал следы" - подумалось мне. Вот ведь действительно из огня да в полымя! Хотя, какая разница? Я ведь все равно собирался выбираться на запад. Ну, представят меня польскому кузену, так на мне же не написано кто я такой. Вряд ли меня опознают, а там мало ли? В цене не сошлись с работодателем. Чем не причина вернуться в Германию?

На следующий день мы вступили в древний Смоленск. Город, выдержавший полуторагодичную осаду польскими войсками и взятый лишь, когда силы гарнизона совершенно истощились, представлял весьма печальное зрелище. Большинство домов носило следы пожаров и разграбления. Местных жителей мало и те стараются не попадаться победителям на глаза. Победители, впрочем, тоже сильно пострадали во время осады. Если бы не героическая оборона, поляки бы, скорее всего давно были в Москве. И кто знает, смогли бы наши предки организовать первое и второе ополчения в этом случае. Впрочем, король Сигизмунд не терял надежды на захват русской столицы и спешно пытался сформировать новую армию. Поэтому вокруг его ставки крутилось не мало разного рода авантюристов стремившихся подороже продать свою шпагу.

Пан Храповицкий, если забыть о том, что он поляк и мы в состоянии войны, был весьма славным малым. Он принял меня со всем возможным радушием и настоял, чтобы я и в Смоленске погостил у него, на что я с удовольствием согласился. Дом его действительно был полной чашей, особенно на фоне разоренных окрестностей, а повар просто великолепен. Кроме того, пан Храповицкий взял на себя труд представить меня королю. Случилось это вскоре после приезда. Пан Якуб доложился великому гетману литовскому Яну Ходкевичу о результатах своего патрулирования, и он, сочтя их интересными, отправился к королю, прихватив с собой Храповицкого, а тот, в свою очередь меня.

Его величество выслушав своих военачальников, обратил, наконец, свое монаршее внимание и на вашего покорного слугу.

- А кто этот молодой человек?

- Ваше величество, позвольте представить вам Иоганна фон Кирхера. Этот немецкий дворянин следовал с товарищами желая поступить на службу вашему величеству. Увы, разбойники-московиты напали на них, и господин фон Кирхер единственный кому удалось спастись.

- Проклятые схизматики, - проворчал король, - если дело пойдет так и дальше, я никогда не соберу армии. Кто вы молодой человек, рейтар или пехотинец?

- Я артиллерист ваше величество.

- Вот как? Это очень хорошо, артиллеристы мне нужны, но вы еще довольно молоды...

- Если ваше величество сомневается в моих умениях, то всегда можно устроить мне экзамен.

- Что же, это может быть любопытным. Мы с удовольствием проэкзаменуем вас, молодой человек. Кстати, откуда вы родом?

- Я сирота, ваше величество, мои покойные родители родом из Померании, там я и вырос.

Экзамен не заставил себя ждать, уже на следующий день к дому, занимаемому добрейшим паном Якубом явился нарочный с требованием ко мне, явиться в королевскую ставку на предмет участия в испытании.

Неподалеку от города был устроен полигон. Несколько самых разнообразных пушек было выстроено в ряд. Перед импровизированной батареей расстилалось заросшее там и сям кустарником поле, в конце которого были сооружены мишени. Как выяснилось, я был не единственным экзаменуемым, кроме вашего покорного слуги еще несколько артиллеристов показывали свое искусство его величеству. Просто это мероприятие было запланировано давно, а мне посчастливилось попасть в Смоленск прямо перед ним.

Сначала свое мастерство продемонстрировал довольно пожилой немец, с парой учеников, которые звали его господином Вольфом. Хотя пристреливались они довольно долго, но цель поразили. Король Сигизмунд милостиво кивнул в знак того что он доволен.

Следующим соискателем был итальянец маэстро Пелегрини и его ученики. Сам маэстро был мужчиной в самом расцвете лет. Высокий, горбоносый красавец с копной завитых волос, оказавшейся впоследствии париком, довольно крикливо одетый. Последнее, впрочем, на фоне польской шляхты было не слишком заметно. По его знаку ученики зарядили и навели большую пушку на деревянный щит изображавший мишень. После чего маэстро танцующим шагом подошел к орудию и, проверив все ли в порядке, поднес фитиль к затравочному отверстию. Пушка выстрелила и ядро прошелестев в воздухе ударило в край щита подняв кучу щепок. Результат был настолько превосходным, что у меня невольно заронилось сомнение, а не пристрелял ли итальянец пушку заранее. Его величество и окружавшие его прихлебатели похлопали в ладоши в знак восхищения.

Наступила моя очередь. По хорошему мне, конечно, стоило провалить экзамен, с тем чтобы, когда король скажет "фи" со спокойной совести отправиться в Германию. Впрочем, повертевшись в польском стане совсем немного времени, я выяснил что с пушкарями у Сигизмунда туговато и возьмут любого криворукого лишь бы умел обращаться с пушками, разве что урезав содержание при этом. Плюс ко всему презрительно глянувший в мою сторону итальянец несколько задел меня своим пренебрежением. Так что я решил постараться, хотя дело это было совсем непростым. Еще в то время когда на "Благочестивую Марту" установили артиллерию, я регулярно стал упражняться в искусстве стрельбы. Потом при формировании полка и устройстве при нем артиллерийской роты моё высочество также не филонило. Говоря по совести, пушкарем я стал довольно средним, и больших успехов от меня ждать не стоило.

Отдельной проблемой было то, что все соискатели службы были с подручными и только я один. Польские пушкари, когда я направился на батарею, сделали вид что их там нет. Так что, пришлось мне самому, засучив рукава, сначала заряжать выбранный мною фальконет, потом целится и наконец, стрелять. Народная поговорка гласит: "дуракам везет" и я в который раз убедился, что глас народа - глас божий. Как не примитивен был прицел, промахнуться мне не удалось. "Сокол" бухнул, и маленькое ядро угодило в самый центр щита. Честно говоря, я надеялся поразить мишень, в лучшем случае, третьим выстрелом, но, разумеется, сделал вид, что всегда стреляю так. Затушив фитиль, я неторопливо одел снятый мной перед стрельбой камзол и со скучающим видом продефилировал мимо красного от злости Пелегрини.