Великий герцог Мекленбурга - Оченков Иван Валерьевич - Страница 20
- Предыдущая
- 20/85
- Следующая
- Прощайте и вы, прекрасные фройлян, - обратился я к Ирме, Анне и Авроре, стоявшим рядком. - Жаль, что наше знакомство было недолгим, но кто знает, может мы еще и увидимся.
- А мне вы ничего не скажете на прощанье? - Тихонько спросила меня Агнешка, выглядывая из-за плеча отца.
- Отчего же, не скажу? Прощайте панна, и будьте счастливы!
Наконец проводы завершились, и возок увлекаемый четверкой лошадей тронулся. Пан Теодор поклонился мне в последний раз и легко вскочив на коня пошел рысью следом. За ним потянулись освобожденные нами для такого случая польские жолнежи. Эти уже смотрели на меня безо всякой приязни, и я не менее приветливо улыбнулся и им. Поляки только что зубами не заскрипели от злости и на рысях покинули замок.
- Клим, ты все сделал как надо? - окликнул я трущегося неподалеку Рюмина.
- Все в порядке ваше высочество, - заверил он меня.
Надо сказать, мы кое-что затеяли. Одна из стен замка была, что называется слабым звеном. Там, очевидно, был пролом крайне небрежно заделанный. На него мое внимание обратил Ван Дейк сразу после занятия Дерпта. Кое-какие меры мы конечно приняли, однако артиллерии у наших противников не было и особенно заморачиваться смысла не было. Когда случился неприятный инцидент с юной Агнешкой я был какое-то время в не слишком добром расположении духа и мне пришел в голову один план. Обычно мы не привлекали к работам в замке наших пленников, разве что к уборке трупов сразу после штурма. Но в эту неделю их каждый день стали выводить то в одно, то в другое место. Основные работы развернулись как раз в районе указанной стены, где по моему приказу Рутгер и Клим поместили батарею легких пушек прямо на стене. Пороховой погреб не мудрствуя лукаво устроили рядом, как раз возле пролома. Таскать туда бочонки с порохом, как раз и пришлось пленникам.
Первая ночь прошла на удивление спокойно, вторая тоже не принесла сюрпризов. Наконец наступила третья, на следующий день мы должны были встретиться с перновским каштеляном, чтобы оговорить условия нашего выхода из Дерпта. Я исходил из того что пана Стабровского уже достала моя уклончивость в переговорах, а если пленные не сообщили ему о непрочной стене, то я ничего не понимаю в людях. Мы стояли на башне недалеко от потенциального пролома напряженно всматриваясь в ночную мглу. Дело шло к утру когда, наконец, в темноте почувствовалось какое-то движение. Я потер уставшие от напряжения глаза и вопросительно посмотрел на только что подошедшего Рутгера.
- Они копают, - шепнул он мне. - Ваш план вполне удался, они закладывают мину как раз там, где находится мнимый погреб.
- Прекрасно, но не пора ли часовым их обнаружить? А то подумают еще, что у меня на службе состоят одни лентяи и лежебоки.
Ван Дейк кивнул и подал знак. На стене появился часовой с факелом и стал всматриваться вниз. Потом он кинул факел вниз и, увидев при его неровном свете какие-то фигуры, стал кричать "alarm!" и выстрелил. Но фитиль у мины уже горел и через минуту послышался взрыв. Стену заволокло дымом и во все стороны от места подрыва брызнуло землей и каменной крошкой. Несколько позже прогремело еще два подрыва от сброшенных нами со стены зарядов, которые должны были убедить осаждающих, что их план удался. Послышался шум от наступающей польской пехоты и поддерживающих их спешившихся шляхтичей. Ночь и клубы дыма загородили от них нисколько непострадавшую стену и они бодро наступали пока со стен не начала греметь артиллерия. Пушки были наведены и заряжены еще днем, и когда враг оказался вблизи, картечь собрала обильную жатву. Пока гремела канонада, мы седлали коней. Пришла пора расплатиться за прежнюю неудачную вылазку и Кароль повел кирасир и драгун в атаку. Я двинулся следом с мушкетерами. Они провели ночь рядом с предполагаемым проломом, но тот случай если стена всё же не выдержит. Стена выдержала, и они под бой барабана выходили из ворот стройной колонной.
Польская пехота совершенно деморализованная оказалась не готова к отражению атаки нашей кавалерии и почти полностью легла под копытами кирасир. Но если пан каштелян не полный идиот, то он наверняка держит свою кавалерию где-то рядом и она вот-вот должна появиться. Так и есть, вот слышится гул копыт тяжёлой гусарской хоругви. В лучах робкого еще рассвета видны идеально ровные ряды несущихся в плотном, стремя к стремени строю польские латники. Я в очередной раз поймал себя на мысли что любуюсь этой идеальной военной машиной. "Драгуны с конскими хвостами, уланы с пестрыми значками...", ни к селу, ни к городу промелькнули в моей голове строки не родившегося еще классика. Ну что же, близится момент истины, фитили тлеют, мушкеты заряжены и вот-вот решится чья возьмет в этом извечном противостоянии пехоты и конницы. Кароль уводит наших кавалеристов под защиту мушкетерского каре. Едва они прошлись мимо нас мы смыкаем ряды и целимся в приближающихся гусар. Я взмахиваю шпагой и гремит первый залп, первая шеренга тут же подхватив мушкеты совершает контрмарш и уступает место второй. Еще залп, и все повторяется. Дым от выстрелов затягивает наш строй и мы не видим надвигающуюся на нас махину кавалерии, но чувствуем ее приближение кожей. Наконец все шеренги выстрелили и заняты зарядкой мушкетов. Тем временем вперед выкачены пушки, и канониры без команды подносят фитили к затравочным отверстиям. Пушки одна за другой плюются картечью, тем временем мушкетеры закончили перезарядку и снова дают залп за залпом.
- Господи дай мне сил!- шепчу я, и кажется, вот-вот сам брошусь к откаченным назад орудиям заряжать их.
- Они бегут! - слышу я чей-то голос. - Они бегут - ликующе кричит мне Клим, увидевший в просвете между клубами дыма откатывающихся от нас гусар.
Кароль тем временем развернул и построил кирасир и снова готов атаковать. Мушкетерский строй раздвигается по команде и наша конница идет в атаку.
- Не зарывайся, - кричу я Каролю скачущему впереди. - Только не зарывайся!
Стабровский пытаясь спасти положение бросает в бой панцирную хоругвь и ополчение местных баронов. Ему необходимо дать передышку гусарам, что бы дать им оправится и развернуться. Но уже гремят барабаны, и мушкетеры бодро маршируют навстречу польскому подкреплению. У поляков превосходство в кавалерии, однако, пехоты можно сказать уже нет. Кароль вовремя заметив опасность, снова разворачивает кирасир и отходит под защиту нашего каре. Панцирная хоругвь, как прежде гусары натыкается на наш строй и разбивается об него, как могучая волна разбивается о несокрушимые скалы. Залпы и пушек и ружей прореживают их строй, а когда поляки откатываются их, снова атакуют кирасиры. И так раз за разом, как в старинном фехтовании, мы то, прикрываясь строем пехоты как щитом, то атакуя конницей как мечом, тесним противника. Но, кажется, всему есть предел, нашелся он и у польской кавалерии и она беспорядочно отступая, откатывается к польскому лагерю. Ее отход пытаются прикрыть последние резервы: казаки и пятигорцы. Но это уже агония, мы отгоняем их одним залпом.
- Клим, сколько у вас зарядов? - спрашиваю я у Рюмина командовавшего сегодня пушкарями.
- По три на ствол осталось, - отзывается он.
- А ядра есть?
- Ядра и есть, картечь почитай всю расстреляли.
- Пугани по лагерю.
По команде Клима пушкари выкатывают пушки в упор и разбивают ядрами сначала один воз, затем другой. Заряды вот-вот кончатся, но нервы врагов сдали раньше и только что отчаянно бьющиеся воины, бросив все, начинают в панике разбегаться. Пример подают знатные шляхтичи, пересевшие на запасных коней и бросившиеся прочь из лагеря не помышляя больше о битве. За ними тянутся их почтовые и шляхтичи победнее. И наконец, весь польский лагерь поддается панике и бежит без оглядки. Кажется, сегодня я победил. Нет, мы победили.
- Запомните этот день! - Кричу я своим солдатам. - Сегодня мы в открытом бою разгромили непобедимых польских гусар! Они очень сильны, и может, еще не раз будут побеждать на поле брани, но непобедимыми они не будут уже никогда! Ибо сегодня их победили вы!
- Предыдущая
- 20/85
- Следующая