Его маленькая большая женщина (СИ) - Резник Юлия - Страница 9

Дурацкое слово, и ей даже как-то обидно за него. За то, что он настолько уничижает себя такими вопросами.

— Я знаю, что раньше думал только о себе, но Тебе же было хорошо последний раз?

— Очень! — смущенно утыкается в его ладони носом, — очень хорошо. И быть с тобой хочу, и нравишься ты мне Очень.

Его взгляд тяжелеет, он запрокидывает ей голову, вглядываясь в глаза, и короткая фраза, как выстрел:

— Тогда ты — моя!

Он, наконец, отбросил прочь сомнения, отпустил тормоза. Что ему мешает строить жизнь, как того хочется? Быть с ней так, как хочется? Дурацкая привычка? Почему он не может позволить войти чему-то бОльшему, чему-то новому в свою жизнь?

— Пойдем, отдохнешь, маленькая. Я тебя оставлю ненадолго. Мне по работе нужно смотаться.

Она напряглась в его руках.

— А чем ты занимаешься? Ну Работаешь где? И как это связано с моим похищением?

— Боишься?

— Нет. Просто понять хочу.

— Я — военный.

— Военный? — меньше всего она ожидала такого ответа.

— Военный, — уверенно.

Булат посчитал разговор оконченным и стал убирать со стола.

— Поля, иди, отдыхай. — Серьезный взгляд из-под бровей.

А Полина его совершенно не слушает.

— И что, все военные живут, — неопределенно обводит пространство рукой, — вот так?

Булат закрывает посудомойку и, серьезно глядя ей в глаза:

— Хорошие военные — зарабатывают достаточно. К тому же, я консультирую частные международные корпорации на предмет безопасности, что и является моим основным источником дохода. А этот допрос, что… Такая ненавязчивая проверка моей платежеспособности?

Поля вспыхивает до корней волос:

— Нет, что ты! Просто я же ничего не знаю о тебе, а теперь Я же имею право спрашивать? Или нет? — неуверенно.

Булат утвердительно кивает.

— Мы поговорим, когда вернусь, хорошо?

— Хорошо. Возвращайся Поскорее.

День проходит быстро. Ребра еще болят, голова немного чумная, но Полина заставила себя сосредоточиться на присланных ей на электронку лекциях. Спасибо Булату за чудо-технику, которая порядком облегчила ее студенческую жизнь. Медицинский университет — это такое учебное заведение, где даже болезнь не является достаточным основанием для пропуска. Так что Полину ожидают пять недель субботних отработок.

А потом был вечер, он действительно пришел пораньше, принес с собой холодные капли дождя и огромную пиццу. Готовить ей пока категорически запретил:

— Потом. Когда поправишься И если желание будет.

Они поедали пиццу полулежа на диване и говорили обо всем на свете:

— Значит, военный?

Пожимает плечами, не отрицать же очевидное?

— А как это связано с моим похищением?

— Один из моих подопечных переметнулся на другую сторону. Погибли гражданские и два моих бойца, проводящих операцию по освобождению. Помнишь, когда я уезжал?

Полина кивает, и ее озаряет:

— Ты тогда поэтому такой злой был?

Смотрит на нее сосредоточенно:

— Да уж Злой. Поля, я ведь бываю и такой. Не знаю, как объяснить. Меня раньше, когда еще на передовой находился, только секс и спасал. Для меня это как антидепрессант. Жесткий секс, никаких соплей.

Устало проводит по короткому ежику волос. И она понимает, как тяжело Булату даются объяснения, ведь никогда раньше ему не приходилось говорить на такие темы. Это вообще не о нем — объяснять кому-то свои мотивы. Но он старается, и Полина это ценит.

— А тогда все наложилось одно на другое. И напился еще, дурак старый.

— Ты не старый!

— Для тебя — старый. По годам — на жизнь, а по опыту — на десять жизней.

Полина лежит на его груди, а он нежно поглаживает большим пальцем по бедренной косточке. Они находятся в сонной полудреме, и вдруг сквозь сон:

— А ты правда — монгол?

Ухмыляется:

— Нет. Мой дед по отцу — эвенк. Да не простой, а настоящий шаман. Он научил меня многим вещам, знания о которых нынче считаются безвозвратно утерянными. Я с ним в детстве все каникулы проводил. Вот дед и учил меня всякому разному, другим людям не доступному.

— А твои родители? Где они?

— Отца я не помню даже, он погиб, когда мне не было и двух. Дед говорил, что это из-за его отказа от своих корней. И мама умерла двенадцать лет уже.

— Прости, мне жаль.

— Пойдем, маленькая, тебе уже отдыхать пора.

Булат ведет ее в свою комнату. Ему безумно понравилось спать с Полей в одной кровати. Точнее, он практически не спал, вскакивал постоянно с непривычки, но Он хотел спать с ней, обнимать ее, хотя пока и опасался сдавить ненароком ее поврежденные ребра.

— Вещи твои завтра перенесу, — уже совсем сквозь сон.

Они действительно будут жить вместе? Не верится.

А всё так и происходит. В права неспешно вступает весна, раны заживают, и сердце замирает от какого-то щемящего счастья. Они узнают друг друга заново, они РАЗГОВАРИВАЮТ, они учатся жить вместе. Поля сходит с ума от того, какой он Мужчина. Сильный, надежный, страстный Вот только их последний раз так и остался последним. Булат отчего-то решил, что непременно ей навредит, если они будут продолжать в таком же темпе. Спустя неделю Полина прошла осмотр врача и контрольный рентген, настояв на выписке. Теперь у него уж точно не будет отговорок!

Полина возвращается домой, а там — цветы! И Булат какой-то загадочный.

— С восьмым марта, маленькая. — ставший таким привычным поцелуй в висок, — прости, с утра забыл совсем. А в учебке мужики все только и обсуждали, что бабам своим подарить

Ох, Булат такой романтик! Она улыбается ему в грудь, чтоб, не дай Бог, не обидеть. Старается же!

— Спасибо, — шепчет и целует в ямку между ключицами. Выше просто не достает — малышка совсем.

— В общем, давай Собирайся. Я тут столик заказал в ресторане.

— Столик в ресторане? — она уже просто не может сдерживать растягивающиеся до ушей губы. Поэтому просто закусывает их.

— Угу, — деловито, — я купил тебе кое-что. Примеряешь?

Все интересней и интересней! Идет за ним, а на кровати лежит платье. Простое с виду, но когда Поля его надевает Ух! Длиной чуть выше колена, идеально сидящее, со скромным вырезом, но с ее грудью даже он будет смотреться мегасексуально. Булат сглатывает:

— Нравится?

— Очень!

— Тут еще Вот.

А там белье невероятной красоты. Темно-фиолетовое, практически черное, в тон платью. Чашечки едва прикрывают соски, а трусики настолько микроскопические, что больше открывают, чем скрывают. И чулки. Господин — бельевой фетишист, оказывается. А она всегда в хлопке — скорее удобном, чем красивом Мотает на ус и делает пометку сменить свое белье подчистую!

Они уже заведены. От одного только разглядывания, а ведь еще в ресторан идти. Поля сглатывает:

— Может, ну его Ресторан.

— Нет, уж! — отсекает, — у тебя сорок минут на сборы. И выходит из комнаты — от греха подальше.

Это их первый совместный выход. Поля такая красивая, что дух захватывает. Гладкий тяжелый шелк пшеничных волос, вечерний макияж глаз и простой блеск на пухлых губах. В сочетании с великолепной фигурой — убойное зрелище. Она больше не выглядит испуганным ребенком, хотя даже на двенадцатисантиметровых шпильках не достает Булату и до плеча. А ему безумно нравится, что она такая малышка.

Они приехали в шикарный ресторан с европейской кухней, но, хоть убей, ни один из них не мог потом вспомнить, что они ели.

Немного разрядила обстановку немолодая пара, подошедшая к их столику.

— Какие люди, Булат!

— Привет, Степан. С праздником, Тома, — целует руку даме.

— Представишь? — и не скрывающий любопытства взгляд в сторону девушки.

— Моя Полина, а это, Поля, Степан Петрович и Тамара Викторовна, мои давние друзья.

Булат сознательно опускает подробности, но Полина же не дура. Перед ней министр обороны и, судя по всему, его жена.

— Очень приятно, — вежливо отвечает девушка.

— А нам-то как! Хоть знать будем, из-за кого вся разведка и спецназ на ушах стояли, — улыбается.