Танец строптивых (СИ) - Мечтательная Ксенольетта - Страница 7

– Каких? Неужели они стоят того, чтобы каждый раз рисковать? – задаю вопрос, щуря глаза.

– Стоят, леди Ориса, – я проглотила уже забытое «леди», не смея перебивать Нириана, – Там целые древние храмы, заросшие пирамиды, сундуки, которые даже не всегда спрятаны. Они стоят там, бери не хочу! Прогнившие за века, ломятся от золота и драгоценных камней!

– Алтира живет за счет этого клада, – осенило меня, почему эта страна все еще на плаву и способна конкурировать с великими странами.

В таверне стало тихо. Очень тихо. Я даже испугалась, что увлеченные рассказом, мы забылись и стали говорить громко, но нет. Причина была в молодом мужчине, что зашел в таверну с двумя сопровождающими. Волосы медового цвета собраны в высокий хвост, волевой подбородок приподнят в насмешливой гордости. Его нос был немного с горбинкой, но профиль был красив. Немного сутулый, с саблей и кинжалом. По возрасту, наверняка, ровесник Нириана. Разбойник, пират или кто?

– Феодор, смотрю мне тут не рады? – спросил он, разводя руки в стороны, насмешливо окидывая тем самым зал.

Все разом отвернулись и шум потихоньку набирал прежний оборот. Мужчина, убедившись, что больше не вызывает неловкости в таверне, по-хозяйски проследовал к стойке, где стоял Феодор. Последний недовольно натирал металлическое блюдо до блеска.

– Что он делает здесь?! – тихо, но возмутительно спросил Рин у капитана.

Мужчины мигом протрезвели и собрались, будто перед нападением.

– Маленькая кошка, – негромко обратился ко мне Трикс, – Все вы, – уже громче, – Будьте готовы покинуть таверну.

– Для Джеймса Бау закрыты все порты Нестаргона, – продолжал недоумевать Рин.

– Возможно встал на якорь в водах, сюда добрался на шлюпках. Вот только, что ему надо в Хардоне? – задумчиво ответил Нириан, отпивая из кружки и кидая косой взгляд за спину, на того самого Джеймса Бау.

– Кто это? – незаметно киваю в сторону ажиотажного мужчины.

– Ходят слухи, что он был капером Аскартия. Не знаю, что там не поделили и с кем, но недавно он атаковал флотилию страны покровителя. Выжившие рассказывали, что пролилось много крови. Он получил в свое пользование уцелевший галеон и пару линейных кораблей. Никто из высших чинов не выжил. А если верить совсем сумасшедшим слухам, то Бау отправил шлюпку по воде у берегов Аскартия, заполненную различными частями тела, для опознания.

Дальше слушать не хотелось. Вникать в страсти моряков желания не было ни у кого из нашей пятерки. Разговор завязался о различиях кораблей и о том, что Нириан все чаще подумывает податься в пираты. Дело прибыльное, хоть и опасное.

Дверь повторно распахнулась настежь и опять в зале повисло напряжение, которое сопровождалось тихим побрякиванием металла и дерева. Трикс подтолкнул меня на лавку, потянувшись к кружке. На пороге стояло двое служивых в мундирах Нестаргона. Они медленно подошли к одному из столов, начиная что-то расспрашивать моряков, взгляды и те, и те бросали на спину Бау, который заметно подобрался.

– Идите отсюда, – тихо проговорил нам Нириан.

Мы не стали спорить, быстро поднимаясь и направляясь к двери.

Вальяжные служивые подходили к пирату. Один из них дотронулся к плечу мужчины, собираясь обратиться, но не успел высказать просьбу или приказ. Бау резко развернулся, всаживая кинжал в горло противника. Его не смутила кровь, что брызнула на обветренное лицо, он улыбнулся, наслаждаясь.

Райан спешно развернул Эланию к себе, утыкая принцессу лицом в свое плечо. Мони и Киви побледнели и замерли там, где стояли. Нужно было уходить, но мы ожидали завершения.

Двое других спутников убийцы разобрались со вторым служивым. Пока один уклонялся от ударов, отчаявшегося мужчины, второй пират всадил блестящий нож под лопатку противника. Моряки поднялись с мест, но не смели вступиться, из-под лба наблюдая за происходящим. Бау отпил из своей кружки, оставляя на ней кровавые следы и щедро осыпал столешницу золотыми монетами. После вытащил конверт из своего кармана и вложил его за пазуху жертвы.

Правильно. Никто из добропорядочных моряков не посмеет притронуться к трупам, чтобы не попасть под суд. Зверский, но верный способ передать послание тем, кого опасаешься увидеть лицом к лицу.

Проходя на выход Джеймс остановил шаг, поравнявшись со мной и вглядываясь в мое лицо. Трикс за спиной дернулся, когда багровые пальцы Бау потянулись к моему подбородку, но я была быстрее. Секунда и перочинный нож в правой руке упирается в шею пирата, а вторая рука захватывает правую руку противника. Если сейчас он попытается вырвать руку, нож пройдет в его глотку также, как он убил неповинного мужчину.

Боялась ли я? Очень. Вспотевшие ладони, руки и ноги била мелкая дрожь. Моя жизнь была мне ценной, отчего хотелось быстрее убраться от этого человека.

Пират понял, что недооценил хрупкую девушку. Он легко приподнял свободную руку, показывая, что в ней ничего нет. Я приспустила вторую его руку и дождалась, когда он отступит на пару шагов от меня. Так просто? Изумление наверняка читалось на моем лице. Но оно не продлилось долго. Бау отступил еще дальше, облизывая пересохшие губы, и смиренно кивнул. Я оглянулась, и сердце заполнилось теплотой.

Райан окутал нас голубоватой защитной магией, Элания призвала огонь, а Мони щедро порезал руку ножом, что взял с ближайшего стола. Простым смертным не дано видеть магию, но по нашим действиям и пассам никто не усомнился, кто перед ними. Киви сжимала кулаки, не сводя грозного взгляда с пирата, а я вспомнила, что забыла, кем являюсь.

Кивнув на прощание Нириану, мы покинули в тишине негостеприимное заведение. На улице было прохладно и уже темнело, я накинула капюшон. Морской горизонт был залит огнем заходящего солнца. Мы спешно покидали город и уже за пределами его стен, смогли улыбаться. Обменивались пестрыми эмоциями, но несмотря на ужасное обстоятельство, все остались довольны вылазкой. Даже расплакавшаяся Киви, которая поздно ощутила шок от увиденного и сейчас шла, ведомая рукой Мони и шмыгая раскрасневшимся носом.

Двадцать первое августа. Еще пять дней и в академию начнут возвращаться учащиеся, потом еще день и перед началом учебного года будет поступление и набор новеньких. Я лежала, скинув с себя одело, в белой шелковой ночнушке до середины бедра. В комнате было жарко и пахло выпечкой. Линди сегодня осталась в академии, отчего я и проснулась. Девушка старалась тихо, еще на рассвете, сделать чай. Вставать я не планировала. Десять минут полежать, и дрема меня снова утащит в мир сновидений.

Мне снился сад. Пропитанный весенними ароматами, насыщенный цветущими фруктовыми садами и наполненный теплыми нежными лучами солнца. Я босиком по нежной траве подходила к дереву, чтобы оно на глазах из цветка превращало его в плод персика. Спелый, сочный и, наверняка, сладкий. Персик сам упал мне в руку, и я втянула его аромат, прежде, чем откусить кусочек. Бух! Бух! Вжик!

Я подскочила на кровати, озираясь. Что это было? Сердце испуганной птицей забилось в груди, и я часто задышала. Показалось? Бух! Бух! Нет. Звук из коридора. Выглядываю через окно на улицу, а там солнце успело подняться не очень высоко. Покачав головой и посетовав на утренних нарушителей спокойствия, легла снова. Не смотря на жару, накрываюсь одеялом. Вжик!

– Ррр, – вырывается у меня, и я накрываю голову подушкой, крепко прижимая ту рукой.

Прошло время. Персик вновь в моих руках. Я подношу его к губам, приоткрываю рот. Бух! Бух! Бух!

Ну, знаете! Потирая глаза и усердно прогоняя зевоту, пытаюсь встать. Ноги запутались в одеяле, и я с грохотом, словно мешок с песком, повалилась на пол. Выпутываюсь, чертыхаюсь, поднимаюсь, уверенно шагаю. От гнева забываю накинуть халат. Злостно сжимая кулаки, подхожу к двери. Дергаю ту со всей силы, чтобы обомлеть.

Дверь напротив нашей комнаты с Линди открыта. Усатый плотник, не замечая меня, продолжает возиться с замочной скважиной, устанавливая знакомый замок. В комнате, подпирая подбородок рукой, Линди мило беседует с Тиретисом за чашечкой утреннего чая. Перевожу взгляд в сторону. В коридоре опираясь на дверной косяк плечом и отхлебывая чай из моей кружки, стоит Риас и не сводит с меня оценивающего, голодного взгляда. Из чьей кружки?! Моя кружка! Быстро подхожу, чтобы вырвать из чужих лап свое родное имущество. Но пленница поднимается высоко, чтобы дотянуться надо или прыгать, или на Риаса налечь всем телом. Ухмыляется гаденыш!