Верить – не верить (СИ) - Елизарьева Дина - Страница 34

- Угу, кроме тех, у кого приказ.

- Не судите его строго, Даша. Вы не знаете, лорд Ивор с первым лучом не просто родственники, они ровесники и близкие друзья. Вместе росли, вместе учились. И Ивор был первым, о ком подумал лорд Угмар, доверяя сопровождать вас в пути. Если бы не это обстоятельство, вы бы уже получили от Ивора предложение стать лаире. Не просто так он назвал вас сильдой. Считается, что сопротивляться сильде способен только любящий истинной любовью.

Я завела пальцы в волосы и резко откинула ладони, будто вытряхивая все несвоевременные мысли:

- Полный абзац! Теперь я, конечно, должна растаять и сказать: "О! Тогда – да, тогда всё понятно и простительно". Ладно, не хочет помогать, пусть хоть не мешает. А может, это судьба, чтобы никто, кроме нас двоих, не знал о покровителе хранителей? – просительно произнесла я.

- Я тоже буду считать, что это воля Солы, - торжественно пообещал магистр Вигорд Танну.

Офицер натолкнул меня ещё на одну мысль. На следующее утро, когда заря только осветлила небо, я поднялась на палубу, решительная, как рой пчёл, и ласковая, как волчица, натаскивающая волчонка.

Судно ещё спало. Негромко переговаривалась ночная вахта. Ранние птицы рассыпали трели, приветствуя наступающее утро. "Симарг" скользил среди вековых лесов, укутанных в туманную дымку.

Ален нашёлся на корме. Против обыкновения, руки у него были пусты, и, казалось, что он просто наслаждается уплывающим видом.

- Привет, - удивился он, - ты рано.

- Доброе утро, Ален.

Я уселась по-турецки, не загораживая ему восход.

- Я хочу рассказать тебе одну из историй моего мира.

Он с любопытством кивнул, а я начала негромко:

- Когда только родилась моя бабушка, на нашу страну напал жестокий враг. Её отец и мать ушли воевать в первые дни войны и погибли на фронте, как и сотни тысяч чужих отцов и матерей. Враг превосходил нас вооружением и людьми. Перед тем как напасть на мою страну, он занял много других стран, которые в страхе пропускали его по своей территории, отдавая своих сыновей в его армии, а дочерей отправляя в рабство.

Мы были не готовы к войне и отступали перед этой ордой, поливая каждый отданный метр кровью. Мы цеплялись за каждый город, за каждое село. Это был наш дом, наша Родина! Вместе с отступающей армией шли люди, бросая нажитое, не желая служить врагу. По покорённым землям враг шёл огнём и мечом. Всё село загоняли в храм и сжигали людей заживо. Заставляли копать огромные ямы, укладывали пленных друг на друга и засыпали землёй. Вдоль дорог на деревьях висели трупы, а стоны сброшенных в глубокие шахты доносились неделями.

И застонала сама земля, прокляла захватчиков. В каждом селении, на каждой улице появился плакат. Прекрасная в своей ярости женщина смотрела в глаза и спрашивала: "А ты записался добровольцем?".

И каждый видел в этой женщине свою мать, свою Родину, щедрую и сильную. Это она не спала ночами у колыбели, это она отдавала последнюю корку хлеба ребёнку, это она положила все силы, чтобы дети были счастливы.

И тогда встали её дети плечом к плечу. И павшего заменяли брат, сын, внук. И старики вышли на пашни. И дети трудились за матерей и отцов.

Враг был разбит, трусливо бежал в своё логово, а за ним по пятам следовало возмездие. И не успокоилась богиня, пока не настигла в самой норе остывший труп врага, ибо он отравился от страха.

С тех пор прошло много лет, но лицо той женщины с плаката, воплотившего самую суть Родины, знает каждый человек в моей стране. На том месте, где произошла битва, сломавшая ход войны, стоит статуя огромного роста, которая так и называется "Родина-мать зовёт!".

Я замолчала. Почему-то меня колотило и к горлу подступали не то рычание, не то слёзы. Вздыхаю поглубже, чтобы выгнать этот непонятный транс, будто кто-то говорил моими устами. Ален молчит, смотрит вдаль.

- Я очень горжусь своей Родиной, - произнесла тихо, - но, надеюсь, что мои дети назовут Родиной Велирию. Прекрасную и величественную страну, очаровавшую меня с первого взгляда. Сможешь ли ты нарисовать её так, чтобы каждая черточка была родной, чтобы сердце щемило от любви и гордости, чтобы ни один враг не посмел поднять руку на нашу страну?

- Я нарисую, - твёрдо пообещал Ален.

"Ягодник, 21

Изматывает отсутствие движения. Мы лежим, сидим, изредка ходим. Дальше к северу поселения встречаются редко и такие малозначительные, что мы не останавливаемся. Однако лорд Ивор каждое утро добросовестно выгоняет своих подопечных на зарядку.

Завтра Бастинор…"

Мне отчаянно не хватало женской компании. Вот поди ж ты! Вокруг такая романтика в виде скачущих парней в полупрозрачных от пота рубахах, а обсудить это зрелище не с кем. Стражники заканчивали свою зарядку, звенели острыми железками. Отвратительно бодро.

Наши с магистром обсуждения шли по –надцатому кругу, списки и предложения были записаны. Лорд Орм нашими выводами не интересовался, только следил за мной как кот за мышью. А мне окончательно надоело это плавучее путешествие. С таким настроением бы не соваться к людям, я тихонько уползла в каюту и, выпросив у Тошки планшет, стала пересматривать "Ивана Васильевича, меняющего профессию".

- Входите, - я быстро сунула планшет под подушку, услышав стук.

- Привет! – в каюту просочился Ёж и уселся на кровати. – Ты сегодня отдыхаешь? Закончили?

- Привет! В целом, да, - я горизонтально покачала ладонью, обозначая +/-.

- Ты тоже подхватила у местных этот жест? Так и не помирились с Ивором? – братишка устроился поудобнее, сдвинув с пригретого места дремлющего Тошку.

- Я с ним не ссорилась. Нечего делить, – и саркастично добавила, - у него приказ, у меня миссия.

- Кое-кто пари заключает, сколько вы продержитесь. Причем варианты хеппи энда и громкого скандала имеют равное хождение, - с удовольствием просветил Ёж.

- Вариант с холодной войной рассматривается?

- Не при тех взглядах, которые кидает на тебя светлость, когда думает, что никто не видит. Берегись, Дашка, мой долг как брата тебя предупредить!

- Как будто от меня что-то зависит! - возмутилась я. – Навредить он не может – клятва не даст. А свои заморочки пусть оставляет при себе.

- Так-то так, - задумчиво проворчал брат, - ты точно не хочешь сменить кандидатуру Угмара?

- На этого? С дуба рухнул, Ёжик, - ласково сказала я.

- А ревновать будешь? Ну, страдать, что поклонника у тебя увели, пусть и ненужного?

- Кажется, ты меня неплохо знаешь! Он мне совсем, вот ни капельки, не нужен в качестве поклонника! Наоборот, чем быстрее он простится со своей идеей-фикс насчёт сильды, тем лучше. Голова-то у него варит, дельные мысли подкидывает.

- А как ты смотришь, чтоб в Бастиноре поискать к нам в команду какую-нибудь девушку? – осторожно закинул удочку Ёж.

Я честно призналась:

- Тоже над этим думаю. Хорошую, умную, а самое главное – яркую девушку. Допустим, я найду. Не могу придумать, с чего это вдруг она решит ехать в Туворские горы, тем более с такой компанией. Авантюристку тоже не хотелось бы. А ты чего озаботился?

- Команда скучает, - Ёж пожал плечами, - после клятвы опасности вроде как исчезли, вы с магистром целыми днями пропадаете, парни и расслабились. Его лордство своих гоняет, а тебя только и видят на уроках Вальцана.

- Искать девушку ради того, чтобы держать парней в тонусе? Знаешь, брат, это очень плохая шутка. Ты бы ещё клоуна попросил. Всё же не детсад на выезде!

- Ты не понимаешь, - с досадой сказал Ёж. – Девушка - она же Муза, она же восхищенный зритель всяких молодецких забав, она же душевный слушатель, которому можно и о лаире рассказать, и похвастаться. Яркая красивая девушка - прекрасный дисциплинирующий и отвлекающий фактор. А тебе нужна помощь.

- Мне нужна помощь? - изумилась я. - В чём?

- Даша, - вздохнул Ёж. - Любой командир – он же не только власть, у него есть и обязанности. Даже магистр задал своим людям разработку планов, проверку оборудования, они пытаются что-то настраивать, наблюдать. Я уже молчу про Ивора, он своих по утрам гоняет на разминку, потом на тренировку, а по вечерам заставляет Воинский устав учить. Ну так они уверены, что он постоянно про них помнит. А ты?