Заклинатели Бер-Сухта (СИ) - Бакулина Екатерина - Страница 15

С тех пор, как Этор стал частью метрополии — дела все хуже.

И у Лана тоже. Работы в городе стало меньше, едва хватало своим, студентам платить не хотели. Да и свободного времени у Лана мало, не то, что летом. С утра занятия, по вечерам он уходил, но все чаще приходил ни с чем. На еду пока хватало, но вот в «Морского дракона» мы почти не ходили. Наверно, к лучшему, у меня теперь совсем не было желания туда ходить.

Каждый раз я вспоминала, как мы танцевали с Хагеном. Тогда мне было действительно хорошо, было так легко и просто.

Иногда я повила себя на мысли, что если бы это он тогда взял меня за руку, сказал, что…

Я сама пугалась этих мыслей.

Почему все так вышло?

Нравился пи мне Лан? Конечно! У меня даже колени начинали дрожать, когда я видела его, сердце бешено колотилось, и в груди разливалось такое тепло… Порой, я не могла поверить в свое счастье — как такой парень мог обратить внимание на меня? Я сходила с ума, теряла голову…

«Еще бы, он же псионик,» — усмехнулась как-то Ина, они обсуждали Лана без меня, думали, что я сплю и не слышу. Но я слышала. Он же псионик, говорила Ина, ему ничего не стоит охмурить девушку, с ним надо держать ухо востро. Он учился в Литьяте. И вообще непонятно, что он тут делает. Может, он шпион, может, его подослали специально. Посмотрите, он же свободно пользуется магией, не скрывает это. Откуда лицензия?

Я знала, что в Литьяте выдают ограниченную лицензию уже после первого курса, потом расширяют.

Я знала, что Ина не любит Лана. Презирает его, как настоящий маг Тарра мог бы презирать мага Литьяте, как эторский пастух презирает илитрийских сенаторов. Маг и сын сенатора, золотой мальчик, у которого было все. Это слишком давняя вражда, это в крови. Я понимала и не относилась слишком серьезно.

И все же…

Ложась в кровать, я долго лежала без сна. Все думала… Я ведь совсем ничего о нем не знаю, Лан не любит рассказывать о себе.

Зато Лан играл на гитаре. И пел. Так чудесно пел. У него такой глубокий, низкий, хорошо поставленный голос. Он знал много песен, от грустных старинных романсов, до веселых и похабных, что пели моряки в порту. Но лучше всего у него выходило, когда он пел о любви. Лирично и нежно. Даже Ина слушала. А Джара уходила почти всегда, как только Лан начинал петь — сразу уходила. Лан смотрел ей вслед и пел о любви.

Я пыталась убеждать себя… но, даже не знаю. От этих песен у меня начинало болеть сердце. А потом Лан подмигивал мне, и начинал что-то веселое.

Он все время говорил, что любит меня, но я не могла ему поверить. Боялась поверить. Боялась, что он обманывает меня, что это очевидно всем и только я ничего не замечаю, как не замечала раньше. Я видела, что Джара совсем не ревновала меня, но Джара…

Снова — я не выдержу.

Последнее время Лан возвращался очень поздно, подрабатывал разгрузкой угля. Поезда с Нанарских шахт приходили раз в три дня, по вечерам. Работа тяжелая, платили мало, но Лана устраивало. Зато стабильно и не слишком мешает занятиям, можно совмещать. Оттуда его пока еще не гнали, а может быть даже и не знали, что этот парень маг. Настоящие маги не должны заниматься таким…

Я немного задремала, не слышала, как Лан вернулся.

Проснулась только, когда он зашел за чистой одеждой.

Села на кровати.

— Ты чего не спишь? — тихо спросил Лан.

— Я сплю. Просто проснулась.

Он чуть улыбнулся.

— Хорошо. Я сейчас помоюсь и приду.

— Там воды нет, — виновато сказала я. — Вся закончилась.

Лан кивнул.

— Я знаю. Согрел чайник, мне хватит.

С минуту я колебалась.

— Подожди, — догнала Лана уже в дверях. — Давай, я помогу тебе, полью, а то неудобно.

В душевой было зябковато. Я поежилась, когда Лан стащил рубашку, бросил на скамейку. Мне даже в шерстяной кофте было не очень… Вода получилась чуть теплая, но если разбавлять не так сильно — будет мало, не хватит.

— Может, еще погреть? — спросила я.

— Ничего, нормально, — Лан махнул рукой. — Давай.

Я аккуратно поливала на руки, потом на голову, на спину, стараясь экономить.

Спина у Лана вся покрылась мурашками… холодно. И такие широкие шрамы на спине.

— Откуда это у тебя?

— Что?

Он старательно намыливал голову.

— Ну… шрамы.

Я хотела дотронуться, провести пальцем, но не решилась.

— А-а. Мы пытались приручить гарпий, — сказал Лан. — Но моя сорвалась.

— Гарпий? Как это?

— В Литьяте. Мы экспериментировали с псионикой. Но, поскольку, с людьми играть нельзя, а с животными не интересно, то играли с чудовищами. Мы купили трех гарпий на черном рынке, если есть деньги — достать можно что угодно. Они были уже старыми и уродливыми, но когти сохранили. Отвезли на небольшой скальный островок, подрезали крылья, приковали к скале. Как оказалось, плохо приковали, цепь соскочила.

— И она набросилась на тебя?

— Да, я стоял ближе всех.

— Ого… — только и смогла сказать.

Я видела гарпию лишь однажды, полумертвую, в клетке. Я видела, какие у нее когти — словно ножи, едва ли не с ладонь длинной. Один удар — и тебе конец. А если вцепится…

— Полей еще, — попросил Лан.

Я принялась лить ему на голову, смывая мыло, он тихо пофыркивал.

— И что было потом? — спросила я.

Лан дернул плечами.

— С гарпией? Ее пристрелили. У Мэта был револьвер. Мэт, между прочим, отвратительно стреляет, просто удивительно, как тогда попал по гарпии, а не по мне. Со страху, наверно.

Я вылила оставшуюся воду. Лан выпрямился, взял полотенце.

Он стоял прямо передо мной… совсем рядом…

На груди тоже были шрамы, но другие, тонкие.

— А эти? — спросила я.

Лан улыбнулся. Чуть подался вперед, взял мою руку, приложил ладошкой к своей груди.

— Спортивная рапира.

Я чувствовала его кожу под пальцами…

— Спортивная? С острым концом?

— Да, — согласился он, глядя мне в глаза. — Уроки фехтования.

Я облизала губы. Еще немного и… У меня кружилась голова.

Еще совсем свежий шрам — между ребрами. Это же они тогда…

Лан обнял меня другой рукой, притянул к себе. Я слышала, как стучит его сердце, чувствовала его дыхание.

— А у тебя есть шрамы, Соле? Можно посмотреть?

Я неуверенно мотнула головой.

— Нет… Откуда у меня? Это у тебя была такая насыщенная жизнь…

Что-то дрогнуло в его лице, одно мгновенье и что-то изменилось. Игра перестал быть игрой.

— Была, — согласился он, голос неприятно царапнул.

Я видела, как сверкнули его глаза. Он еще подался вперед, на полшага, так резко и так горячо поцеловал меня, стянул с плеч теплую кофту, принялся уверенно расстегивать ночную сорочку.

Я замерла, хотела сказать: «Нет! Не надо, не сейчас». Но язык не поворачивался. Ну, я ж понимала, что так будет, вот сейчас вот, разглядывая шрамы на его спине — понимала. И ведь нельзя сказать, что я не хотела этого. Просто страшно. Это должно быть не так… Начинало мелко-мелко трясти.

— Тут холодно… — только и смогла шепнуть я, словно оправдываясь, так неловко пытаясь помешать Лану раздевать меня.

— Сейчас будет тепло, — сказал он.

И правда, воздух начал теплеть. Он маг, поняла я, он может. Он может сделать так, что в этой крошечной сырой комнатке будет тепло и удобно, может сделать так, что никто не войдет и не услышит, даже проходя за дверью, даже если я буду кричать. Он может сделать со мной все, что захочет. Даже сделать так, что я буду думать, будто хотела этого сама.

А разве я не хотела? Разве не этого хотела? Зачем же я пришла?

Я любила его?

Сорочка упала к ногам.

Я стояла голая.

Лан обнимал меня… его руки на моей груди, бедрах… я… горячее возбужденное дыхание… сейчас…

Нет…

— Ты чего? — он вдруг отстранился, заглядывая мне в лицо. — Соле, ты чего?

Я неожиданно всхлипнула.

— Соле…

Такая растерянность на его лице.

— Ну ты чего, глупенькая? — он даже не понимал, что со мной, такой, делать. — Соле, милая, ну… испугалась? Ты чего?