Реликварий - Чайлд Линкольн - Страница 61

• Предыдущая
• 61/100
• Следующая

К миссис Вишер протиснулся какой-то молодой человек.

– Это мэр, – протянул он ей сотовый телефон.

Неторопливо положив микрофон в сумочку, миссис Вишер взяла телефон.

– Да? – холодно сказала она, не замедляя шага. После довольно долгого молчания она проговорила: – Весьма сожалею, что вы так полагаете, но время разрешений кануло в прошлое. Вы, по-видимому, еще не до конца осознали, что наш город находится в чрезвычайной ситуации. И своими действиями мы хотим привлечь ваше внимание к сложившемуся положению. Мы даем вам последний шанс вернуть покой на улицы Нью-Йорка.

Последовала пауза. Миссис Вишер слушала, приложив ладонь к уху, чтобы приглушить рев толпы.

– Я скорблю о том, что наш марш, по вашим словам, затрудняет действия вашей полиции. В то же время я рада услышать, что шеф полиции готовит какую-то собственную операцию. Но позвольте мне задать вопрос. Где находились ваши полицейские, когда была убита Памела? Где находились ваши…

Нетерпеливо выслушав ответ, она спокойно сказала:

– Нет. Абсолютно нет. Город тонет в преступлениях, а вы угрожаете наказанием мне. Если вам нечего больше сказать, я прекращаю разговор. У меня здесь крайне много дел.

Она передала телефон своему ассистенту:

– Если позвонит еще раз, скажите, что я занята.

Затем миссис Вишер повернулась к Смитбеку и взяла его под руку:

– Следующая остановка на том месте, где убили мою дочь. Мне надо быть сильной, Билл. Вы мне поможете?

– Да, мэм, – ответил Смитбек, облизывая губы.

Д ’Агоста вслед за Марго прошел в слабо освещенный, запыленный зал на первом этаже музея. Давным-давно здесь была развернута экспозиция, но вот уже много лет зал был закрыт для доступа публики и превращен в запасник огромной коллекции млекопитающих. По коридору вдоль стен выстроились чучела самых разнообразных зверей в наступательных или оборонительных позах. Д’Агоста едва не порвал пиджак о когти поднявшегося на задние лапы гризли. Вскоре он поймал себя на том, что плотно прижал руку к телу, стараясь избежать контакта с плесневеющими экспонатами.

Когда они завернули за угол, перед д’Агостой предстало чучело огромного слона. Кожа гиганта, во многих местах заштопанная и подновленная, растрескалась и шелушилась. Под массивным брюхом скрывалась металлическая дверь грузового лифта.

– Нам надо все заканчивать побыстрее, – сказал д’Агоста. – Сразу после полудня в департаменте полиции развернулась мобилизация. Похоже, они готовятся по новой штурмовать пляжи Нормандии. И вдобавок ко всему на Пятой авеню проходит демонстрация этих, как их там… ах да, «Вернем себе наш город»! – Запах в помещении вызвал в памяти места преступлений, которые приходилось посещать жарким летом.

– Препараторская находится прямо под залом, – пояснила Марго, увидев, как лейтенант сморщил нос. – Видимо, сейчас они мацерируют образец.

– Видимо, – согласился д’Агоста. Он поднял глаза на гигантского слона и спросил: – А где же бивни?

– Перед вами Джамбо, лучшее животное из циркового шоу П.Т. Барнума. В Онтарио его ударил паровоз, и бивни раскололись. Барнум растер их в порошок, приготовил желе и подал его на траурном ужине в память Джамбо.

– Мужик с воображением, – одобрительно буркнул д’Агоста, сунув в рот сигару. Никто не поднимет шум, если он немного покурит среди такой вони.

– Прошу прощения, – застенчиво улыбнулась Марго. – Курить нельзя. Здесь возможна высокая концентрация метана.

Д’Агоста убрал сигару в карман, и тут раскрылась дверь лифта. Метан. Теперь ему есть над чем подумать.

Они вышли в душный подвальный коридор. Вдоль стен протянулись трубы, везде стояли огромные упаковочные ящики. Один из ящиков был открыт, и в нем виднелась массивная черная кость, по толщине не уступающая стволу дерева. «Должно быть, динозавр», – подумал д’Агоста. Лейтенант всеми силами старался скрыть беспокойство, которое овладело им в тот момент, когда он вспомнил о своем последнем визите в подвалы музея.

– Мы испытали препарат на нескольких организмах, – сказала Марго, когда они вошли из мрачного коридора в ярко освещенную комнату. В углу над осциллографом склонилась лаборантка в халате. – На лабораторных мышах, бактерииe. coli , на сине-зеленых водорослях и нескольких одноклеточных организмах. Мыши находятся здесь.

Д’Агоста посмотрел в указанном направлении и невольно шарахнулся.

– Боже!

Белые стенки стоящих одна на другой клеток были густо забрызганы кровью. На полу – разорванные тушки животных.

– Как вы можете видеть, из четырех первоначально помещенных в клетку мышей живой осталась только одна, – пояснила Марго.

– Но почему вы не рассадили их по разным клеткам? – спросил д’Агоста.

– Суть эксперимента как раз и состояла в том, чтобы поселить их вместе. Мне хотелось установить характер как физических, так и поведенческих изменений.

– Сдается мне, эксперимент слегка вышел из-под контроля?

Марго кивнула:

– Всех мышей кормили лилией Мбвуна, и они очень сильно заражены реовирусом. Весьма необычно, что вирус оказывает на мышей такое же влияние, как и на людей. Обычно действие вируса весьма специфично и зависит от носителя. А теперь посмотрите на это.

Марго протянула руку к самой верхней клетке, и оставшаяся в живых мышь бросилась в атаку. Она шипела, царапала клетку, длинные желтые резцы терзали воздух.

Марго отдернула руку.

– Очаровательно, – кивнул д’Агоста. – Они бьются до смерти, да?

– Самое удивительное, – сказала Марго, – что эта мышь в драке получила страшные раны. Однако взгляните, как хорошо они затянулись. И во всех остальных клетках вы встретитесь с тем же феноменом. Препарат, по-видимому, обладает сильными омолаживающими и целебными свойствами. Свет, судя по всему, их раздражает, но нам и без того известно, что препарат усиливает светочувствительность. Джен как-то забыла выключить свет, и колония, находившаяся под лампой, к утру погибла.

Посмотрев в задумчивости на клетки, она продолжила:

– Есть еще одна вещь, которую мне хотелось бы вам показать. Джен, не могла бы ты мне помочь?

С помощью лаборантки Марго опустила в верхней клетке разделитель, изолировав мышь в углу, а затем при помощи длинных щипцов ловко извлекла останки мертвого животного и бросила их в ванночку из пирекса.

– Давайте посмотрим. – Она вынесла останки в главное лабораторное помещение и поместила их под широкоугольный бинокулярный микроскоп. Марго приникла к окулярам и расправила останки металлической лопаточкой. Д’Агоста с интересом следил за тем, как девушка рассекла затылочную часть головы и, отвернув в сторону шерсть и кожу, стала изучать череп. После чего она обнажила часть хребта и так же внимательно изучила позвонки.

– На первый взгляд они кажутся абсолютно нормальными. – Марго выпрямилась и повернулась к д’Агосте. – Если не считать омолаживающего эффекта, то препарат, видимо, главным образом оказывает влияние не на морфологию, а на поведение животного. По крайней мере у данного вида. Пока еще преждевременно утверждать с полной определенностью, но, похоже, Каваките удалось усмирить препарат.

– Да, – согласился д’Агоста. – Но для него это было уже слишком поздно.

– Вот это меня и поражает больше всего, – сказала Марго. – Кавакита, судя по всему, начал принимать препарат до того, как была достигнута нужная фаза. Почему он так рисковал, испытывая наркотик на себе? Даже испытав препарат на других, нельзя быть до конца уверенным в его безопасности. Поспешность всегда была чужда его натуре.

– Самомнение, – подсказал д’Агоста.

– Самомнение не объясняет причин, в силу которых человек превращает себя в морскую свинку. Кавакита был ученым осторожным почти до неприличия. Подобные действия совершенно не в его характере.

– Наркоманом может стать любой, – заметил д’Агоста. – Мне постоянно приходится с этим сталкиваться. Врачи. Медицинские сестры. Даже офицеры полиции.

– Возможно, – не очень убежденно согласилась Марго. – Однако продолжим. Вот здесь находятся зараженные вирусом бактерии и одноклеточные. Как ни странно, но испытания на них дали негативный эффект. Для всех видов, кроме одного.

• Предыдущая
• 61/100
• Следующая