Реликварий - Чайлд Линкольн - Страница 4

• Предыдущая
• 4/100
• Следующая

– Еще один? – раздраженно спросил он. – Какого дьявола они не притащили его сразу? Я мог бы положить их бок о бок и обработать одновременно.

Он бросил взгляд на часы. Пятнадцать минут второго. Проклятие! Жареный цыпленок откладывается как минимум до трех. Еще минута – и он упадет в голодный обморок.

Двери распахнулись. В прозекторскую вкатили второй скелет. Падельски включил микрофон и отправился за очередным стаканчиком кофе.

– И этот без головы, – сказала Рокко.

– Ты что, шутишь? – Падельски подошел к скелету, посмотрел на него и так и застыл, не донеся кофе до рта.

– Что за?.. – он опустил стакан и молча уставился на скелет. Потом, быстро отставив кофе в сторону, он подскочил к столу, согнулся над скелетом и пробежал кончиками пальцев по одному из ребер.

– Доктор Падельски…

Доктор резко выпрямился, подошел к магнитофону и решительно вырубил его.

– Прикрой останки и вызови доктора Брамбелла. И никому ни слова. Никому!

Шейла замерла, с изумлением глядя на скелет, и широко раскрыла глаза.

– Шейла, дорогая, я прошу все сделать немедленно.

Т елефонный звонок ворвался в тишину крошечного музейного кабинета. Марго Грин, сидя за экраном компьютера, с виноватым видом откинулась на спинку стула. Короткая прядь каштановых волос упала ей на глаза.

Телефон зазвонил снова. Она чуть было не подняла трубку, но вовремя одумалась. Наверняка кто-нибудь из отдела обработки информации. Сейчас опять будут ныть, что ее программа занимает слишком много времени центрального процессора. Марго устроилась поудобнее и стала ждать, когда наконец умолкнет телефон. Мышцы ног и спины приятно побаливали после вчерашних занятий в оздоровительном центре. Взяв со стола ручной эспандер, она принялась сжимать его привычным, уже почти инстинктивным движением. Еще пять минут – и программа будет выполнена. После этого могут жаловаться сколько угодно.

Она знала о проекте снижения расходов, согласно которому обработка больших программных пакетов требовала предварительного разрешения. Но это означало, что программу удастся запустить только после бесконечной переписки по электронной почте. А результат требовался немедленно.

По крайней мере Колумбийский университет, в котором она преподавала, прежде чем согласилась занять пост помощника смотрителя в Нью-Йоркском музее естественной истории, не бился в перманентной судороге бюджетных сокращений. И чем хуже было финансовое положение музея, тем больше он увлекался не существом дела, а показухой. Марго успела заметить, что уже началась подготовка к сенсационной выставке будущего года – «Бедствия ХХI столетия». Бросив взгляд на экран, чтобы проверить, как обстоят дела с программой, она отложила эспандер, потянулась за сумкой и извлекла оттуда свежий номер «Нью-Йорк пост». «Пост» и кружка черного кофе «Килиманджаро» стали для нее ежедневным утренним ритуалом. В агрессивной, напористой журналистике была какая-то свежесть. Кроме того, Марго знала, что ее старый приятель Билл Смитбек поднимет страшный хай, если она пропустит хоть один опус об очередном страшном убийстве в Нью-Йорке.

Марго развернула газету и фыркнула, увидев заголовок. Типично для «Пост». Три четверти первой полосы занимали огромные буквы:

Марго пробежала глазами первый абзац. Так и есть, работа Смитбека. Вторая статья на первой полосе за этот месяц. Теперь Смитбек прямо-таки задымится от гордости и станет еще более самодовольным и невыносимым.

Она быстро прочла статью. Сенсационная и жуткая. С мерзкими тошнотворными подробностями. В первом абзаце Билл кратко излагал факты, уже известные большинству ньюйоркцев. Богатая красотка Памела Вишер, известная своими марафонскими ночными попойками, исчезла два месяца назад из подвального клуба на Южной улице Центрального парка. С тех пор ее «улыбающееся личико с потрясающими зубками, пустыми голубыми глазками и весьма дорогостоящей прической» взирало на прохожих с каждого угла между Пятьдесят седьмой и Девяносто шестой улицами. Марго постоянно видела цветные фотографии Вишер, когда трусцой бежала в музей из своей квартиры на Вест-Энд-авеню.

Итак, останки, обнаруженные вчера в «фекальных водах» Протоки Гумбольдта «в объятиях второго скелета», принадлежали Памеле Вишер. Второй скелет остался неопознанным. На подверстанном к статье фото был изображен дружок Памелы, молодой виконт Эдер. Он сидел на краю тротуара, закрыв лицо руками. Всего несколько минут назад ему сообщили о страшной гибели его возлюбленной. Полиция, как водится, «предпринимала самые активные действия». В конце статьи Смитбек, естественно, приводил интервью с простыми людьми с улицы. Все высказывания сводились к одному: «Сукина сына, который такое сотворил, надо посадить на электрический стул».

Марго закрыла газету, припоминая лицо Памелы Вишер, смотревшее на нее с многочисленных плакатов. Да, пожалуй, она заслуживала участи лучшей, чем превращение в летнюю сенсацию нью-йоркской прессы.

Резкий вопль телефона снова прервал ее размышления. Марго глянула на терминал. Обработка программы закончилась. Что же, теперь можно и ответить.

– Марго Грин слушает.

– Доктор Грин? Ну наконец!

Это характерное для нью-йоркского района Квинс произношение показалось ей знакомым, как полузабытый сон. Марго порылась в памяти, стараясь увидеть лицо на том конце провода.

«…Пока мы можем сказать лишь то, что в помещении было обнаружено тело при обстоятельствах, которые мы в настоящее время расследуем…»

Она ошарашенно откинулась на спинку стула.

– Лейтенант д’Агоста?

– Вы нам нужны в лаборатории судебной антропологии, – сказал д’Агоста, – и побыстрее, пожалуйста.

– Можно спросить?

– Нельзя. Прошу прощения. Чтобы вы ни делали, бросайте немедленно и спускайтесь вниз. – В трубке раздались частые гудки.

Марго некоторое время молча смотрела на телефонный аппарат, словно ожидая дальнейших объяснений. Не дождавшись, она открыла сумку, убрала «Пост», тщательно прикрыв газетой маленький полуавтоматический пистолет, и, резко оттолкнув стул от компьютера, встала и вышла из кабинета.

Б илл Смитбек с независимым видом прошествовал мимо кичливого фасада дома номер девять по Южной улице Центрального парка – величественного здания, известного под названием «Макким, Мид и Уайт билдинг». Под нависающей над тротуаром золоченой маркизой стояли два швейцара. В роскошном вестибюле можно было разглядеть еще нескольких человек обслуги. Да, дело будет нелегким. Очень нелегким.

Билл свернул за угол на Шестую авеню и остановился, продумывая дальнейшие действия. Он сунул руку в карман твидового пиджака и нащупал кнопку микрокассетника. Затем внимательно изучил свое отражение в витрине обувного магазина. Все в порядке. Внешность типичного выпускника привилегированного университета – насколько позволял гардероб. Глубоко вздохнув, он вышел из-за угла и уверенным шагом направился к входу. Швейцар стоял с непроницаемым видом, возложив руку на огромную, бронзовую ручку двери.

– Я пришел, чтобы увидеться с миссис Вишер, – сказал Смитбек.

– Назовите себя, пожалуйста, – монотонно произнес швейцар.

– Я – друг Памелы.

– Прошу прощения, но миссис Вишер никого не принимает.

«Швейцар сначала спросил имя, – лихорадочно думал Смитбек. – Значит, миссис Вишер кого-то ждет».

– Если вам действительно это надо знать, мой визит связан с намеченной на утро встречей. Произошли кое-какие изменения. Не могли бы вы ей позвонить?

После недолгого колебания швейцар открыл дверь и зашагал впереди Смитбека по сверкающему мраморному полу. Журналист огляделся по сторонам. Консьерж, древний и сухой словно мумия, стоял за мраморным сооружением с бронзовым верхом, скорее напоминающим крепость, нежели конторку. В глубине вестибюля, за столиком в стиле Людовика ХVI сидел охранник. Рядом с ним, слегка расставив ноги и скрестив руки на груди, возвышался лифтер.

• Предыдущая
• 4/100
• Следующая