Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП) - Коул Тилли - Страница 9

— Привет, — сказал я, и мама подняла голову.

— Привет, малыш, — сказала она.

Я нахмурился.

— Что не так? — спросил я, и мама стрельнула взглядом в отца.

Она покачала головой.

— Ничего, малыш. Поппи играла хорошо? Извини, что мы не смогли прийти.

Я уставился на своих родителей. Они что-то скрывали, я точно знал. Когда они не продолжили, я медленно кивнул, отвечая на их вопрос.

— Она была идеальна. Как всегда.

Я подумал, что заметил слезы в глазах мамы, но она быстро сморгнула их. Желая избежать неловкости, я поднял свой фотоаппарат.

— Я проявлю пленку и пойду спать.

Когда я повернулся уходить, мой папа сказал:

— Завтра мы собираемся семьей, Рун.

Я остановился как вкопанный.

— Я не могу пойти. Планировал провести день с Поппи.

Мой папа покачал головой.

— Не завтра, Рун.

— Но... — я собирался спорить, но папа перебил меня, его тон был неумолимым.

— Я сказал «нет». Ты едешь, это не обсуждается. Вы сможете увидеться с Поппи, когда мы вернемся. Мы уедем не на весь день.

— Что на самом деле происходит?

Мой папа подошел, чтобы встать возле меня. Он положил руку мне на плечо.

— Ничего, Рун. Я просто мало вижу вас из-за работы. Я хочу изменить это, поэтому мы проведем день на пляже.

— Ну, тогда может Поппи поехать с нами? Она любит пляж. Это ее второе любимое место.

— Не завтра, сынок.

Я стоял молча, начиная злиться, но видел, что он был непреклонен. Папа вздохнул.

— Иди прояви фотографии, Рун, и перестань беспокоиться.

Делая, как и сказал, я спустился в подвал, в небольшую боковую комнату, которую папа преобразовал в фотолабораторию для меня. Я все еще проявлял пленку в старом стиле, вместо того, что пользоваться цифровой камерой. Я думал, что это приводит к более лучшему результату.

Через двадцать минут, я отступил от линии новых фото. Я также распечатал фото со своего телефона — Поппи и я на поле. Я поднял его и понес к себе в спальню. По пути просунул голову в спальню Алтона, когда проходил мимо, проверяя, спал ли мой двухлетний брат. Он спал, свернувшись у своего коричневого плюшевого медведя, его непослушные светлые волосы разметались по подушке.

Зашел к себе в комнату и включил лампу. Я посмотрел на часы и отметил, что уже почти полночь. Проведя рукой по лицу, я подошел к окну и улыбнулся, когда увидел, что дом Личфилдов погрузился в темноту, остался только тусклый свет от прикроватной лампы Поппи — сигнал Поппи, что все чисто, и я мог идти.

Я закрыл свою дверь и выключил лампу. Комната погрузилась в темноту. Я быстро переоделся в свои штаны и футболку для сна. Тихо поднял окно и вылез. Я пробежал по траве между нашими домами и забрался в комнату Поппи, закрывая окно так быстро, как мог.

Поппи была в кровати под одеялом. Ее глаза были закрыты, а дыхание было тихим и ровным. Улыбнувшись на то, какой милой она выглядела с рукой под щекой, я подошел, положил подарок на тумбочку и забрался рядом с ней на кровать.

Я лег рядом с ней, моя голова делила с ней одну подушку.

Мы проделывали это годами. Первый раз, когда я остался, был случайностью. Я забрался в ее комнату в двенадцать, чтобы поговорить, но уснул. К счастью, я проснулся достаточно рано следующим утром, чтобы прокрасться к себе в спальню незамеченным. Но на следующую ночь я остался целенаправленно, и на ночь после этого, и так почти каждую ночь. К счастью, нас не поймали. Я не был уверен, что буду нравиться мистеру Личфилду так же, если он узнает, что я сплю в кровати его дочери.

Но оставаться рядом с Поппи в кровати становилось все труднее и труднее. Сейчас, когда мне было пятнадцать, я чувствовал себя по-другому рядом с ней. Я видел ее по-другому. И я знал, что она тоже. Мы целовались все больше и больше. Поцелуи становились все более страстными, наши руки стали исследовать те части тела, что не должны были. Становилось все труднее и труднее останавливаться. Я хотел большего. Я хотел свою девочку каждым возможным способом.

Но мы были молоды. Я понимал это.

Хотя от этого не становилось легче.

Поппи завозилась рядом со мной.

— Я задавалась вопросом, придешь ли ты сегодня. Я ждала, но тебя не было в твоей комнате, — сказала она сонно, когда убрала мои волосы с лица.

Схватив ее руку, я поцеловал ее ладонь.

— Мне нужно было проявить пленку, и мои родители вели себя странно.

— Странно? Как? — сказала она, подбираясь ближе и целуя меня в щеку.

Я покачал головой.

— Просто... странно. Я думаю, что-то происходит, но они говорят мне не беспокоиться.

Даже в тусклом свете я видел, что Поппи свела брови от беспокойства. Я сжал ее руку, подбадривая.

Вспоминая подарок, что принес ей, я вытянул руку за себя и поднял фото в простой серебристой рамке с тумбочки. Я нажал на значок фонарика на своем телефоне и протянул фотографию Поппи, чтобы она могла лучше рассмотреть.

Она тихо вздохнула, и я наблюдал, как улыбка осветила ее лицо. Она держала рамку и поглаживала пальцами стекло.

— Я люблю это фото, Рун, — прошептала она, затем поставила его на тумбочку. Она смотрела на него еще несколько секунд, затем повернулась ко мне.

Поппи подняла одеяло и держала его, чтобы я мог забраться под него. Я положил свою руку на талию Поппи и переместился ближе к ее лицу, оставляя нежные поцелуи на ее щеках и шее.

Когда я поцеловал местечко за ее ушком, Поппи начала хихикать и отстраняться.

— Рун! — прошептала она. — Щекотно!

Я отстранился и взял ее за руку.

— Так, — Поппи подняла другую руку, чтобы играть с длинной прядью моих волос, — чем займемся завтра?

Закатив глаза, я ответил:

— Ничем, папа хочет, чтобы мы устроили семейный день. На пляже.

Поппи села от возбуждения.

— Правда? Я люблю пляж!

Мой желудок ухнул вниз.

— Он сказал, что мы поедем одни, Поппи. Только семьей.

— Ох, — сказала Поппи, разочарованно. Она легла на кровать. — Я сделала что-то не так? Твой папа всегда приглашал меня с вами.

— Нет, — заверил я ее. — Об этом я и говорил. Они вели себя странно. Он сказал, что хочет, чтобы мы провели день семьей, но я думаю, тут есть что-то еще.

— Хорошо, — сказала Поппи, но я мог слышать печаль в ее голосе.

Я обхватил ее голову и пообещал.

— Я вернусь к ужину. Мы проведем завтрашний вечер вместе.

Она положила руки на мои запястья.

— Хорошо.

Поппи уставилась на меня, ее зеленые глаза были большими в тусклом свете. Я погладил ее волосы рукой.

— Ты так прекрасна, Поппи.

Мне не нужен был свет, чтобы увидеть, что она покраснела. Я сократил небольшое пространство между нами и обрушил свои губы на ее. Поппи вздохнула, когда я протиснул свой язык в ее рот, ее руки схватили меня за волосы.

Это ощущалось так хорошо, рот Поппи становился все более жаждущим, чем больше мы целовались, я опустил руки, чтобы провести по ее голым рукам и затем к талии.

Поппи легла на спину, когда моя рука скользнула вниз, чтобы коснуться ее ноги. Я навис над ней, и Поппи отстранилась от моего рта с придыханием. Но я не перестал целовать ее. Я покрывал поцелуями ее подбородок, перемещаясь к шее, мои руки скользили по ее ночнушке, чтобы погладить нежную кожу ее талии.

Пальцы Поппи потянули меня за волосы, и она приподняла левую ногу, чтобы обернуть ее вокруг задней части моего бедра. Я застонал у ее горла, снова перемещаясь, чтобы завладеть ее ртом. Когда мой язык скользнул по ее, я переместил пальцы дальше по ее телу. Поппи разорвала поцелуй.

— Рун...

Я опустил голову к сгибу между ее шеей и плечом, глубоко вдыхая. Я хотел ее так сильно, что это было сложно принять.

Я вдохнул и выдохнул, когда Поппи погладила мою спину рукой вверх и вниз. Я сфокусировался на ритме ее пальцев, вынуждая себя успокоиться.

Проходила минута за минутой, но я не двигался. Я был доволен, когда лежал на Поппи, вдыхая ее тонкий аромат, мои руки были на ее мягком животе.