Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП) - Коул Тилли - Страница 62

— Она становится сильнее с каждым днем, — сказал я тихо, и затем только для Поппи прошептал: — Наши друзья здесь, малышка. Они снова пришли проведать тебя.

Мое сердце пропустило удар, когда мне показалось, что я видел, как затрепетали ее ресницы, но чем дольше я смотрел, тем больше осознавал, что это, должно быть, мое воображение. Я отчаянно хотел увидеть ее снова на столько часов, что трудно сосчитать. Затем я расслабился, осознав, что в следующие несколько дней все это не будет плодом моего воображения. Станет реальностью.

Мои друзья сели на диван возле большого окна.

— Доктора решили сегодня начать потихоньку выводить ее из комы, — сказал я. — Может занять несколько недель для нее, чтобы полностью прийти в сознание, но они верят, что лучше всего делать все медленно. Ее иммунная система укрепилась, как они и рассчитывали. Инфекция миновала. Она готова вернуться к нам. — Я выдохнул и быстро добавил: — Наконец-то. Я наконец-то снова увижу ее глаза.

— Это хорошо, Рун, — ответила Джори и слабо улыбнулась. Наступила выжидательная тишина, мои друзья переглянулись друг с другом.

— Что? — спросил я, пытаясь прочитать выражения их лиц.

Руби ответила:

— Какой она будет, когда очнется?

Мой желудок сжался.

— Слабой, — прошептал я, повернувшись к Поппи, погладил ее по щеке. — Но она снова будет здесь. Я готов носить ее везде на руках. Я просто хочу увидеть ее улыбку. Она будет со мной, там, где и должна быть… по крайней мере, на некоторое время.

Я услышал шмыганье носом и увидел, что Руби плачет. Джори прижала ее ближе к себе.

Я сочувственно вздохнул, затем сказал:

— Я знаю, ты любишь ее, Руби. Но когда она проснется, когда поймет, что все знают, веди себя как обычно. Ей ненавистна мысль расстраивать тех, кого она любит. Для нее это самое худшее. — Я сжал пальцы Поппи. — Когда она очнется, мы должны сделать ее счастливой, как она делала всех. Мы не должны показывать свою печаль.

Руби кивнула, затем спросила:

— Она больше не вернется в школу?

Я покачал головой.

— Как и я. Пока не... — я остановился на полуслове, не желая заканчивать предложение. Я еще не был готов сказать им. Не был готов встретиться лицом к лицу с правдой.

Еще нет.

— Рун, — сказал Дикон серьезным тоном. — Что ты будешь делать на следующий год? Колледж? Ты подал куда-нибудь заявление? — Он сцепил пальцы вместе. — Я беспокоюсь. Мы уедем. А ты вообще не упоминаешь об этом. Мы переживаем.

— Я не думаю наперед, — ответил я. — Моя жизнь здесь, прямо сейчас, в этот самый момент. Все остальное позже. Я сосредоточен только на Поппи. Мне плевать на следующий год или что-то подобное.

В палате повисла тишина. По лицу Дикона было видно, что он хотел сказать больше, но не смел.

— Она пойдет на выпускной?

Мое сердце ухнуло вниз, когда Джори с грустью посмотрела на свою лучшую подругу.

— Я не знаю, — признался я. — Она хотела, очень сильно, но до него еще шесть недель. — Я пожал плечами. — Доктора не знают. — Я повернулся к Джори. — Это было одно из последних ее желаний. Увидеть наш выпускной. — Я сглотнул и повернулся к Поппи. — Все, что она хотела в конце, почувствовать мой поцелуй и увидеть наш выпускной. Все, о чем она просила. Ничего грандиозного или меняющего жизнь... только это. Со мной.

Через мгновение Джори и Руби начали тихо плакать. Но я не нарушал это. Я просто тихо считал часы, когда она начнет просыпаться. Представлял мгновение, когда снова увижу ее. Как она посмотрит на меня.

Сожмет мою руку в своей.

Через час или около того мои друзья встали. Джадсон положил листы на небольшой столик возле кровати Поппи.

— Математика и география, чувак. Учителя написали все здесь для тебя. Когда надо сдать и все такое. — Я встал попрощаться со своими друзьями, поблагодарив их за визит. Когда они ушли, я подошел к столу, чтобы доделать домашнюю работу. Закончив, я взял фотоаппарат на улицу. Я не снимал его с шеи неделями.

Фотоаппарат снова стал частью меня.

Проходили часы, пока я заходил и выходил из палаты, запечатлевая день снаружи. Позже этим вечером, семья Поппи начала заполнять палату, а доктора Поппи следовали позади. Я подпрыгнул с места и потер уставшие глаза. Должно быть, они пришли выводить ее из комы.

— Рун, — поприветствовал мистер Личфилд. Он подошел туда, где я стоял, и обнял меня. Счастливое перемирие образовалось между нами с тех пор, как Поппи оказалась в коме. Он понимал меня, а я его. Из-за этого думаю, даже Саванна начала доверять мне, что я не разобью сердце ее сестры.

И потому что я не ушел ни разу с тех пор, как был допущен к Поппи. Если Поппи была здесь, то и я. Должно быть, моя преданность показала, что я любил ее больше, чем кто-либо из них верил.

Ида подошла к месту, где я стоял, и обняла меня за талию. Мисси Личфилд поцеловала меня в щеку.

Затем мы все ждали, когда доктор закончит свой осмотр.

Повернувшись к нам, он сказал:

— Лейкоциты Поппи в достаточном количестве, как мы можем надеяться на этой стадии болезни. Мы будем постепенно сокращать количество анестезии, чтобы привести ее в сознание. Когда она станет сильнее, мы сможем отключить ее от некоторых аппаратов. — Мое сердце забилось сильнее, а руки сжались в кулаки по бокам.

— Сейчас, — продолжил доктор, — Поппи поначалу будет приходить в сознание и так же быстро его терять. Когда она очнется, то в какой-то степени может начать бредить. Это из-за количества лекарств в ее организме. Но в конечном итоге она начнет бодрствовать в течение более долгих периодов, и если все будет хорошо, то через несколько дней, она покажет нам счастливую обычную себя. — Доктор поднял руки. — Но Поппи будет слабой. Пока мы не осмотрим ее в сознании, не сможем оценить, насколько инфекция ослабила ее. Время покажет. Но она может быть ограничена в движениях, что в свою очередь ограничит действия, которые она сможет совершать. Вряд ли она вновь обретет полную силу.

Я закрыл глаза, молясь Богу, чтобы она была в порядке. А если нет, я пообещал, что помогу ей пройти через это — все что угодно, если это даст нам больше времени. Неважно, что потребуется, я сделаю что угодно.

Следующие несколько дней долго тянулись. Руки Поппи начали слегка двигаться, ресницы трепетать, и на второй день она начала открывать глаза. Это было всего на пару секунд за раз, но этого было достаточно, чтобы наполнить меня смесью надежды и воодушевления.

На третий день группа докторов и медсестер вошла в палату и начала процесс отключения Поппи от аппаратов. Я наблюдал с глухо стучащим сердцем, когда дыхательную трубку извлекли из ее горла. Аппарат увозили за аппаратом, пока я снова не увидел свою девочку.

Мое сердце переполнилось эмоциями.

Ее кожа была бледной, а обычно мягкие губы потрескавшимися. Но увидев ее свободной от всех этих аппаратов, я был уверен, что она никогда не была настолько идеальной для меня.

Я терпеливо сидел на стуле возле ее кровати, держа ее руку в своей. Моя голова была запрокинута назад, пока, как в трансе, я уставился на потолок, затем я ощутил, как рука Поппи слегка сжала мою. Мое дыхание перехватило. Глаза уставились на Поппи. Ее пальцы на свободной руке слегка подергивались.

Потянувшись к стене, я нажал на кнопку вызова медсестры. Когда она вошла, я сказал:

— Думаю, она просыпается. — Поппи немного двигалась последние двадцать четыре часа, но ни разу так много и так долго.

— Я за доктором, — ответила она и покинула палату. Вскоре примчались родители Поппи, которые как раз прибыли для ежедневного визита.

Доктор вошел секунды спустя. Когда он появился у кровати, я отошел, чтобы встать с родителями Поппи, позволив ассистирующей сестре проверить жизненные показатели Поппи.

Глаза Поппи начали трепетать под веками, затем она медленно открыла их. Я глубоко вдохнул, когда ее зеленые глаза начали сонно осматривать окружение.

— Поппи? Поппи, ты в порядке, — сказал доктор успокаивающе. Я видел, как Поппи пыталась повернуть голову в его сторону, но ее взгляд не мог сфокусироваться. Я ощутил толчок внутри себя, когда она потянула руку, в поисках меня. Даже в запутанном состоянии она искала мою руку.