Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП) - Коул Тилли - Страница 58

Рун придвинулся ближе, его руки усилили хватку на моей талии. Я подняла дрожащую руку к его лицу.

— Я чувствую страх покидать тебя. Я не боюсь умирать, Рун. Но боюсь уходить во что-то новое без тебя. — Рун закрыл глаза и зашипел от боли.

— Я не знаю себя без тебя, — сказала я тихо. — Даже когда ты был в Осло, я представляла твое лицо, вспоминала, как твоя рука ощущалась в моей. Я играла твои любимые мелодии и читала поцелуи из банки. Так, как моя бабушка говорила мне. И когда закрывала глаза, я ощущала твои губы на моих. — Я позволила себе улыбнуться. — Я помнила ночь, когда мы впервые занялись любовью, и чувствовала, что мое сердце в этот момент было заполнено... покоем.

Я шмыгнула носом и быстро вытерла мокрую щеку.

— Хоть ты и не был со мной, ты был в моем сердце. И этого было достаточно поддерживать меня, хотя я и не была счастлива. — Я поцеловала Руна в губы, чтобы сохранить его вкус. — Но сейчас, после времени, проведенного вместе, мне становится страшно. Кто мы друг без друга?

— Поппи, — прохрипел Рун.

Мои слезы текли безостановочно и, всхлипывая, я произнесла:

— Мне больно оттого, что я люблю тебя так сильно. И сейчас я должна буду уйти и отправиться в приключение без тебя. И это причиняет невыносимую боль. Я не могу оставить тебя такого одинокого и страдающего.

Рун притянул меня к груди. Я плакала, он плакал. Мы делили наши слезы потери и любви. Мои пальцы лежали на его спине, и я утешалась его теплом.

Когда наши слезы стихли, Рун нежно переложил меня на спину и взглянул в мое лицо.

— Поппи, — сказал он хрипло, — как небеса выглядят для тебя?

По его лицу я видела, как он отчаянно хотел узнать. Собрав все свое самообладание, я ответила:

— Как сон.

— Сон, — повторил Рун, и я видела, как приподнялся уголок его губ.

— Я читала однажды, что когда тебя снятся сны ночью, — на самом деле это путешествие домой. Домой, Рун. На небеса. — Тепло от этого видения начало распространяться от моих пальцев ног и по всему телу. — Мои небеса — это я и ты в вишневой роще. Как и всегда. Навечно семнадцать.

Я зажала прядь волос Руна между пальцами, изучая золотистый цвет.

— Тебе когда-нибудь снилось что-то настолько живо, что, просыпаясь, ты думал это все по-настоящему? Ощущение реальности?

— Ja, — сказал Рун тихо.

— Потому что в какой-то степени так и есть, Рун. Поэтому ночью, когда ты закроешь глаза, я буду там. Я встречу тебя в вишневой роще.

Пододвинувшись ближе, я добавила:

— И когда настанет твой черед вернуться домой, я буду той, кто поприветствует тебя. И не будет беспокойства или страха, или боли. — Я счастливо вздохнула. — Представь это, Рун. Место без боли и страданий. — Я закрыла глаза и улыбнулась. — Когда я думаю об этом в таком ключе, мне больше не страшно.

Губы Руна коснулись моих.

— Звучит идеально, — сказал он с сильным акцентом, его голос был хриплым. — Я хочу для тебя этого, Поппимин.

Я открыла глаза и увидела правду и принятие на красивом лице Руна

— Так и будет, Рун, — сказала я с непоколебимой уверенностью. — Мы не закончимся. Никогда.

Рун перекатил меня, пока я не оказалась на его груди. Я закрыла глаза, убаюканная гипнотическим ритмом глубокого дыхания Руна. Как только я начала погружаться в сон, Рун спросил:

— Поппимин?

— Да?

— Что ты хочешь сделать в оставшееся время?

Я подумала над его вопросом, но только пару вещей всплыли в моей голове.

— Я хочу увидеть цветение вишневой рощи в последний раз. — Я улыбнулась в грудь Руну. — Хочу потанцевать на выпускном с тобой... — я наклонила голову, заметив, что он улыбается, глядя на меня. — Когда ты будешь в смокинге, а волосы будут зачесаны назад. — Рун покачал головой в изумлении.

Вдохнув умиротворяющее счастье, которое мы обнаружили, я сказала:

— Я хочу увидеть финальный идеальный рассвет. — Присев, я встретилась взглядами с Руном и закончила: — Но больше всего, я хочу вернуться домой с твоим поцелуем на своих губах. Я хочу перейти в следующую жизнь, все еще ощущая твои губы на моих.

Снова устроившись на груди Руна, я закрыла глаза и прошептала:

— Вот о чем я молюсь больше всего. Продержаться достаточно, чтобы осуществить это.

— Идеально, малышка, — прошептал Рун, поглаживая мои волосы.

И вот как я уснула, под защитой Руна.

Мне снилось, что все мои желания исполнились.

Счастье.

Рун

Я вырисовывал ленивые круги на листе, пока учитель бубнил о химических соединениях. Мой разум был поглощен Поппи. Как и всегда, но сегодня это было по-другому. Мы вернулись из Нью-Йорка четыре дня назад, и с каждым проходящим днем она становилась спокойнее.

Я постоянно спрашивал, что не так. Она всегда отвечала, что все в порядке. Но я знал, что-то не так. Этим утром стало хуже.

Ее рука была слабой в моей, когда мы вошли в школу. Ее кожа была слишком горячей для прикосновений. Я спрашивал, чувствует ли она себя плохо, но она просто качала головой и улыбалась.

Она думала, что эта улыбка может остановить меня.

Обычно могла, но не сегодня.

Что-то было не так. Мое сердце опускалось каждый раз, когда мои мысли возвращались к обеду, когда мы ели вместе с нашими друзьями, и она лежала в моих руках. Она не разговаривала, вместо этого просто водила пальцем по моей руке.

Вторая половина дня тянулась долго, и каждая минута была наполнена беспокойством, что она не в порядке. Что время, когда ей придется уходить, приближается. Сев прямее, я пытался подавить панику, вызванную этой мыслью. Но все было бесполезно.

Когда прозвучал последний звонок, сигнализирующий окончание школьного дня, я подпрыгнул со своего места и бросился в коридор к шкафчику Поппи. Когда я подошел, там стояла Джори.

— Где она? — спросил я отрывисто.

Джори удивленно сделала шаг назад и указала на заднюю дверь. Когда я быстро направлялся к выходу, Джори крикнула:

— Она не очень хорошо выглядела на уроке, Рун. Я правда переживаю.

Мой позвоночник покрылся мурашками, когда я выбежал в теплый воздух. Взглядом я окинул двор, пока не нашел Поппи, которая стояла у дерева в парке напротив. Я протолкнулся мимо учеников и рванул к ней.

Она не заметила меня, когда пялилась вперед, как будто находясь в трансе. Легкий блеск пота покрывал ее лицо, а кожа на ногах и руках казалась бледной.

Я уставился прямо в ее направлении. Потускневший взгляд Поппи был вялым, когда она моргнула и медленно сфокусировалась на мне. Она вымучила улыбку и прошептала слабо:

— Рун.

Я прижал руку к ее лбу, мои брови сошлись вместе от беспокойства.

— Поппи? Что не так?

— Ничего, — сказала она неубедительно. — Я просто устала.

Мое сердце ударилось о ребра, когда я пойма ее на лжи. Зная, что должен отвести ее к родителям, я взял ее под руки. Когда задняя часть ее шеи ошпарила мою руку, я подавил проклятие.

— Пойдем домой, малышка, — сказал я нежно. Поппи обняла меня за талию. Ее хатка была слабой, но я был уверен, что она использовала мое тело, чтобы держаться прямо. Я знал, что она запротестует, если попытаюсь понести ее.

Я закрыл глаза на секунду, когда мы встали на тропинку, ведущую в парк. Я пытался подавить страх, снедающий меня изнутри. Страх ее болезни. Что если...

Поппи была молчаливая, но ее дыхание, чем дальше мы шли, становилось глубже и более хриплым. Когда мы вошли в вишневую рощу, Поппи запнулась. Я опустил взгляд и ощутил, что ее тело потеряло всю силу.

— Поппи! — крикнул я и поймал ее, перед тем, как она шлепнулась на землю. Посмотрев на нее в своих руках, я убрал мокрые волосы с ее лица. — Поппи? Поппи, малышка, что не так?

Глаза Поппи начали закатываться, но ее рука продолжала держать мою, так сильно, как могла. Это было едва заметное сжатие.