Осторожно, женское фэнтези. Книга 2 (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 84

— Наоборот, я пытаюсь рассуждать здраво. А боги, если верить мифам, могут ошибаться или менять решения. Глупо отказываться от чего-либо, даже не попытав удачи. Разве нет?

— А если нам не скажут? — проговорила я неуверенно. — Если… Если по умолчанию нельзя нарушать условия, и все? Даже пытаться нельзя?

— То есть, Мэйтин допустит гибель мира просто оттого, что его ослушались, и никак не попытается этому помешать?

— Нет, но… Я не знаю. Правда, не знаю. Можно… Можно мне пойти к себе, в общежитие? Я…

— Снова сбегаете, — закончил он с укоризненной усмешкой.

— Нет, мне… просто нужно время, и я… Я же приду завтра. У леди Райс дежурство и я приду, честно.

Так глупо это прозвучало, так по-детски, но я не нашла других слов. А если бы он не отпустил, то осталась бы и, может быть, даже не жалела бы об этом.

— Завтра? — переспросил он серьезно. — Хорошо.

Не добавив ничего, сжал мои руки, быстро поднес к губам, развернулся и вышел в коридор, откуда уже слышались взволнованные голоса. Видимо, пришла полиция. И ректор…

Боже, мой боже, если ты слышишь, дай мне знак. Может, и правда, не все твои-мои условия так уж обязательны? А если все-таки да, дай мне сил… Но прежде, дай мне несколько дней. Всего несколько дней с ним, пожалуйста, и чтобы после он забыл навсегда. А я — навсегда запомнила…

Да, я снова сбежала.

Оглядывалась в больничных коридорах, пережидала за углами, избегая ненужных встреч, мчалась со всех ног в общежитие, чтобы быстрее очутиться в своей комнате и, если понадобится, сказаться хоть больной, хоть мертвой, лишь бы остаться одной.

Мне нужен был сон-забытье, сон-путешествие. Зеленый луг, успокаивающий свет единорога и бог-мальчишка, который, хотелось верить, не будет так жесток, чтобы не понять и не помочь… если это в его силах…

Одно «если» — и я трусливо медлила. Боялась задать вопрос, на который мне могли ответить виноватым пожатием плеч. Неспроста ведь Мэйтин постоянно напоминал мне, что его власть не безгранична.

А комната пестрела подаренными Оливером Райхоном цветами и благоухала как летний сад. В глазах щипало, и глупо было убеждать себя в том, что у меня внезапно появилась аллергия на цветочную пыльцу. Хотя в таком случае появился бы повод избавиться от букетов. Но я и так могла: Мэг отсутствовала, наверное, проводила время с сестрой, и никто не помешал бы мне, усевшись на пол, обрывать разноцветные лепестки, гадая, что делать теперь.

Но в гаданиях я была не сильна. Зато знала, к кому можно обратиться прежде, чем беспокоить просьбами верховное божество.

— Элси? — удивилась Сибил, увидев меня на своем пороге. — А я сбиралась к тебе в лечебницу.

— Меня уже вылечили, — вздохнула я. — Но не от всего. Погадаешь мне? На одного человека? Имя не скажу, но у меня есть его подарки. И записка. Тебе ведь не нужно ее читать?

Браслет с волосом единорога, дракон из папье-маше и сложенный вдвое листочек я положила на расчищенный от бумажных завалов угол стола.

Провидица достала карты.

— Это тот же человек? — спросила, тасуя колоду. — Тот, кем ты интересовалась в прошлый раз?

Тогда я не интересовалась никем конкретным. Это она сказала, что я уже повстречала своего избранника — умного серьезного мужчину, на которого не произвела должного впечатления. Я подумала об Оливере и даже не вспомнила о визите в лечебницу, об усталом докторе, спавшем за столом после ночной операции, и не обрадовавшемся разбудившей его «малолетней пьянчужке»…

— Да, — кивнула я. — Тот же.

— Того, что он дарит тебе такие чудесные вещи, недостаточно, чтобы понять, как он к тебе относится? — гадалка коснулась браслета, после провела пальцем по драконьему гребню. — Чудесные вещи, — повторила с улыбкой. — Сделаны с душой. Браслет, мне кажется, — специально для тебя. Я сразу заметила, что он идет к твоим глазам, но здесь не только это. Запечатление. Тот, кто его делал, думал о тебе… Уверена, что нужно гадать на то, что и так ясно?

— На то, что ясно, не нужно, — согласилась я. — На то, что неясно. Я хочу знать, что нас ждет, если мы будем вместе. Точнее, стоит ли нам быть вместе?

— Странный вопрос. Если вы любите друг друга…

Я усмехнулась про себя. При чем тут любовь? Что это вообще такое? Существует ли она, если каждый зовет этим словом совершенно разные, непохожие, неповторимые чувства?

— Погадай мне, Сибил. Просто погадай.

Карты зашуршали в маленьких ручках провидицы. Легли на стол рубашкой вверх. Три по центру, с четырех сторон от них — еще по две.

Сибил поводила над ними ладонью и начала медленно переворачивать одну за другой. Нахмурилась — мое сердце пропустило удар — и покачала головой.

— Странно, — пробормотала, изучая расклад. — Наверное, ты неправильно задала вопрос.

С правильными вопросами у меня вечная проблема. Но сейчас я не сомневалась, что спросила именно то и именно так.

— Что говорят карты? — в горле пересохло, и голос прозвучал сипло. — Что-то плохое?

— Нет, — подруга неуверенно улыбнулась. — Непонятное. Для меня непонятное, с таким я не сталкивалась. Нужно будет спросить завтра у куратора.

— Сибил.

— Ну, не знаю я, — пожала она плечиками. — Карты показывают выбор. Постоянный выбор. Ты спрашиваешь, что будет, а они не дают ответа — только выбор.

— Какой? Между чем и чем?

— Между всем, — гадалка развела руками. — Неограниченный выбор с неограниченным количеством вариантов, как хороших, так и плохих. Чтобы закончить расклад нужно просчитать их все, а это…

— Займет всю жизнь, — прошептала я.

Какая замечательная подсказка! Ну, спасибо тебе, боже.

Шарлатан белобрысый!

Я почти не сомневалась, что если у меня и получится встретиться с ним в подпространстве, ответа конкретнее я не получу. Но все-таки решила попытаться.

Однако сделать это сразу же после возвращения в свою комнату не получилось. едва успела поставить на место дракончика, надеть браслет и вернуть записку в книгу-шкатулку, как в дверь постучали с посланием от ректора. Через час мне нужно было прийти в главный корпус. «Хорошие новости», — радостно подпрыгивали буковки короткого письма, но меня эта радость не тронула. Видимо, задумка Крейга воплощалась в жизнь, и кто-то уже «вспомнил» пропавших. То, в чем Оливер углядел добрый знак, мне сулило лишь новую встречу с библиотекарем.

Но об этом никто, кроме нас с инспектором не знал, и настроение у членов экстренно собранной чрезвычайной комиссии было взволнованно-приподнятое. Брок с пергаментным шелестом потирал сухие ладони. Профессор Гриффит довольно улыбался, счастливый тем, что его идея с книгой дала положительный результат. Мисс Милс через слово повторяла, как замечательно, что «это» наконец-то скоро закончится. Одна леди Райс напряженно хмурилась, но лишь от того, что смотрела чаще других в мою сторону, и не обманулась ни натянутой улыбкой, ни тем, как горячо я поддерживала воодушевленные высказывания остальных присутствующих.

— Кажется, вы еще не совсем здоровы, Элизабет, — заявила она мне во всеуслышание. — Милорд Райхон, думаю, мы можем продолжить обсуждения и без протоколиста. Мисс Аштон только из лечебницы и еще нуждается в отдыхе.

Оливер слегка стушевался под обвиняющим взглядом целительницы и согласился с тем, что протоколист им, и правда, уже не нужен. А я порадовалась возможности опять сбежать от него: ведь останься я до конца совещания, он наверняка пошел бы меня провожать.

— И завтра можете не приходить, — сказала мне леди Пенелопа. — Отложим занятия, устройте себе выходной.

— Завтра? — какая-то часть меня, маленькая и трусливая, та самая, что привыкла прятаться от принятия решений, надеясь, что все устроится как-нибудь само по себе, уже ухватилась за это предложение, но я не позволила ей взять верх. — Нет, я приду. У меня есть вопрос… Да, завтра к восьми, как всегда.

У меня есть вопрос и мне нужен ответ.

Выбор? Хорошо, я выберу.