Осторожно, женское фэнтези. Книга 2 (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 38

— Знаком, — выдавил он, поняв, что попытка бегства успехом не увенчается. — Вы… прекрасно выглядите, мисс Аштон.

Видимо, шпаргалки Саймону тоже не досталось.

— Может быть, Элизабет хочет чего-нибудь? — подсказала заботливая матушка.

— К-хм… Хотите чего-нибудь, Элизабет? — обреченно вопросил мистер Вульф.

— Я? Я-а… яблоко! — ляпнула я первое, что пришло на ум. Выверты подсознания, однако. Как можно думать о персиках, а попросить яблоко? Как?!

Однако идти на попятную было поздно. Получив задание, боевик тут же умчался его выполнять. Или сделал вид, что выполнять, а сам улизнет куда подальше от многозначительно улыбающейся родительницы, и до конца полета мы его не увидим.

— Такой милый мальчик, — проворковала вслед ему леди Райс.

— А помните, каким он был чудесным крошкой? — протянула мисс Милс и так посмотрела на целительницу, словно готовилась выпустить когти и вцепиться ей в лицо, скажи та, что не помнит никаких крошек.

Но леди Пенелопа, на свое счастье, помнила. И дивный зимний день, солнечный и морозный, и одного из первых лично ею принятых малышей. Если бы этот малыш, появившись на свет, вместо обычного в таких случаях ора прочел приветственную речь на староэльфийском, не сомневаюсь, наставница и ее бы запомнила слово в слово и сейчас пересказала. Но матушке Саймона и уже озвученных воспоминаний хватило, чтобы расцвести блаженной улыбкой, а я поймала себя на мысли, что драконшей она мне нравилась больше. Привычнее как-то.

— Вот, пожалуйста.

Вернувшийся, вопреки ожиданиям, боевик протянул мне… хм, персик? Странности продолжаются.

Может, эльфийская магия не только от ветра защищает, но и на людей влияет каким-то образом? Превращает их в улыбчивых идиотов, например?

Пока никто не вспомнил, что просили вообще-то яблоко, я поблагодарила Саймона за то, что было, и, взяв инициативу в свои руки, а боевика — под руку, утащила его к борту под одобрительное хмыканье наставницы и мисс Милс. Там я позволила ему несколько минут молча любоваться расстелившимися внизу полями, уже покрывшимися первой бледной зеленью, и извилистой лентой реки, вдоль которой плыл по небу «Крылатый», а сама тем временем с наслаждением слопала вожделенный фрукт, чтобы потом с не меньшим наслаждением отправить в полет крупную косточку.

— Элизабет, я должен извиниться за мать, — заговорил в конце концов Саймон.

— Не должны, — покачала я головой. — С родителями такое бывает.

Жаль, своими воспоминаниями по этому поводу я с ним поделиться не могла.

— Она собиралась пригласить вас на ужин. Возможно, уже передумала, но я не очень на это надеюсь. Если маме что-то придет в голову…

— И часто ей такое приходит? — спросила я сочувственно.

— Бывает, — туманно ответил Саймон, провожая взглядом реку, от которой мы теперь удалялись, продолжая путь к горам. — На самом деле ей редко кто нравится. Я имею в виду девушек. А вы вот… Ваш доклад произвел на нее впечатление, мало кто уделяет такое внимание ее предмету, считают его неважным. И вы больше не моя студентка…

— К тому же умница, красавица и из хорошей семьи, — закончила я, не мелочась. — Странно, что вас что-то не устраивает.

— Смеетесь? — догадался Саймон.

— Немного. Но я завидная невеста, согласитесь.

— Ну, не знаю, — улыбнулся он. — Над ударами ногами и нижними блоками еще нужно поработать.

Все-таки Саймон замечательный. Сложись все иначе, я сама нарезала бы вокруг него круги и из кожи вон лезла, чтобы понравиться драконо-мамаше. Но моя жизнь связана с другим мужчиной.

— Вы уже видели? — сменил тему боевик, сопроводив вопрос загадочным взглядом.

— Видела что?

— Значит, не видели. Помните, вы предложили собрать Огненный Череп? Я придумал, как это можно…

Судьба бойцовского клуба интересовала меня намного больше, чем планы мисс Милс, которым не суждено было сбыться, но договорить Саймон не успел.

— Мистер Вульф, мисс Аштон, — неизвестно откуда подошедший к нам ректор лучился настораживающим дружелюбием. — Наслаждаетесь полетом? Нам невероятно повезло с погодой…

Шпаргалки. Точно, шпаргалки. И еще что-то такое подмешивают в питье.

— Саймон, профессор Эмерсби вас искал, — сказал Оливер, закончив обязательную речь о погоде и радушии эльфов. — Жаждет продолжить беседу о смешанных плетениях.

Боевик сердито прошептал что-то неразборчивое, кажется, высказался относительно того, сколько еще лет мог счастливо прожить, не вспоминая об этом самом профессоре, но все-таки решил нас покинуть.

— Очень невежливо с вашей стороны оставить меня без кавалера, — высказала я после его ухода ректору.

Ожидала нравоучений по поводу своего «фривольного» поведения, но, очевидно, атмосфера светского приема таковых не предполагала. Или в питье тут все же что-то добавляют.

— А я вам в этом качестве не подхожу? — широко улыбнулся милорд Райхон, вызвав у меня то ли восторженный трепет, то ли нервную дрожь.

— Почему же? — пробормотала я, отвернувшись к борту. — Очень даже…

— Хотел переговорить с вами без свидетелей, — прошептал Оливер, наклонившись к моему уху. Видимо, добить решил. — Подумал, вам будет интересно. Это касается Огненного Черепа.

Я в очередной раз подивилась творящимся на «Крылатом» странностям, но по понятным причинам не стала говорить ректору, что как раз об Огненном Черепе Саймон собирался мне рассказать перед тем, как его отправили обсуждать смешанные плетения.

Оказалось, вчера утром во всех учебных корпусах на стендах объявлений появился длинный лист бумаги, на котором вверху было написано: «Огненный Череп будет жить». И подпись: «Стальной Волк». Ко времени окончания занятий на листе было уже около двух десятков имен, а точнее клубных прозвищ, сегодня утром — почти три.

— На каком листе? — непонимающе тряхнула я головой. — Если в каждом корпусе… Разные имена? Или нужно оббежать всю академию и отметиться на каждом?

Оливер снисходительно улыбнулся, сказал, что все время забывает о том, что я — лишь третьекурсница и многого еще не знаю, и объяснил, что все листы связаны специальным копировальным заклинанием, которое переносит надпись с одной бумажки на все остальные. То есть, объявления в каждом корпусе выглядели совершенно одинаково. Подобное заклинание используют преподаватели для копирования результатов экзаменов сразу в архив, а еще — банковские работники, подтверждая выдачу и получение денег в различных филиалах, и торговые представители, и вообще очень многие, так что Саймон ничем себя не выдал. Еще и плетение наложил каким-то сложным образом, не напрямую, так что опознать его по остаточному следу, по словам ректора, вряд ли получится.

— Талантливый юноша этот Волк, — добродушно похвалил милорд Райхон. — Далеко пойдет.

— Может, даже преподавателем станет, — подхватила я, раздумывая, как бы и мне подписаться под жизнеутверждающим для клуба призывом.

Дальше пообщаться нам с Оливером не дали.

Сначала подошла Сибил с жалобами, что я ее бросила. Ректор провидицу, очевидно, узнал, потому как машинально пригладил волосы, сегодня заплетенные в косу, и, не дожидаясь неудобных вопросов, сбежал к отиравшемуся у столов профессору Гриффиту.

Потом Сибил увидела своего куратора и решила, что должна к ней подойти и удивить своим присутствием в числе избранных, а ко мне подошла леди Пенелопа, поделилась восторгами по поводу украшающих корабль цветов и эльфийской магии, долгое время сохраняющей растения от увядания, заметила кого-то среди гостей и поспешила к нему, предварительно сдав меня словно из воздуха появившемуся профессору Броку. Некромант повеселил рассказом о прекрасной погоде и гостеприимстве эльфов и порекомендовал попробовать персики. Я благодарно прохрюкала и, не дожидаясь, пока старик сам заведет этот разговор, сказала, что не прочь сдать немного крови для его опытов. Брок обрадовался и куда-то убежал. Хотелось верить, не за шприцами и пробирками.

После Брока была мисс Милс: попросила прощения за сына, умного, талантливого, подающего большие надежды, но совершенно не умеющего общаться с девушками. Я покивала, соглашаясь с тем, что однозначно, не умеет, и с трудом удержалась от перечисления тех мест, на которых у меня обычно остаются синяки после нашего с Саймоном общения.