Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 320

Накинув прямо на пижаму Мантию-невидимку, Гарри выскользнул из слизеринской гостиной. Согревающие чары защищали его от холода сквозняков, гуляющих по коридорам Хогвартса. Очень далеко уходить Гарри не собирался. Он прошелся до вестибюля, поднялся на второй этаж и, миновав туалет Плаксы Миртл, в котором находился вход в Тайную комнату, собирался уже свернуть в сторону лестницы, ведущей к подземельям, как вдруг услышал негромкий смех девушки из ближайшего класса, дверь в который была неплотно притворена.

Возможно, Гарри не стал бы задерживаться, но следом за смехом он очень отчетливо услышал голос Маркуса Флинта – семикурсника со Слизерина, который к тому же был еще и второгодником. Маркус сказал что-то о красоте и нежности. Гарри, зная некоторую «диковатость» Маркуса, был удивлен, с кем бы тот мог разговаривать среди ночи. И любопытство перевесило, заставив Гарри осторожно заглянуть в класс, где, судя по всему, Флинт встречался со своей пассией. Открывшаяся картина оказалась не очень пригодной для глаз тринадцатилетнего подростка. Даже будучи фактически старше своих ровесников по развитию, Гарри все же оставался не таким уж умудренным опытом юношей, знающим о многом только в теории. Флинт стоял к нему спиной, его мантия и рубашка лежали на стуле рядом, его брюки были спущены и болтались у щиколоток. Зато из-за плеч выглядывали босые ступни, судя по размеру – девичьи. Маркус ритмично двигал тазом, его ягодицы напряглись, а спина покрылась легкой испариной, чуть поблескивающей в свете магических факелов. Гарри благодарил Мерлина, что ему практически не было видно партнерши Маркуса – только ее ступни с розовыми пятками, да руку, вцепившуюся в край стола, на котором девушка лежала. Иначе он почувствовал бы себя намного более виноватым за случайное подсматривание. Гарри стоило бы сразу ретироваться, но какая-то мысль, которая все никак не могла полностью и четко сформироваться в его сознании, не давала ему покоя и еще несколько секунд не отпускала от двери, за которой двое старшекурсников предавались страстному сексу. Гарри почти любовался Маркусом - пропорциональное сложение, красиво очерченные мышцы, отсутствие худобы, но и излишней полнотой его тело не грешило. Немного портил вид резкий контраст между ногами, покрытыми очень густой порослью черных волос, и гладкой бледной кожей ягодиц, да и его спина была лишена «растительности». Когда Гарри поймал себя на мысли, что он оценивает голый тыл Маркуса, то чуть не хмыкнул, выдавая свое присутствие - чары, заглушающие звуки, он сегодня забыл применить. Когда девушка застонала, Гарри словно наконец-то понял, что он делает, и быстро отошел на пару шагов от двери, да так и замер от пришедшей в голову мысли. Магия! Летом он заметил, что чувствовал особенное движение магии, когда Том и Северус занимались сексом. Гарри потребовался почти месяц, чтобы разобраться, откуда время от времени в его спальню проникают те магические всплески. А сейчас он ничего подобного не заметил. Он вообще не ощущал никаких потоков магии, которые исходили бы от тех двоих, что, нарушая правила школы, беспечно занимались сексом в классе с практически распахнутой настежь дверью. Гарри продолжил свой путь в слизеринскую гостиную, оставив неразборчивых любовников самих разбираться с тем, где и чем им заниматься.

Даже укладываясь в постель, Гарри анализировал то, что только что ему открылось. Получалось одно из двух: либо Флинт с подружкой как-то не так занимались сексом, либо Гарри чувствует магию секса только Тома и Северуса. Для правильного вывода не хватало экспериментальных данных, как говорил Снейп. Мысль вызвала у Гарри усмешку, когда он представил, что будет, как извращенец, за всеми подглядывать, чтобы выяснить истину. Учитывая пикантность подобных исследований, Гарри даже не мог ни с кем поделиться своими наблюдениями, чтобы посоветоваться. Засыпая, он еще успел удивиться, что перед его глазами возникла немного странная картинка – обнаженный Маркус, стоящий к нему спиной, оглядывался через плечо и махал рукой, предлагая подойти ближе.

Дамблдор не любил неожиданности, сюрпризы и незапланированные встречи. Поэтому почти перед самыми каникулами, увидев из окна коридора, что Рон Уизли прогуливается во дворе школы в одиночестве, поспешил составить ему копанию на несколько минут.

Добрый день, Рон. Неужели ты поссорился с друзьями? Почему ты в такой прекрасный день гуляешь один? – день и впрямь был замечательным – мороз не слишком сильно щипал за щеки, а с неба сыпался мелкий снежок, сказочно сверкая в прорывающихся сквозь тучи ярких солнечных лучах.

Добрый день, сэр. Нет, я не ссорился. Я выгуливаю Коросту – мою крысу. Обычно я с Невиллом выхожу на прогулку, но его жаба Тревор сейчас спит в аквариуме. Поэтому я без компании, - объяснил Рон, не считая необходимым скрывать обстоятельства собственной одинокой прогулки.

А как твой питомец? Он не боится холода? – голос Дамблдора был приветливым, но Рон чувствовал в нем откровенную фальшь. Директор подошел к нему явно не для того, чтобы поинтересоваться здоровьем его подопечной крысы. Ему что-то было нужно, поэтому Рону стоило внимательнее следить за своими словами.

Нет. У Коросты же есть шерсть, и она жирная, так что мороз ей не страшен, - поясняя, Рон выудил крысу из кармана и показал ее Дамблдору.

О-о… Отлично выглядит. Я ведь помню, каким твой питомец был, когда только появился у вас, - директор кивал головой и пристально смотрел на крысу. – Каждой крысе нужен дом, чтобы чувствовать себя уютно в этой жизни. Не так ли, Рон? – даже адресуя вопрос Рону, Дамблдор продолжал сверлить взглядом крысу, которая, как ни странно, уставилась на него в ответ, словно понимая, о чем идет речь.

Наверное, сэр, - не стал спорить Рон.

Как твои друзья? Не обижают? – на этот раз директор все же перевел взгляд на Рона.

Какие же это друзья, если они будут обижать? – вопросом на вопрос ответил Рон, уходя от прямого ответа, который должен был бы последовать от послушного мальчика. Дамблдор давненько уже не трогал Рона со своими расспросами о Гарри.

Ты прав, мой мальчик. Очень прав, - Дамблдор кивал и думал, что с каждым годом ему становится все труднее разговаривать с подростками. Маленькие дети доверчивы и наивны, ими легко управлять. Взрослые же маги имеют свои слабые места, которые тоже дают возможность манипулировать ими. А вот подростки – это будто особый вид человечества. С ними порой сложно предугадать, какие из твоих слов вызовут согласие, а какие бурю негодования. – Мне просто показалось, что друзья тебя сторонятся. Мисс Грейнджер чуть ли не поселилась в библиотеке, а Гарри я постоянно вижу в компании Драко. Или у тебя есть другие друзья?

Гермиона не должна водить меня за руку, сэр. А Гарри и Драко живут в одной комнате, поэтому естественно, что они чаще бывают рядом друг с другом, - Рон спрятал недовольно дергающуюся в руках Коросту в карман.

Да-да, конечно. Скоро каникулы, передавай привет родителям. Что-то давно я не наведывался к вам в гости. Все дела да хлопоты, - почти искренне посетовал Дамблдор и, одарив Рона очередной слащавой улыбкой, оставил его и дальше в одиночестве выгуливать свою крысу.

Рон только недоумевающе посмотрел ему вслед, так и не поняв, зачем директор к нему подходил. Но он очень четко чувствовал, что своей цели Дамблдор явно достиг, потому что его озабоченность, которая ощущалась, когда он только подошел к Рону, сменилась на удовлетворение.

Гарри оказался прав в своих предположениях о пробуждении у Рона дара эмпата и очень помог специальной литературой и поддержкой, так же как и Драко. Но вплотную с Роном развитием контроля эмпатических способностей занималась Гермиона, которой и самой было интересно выступать в качестве своеобразного тренажера для друга. Их занятия приносили свои положительные плоды. Вот поэтому Рон и был уверен, что он все правильно прочел в эмоциях директора.

Не удивлялся странному визиту директора только Питер Петтигрю, пригревшийся в кармане Рона в своей анимагической форме. Дамблдор только что практически прямым текстом сообщил ему, что ждет Питера на встречу для разговора об обещанном запасном жилье.