Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 295

Блэк-хаус довольно долго оглашали вопли Аластора Грюма. Он поначалу ругался отборным матом, грозился убить Блэка, но после того, как последние слова обряда подчинения были произнесены Сириусом, жестко исполняющим свой супружеский долг, Аластору оставалось лишь кричать от боли, от унижения, от злости и бессилия что-либо теперь изменить. Причинить вред своему супругу он отныне не мог и помыслить, даже если тот окажется маньяком и будет издеваться над ним, мучая изо дня в день, правда, сам Аластор пока был в полном неведении относительно этих изменений в своей судьбе.

Сняв с Грюма чары безволия, Сириус приказал ему идти в ближайшую комнату для гостей. Аластор только попытался дернуться в сторону, не подчинившись приказу главы семьи, коим после ритуала стал Блэк, как его тело обожгло болью, словно в него попало неслабое Круцио.

— У меня колени болят стоять на полу и трахать тебя по-собачьи, — прокомментировал Сириус свое распоряжение, скорее, для себя, чем для Грюма. – До того, как пустить в хозяйскую постель, тебя нужно немного воспитать, — Блэк, хохоча, со всего маху шлепнул Аластора по голому заду, оставляя на нем еще один яркий след. – А ты не любишь, когда на тебе ездят? Привыкай. Больше никаких любовников – у тебя супруг вернулся, оголодавший без любви и ласки в тюрьме. Грудью на стол, — скомандовал он, подталкивая злобно сверкающего глазами Грюма и снова применяя к нему очищающие чары, так нелюбимые самим Сириусом. Ритуал, проведенный только что, требовал неоднократного сексуального контакта, способствуя закреплению связи.

Блэк понимал, что обряд магического партнерства только что был им завершен, когда он во время секса позволил их магии слиться. Их узы были закреплены полностью. Благодаря своей предусмотрительности, появившейся не без подсказки портрета матери, он смог повернуть все к собственной пользе. Какой бы обряд в свое время не использовал Грюм для того, чтобы их брак признала магия, только сейчас Блэк дал свое полное согласие, одновременно связав своего супруга такими узами, которых тот не ожидал. Не стоило забывать, что Сириус темный колдун, несмотря на то, что он выступал на светлой стороне противостояния. А значит, его магия заведомо сильнее той, которая дана Грюму судьбой. Слово Сириуса теперь будет законом для Аластора, который никаким способом не сможет навредить супругу.

Когда Блэк исчерпал свое желание и физические силы, он отправился спать, не забыв принять душ. Как подозревал сам Сириус – водные процедуры еще долго будут его любимым занятием. Грюма он оставил в той самой комнате, где они подтверждали брачные узы, предварительно надежно заперев его там. Мало ли что взбредет ему на ум. Может, он решит пожертвовать собственной жизнью, лишь бы попытаться удушить Сириуса за оказанное исключительное «внимание». А именно так теперь будут действовать их брачные узы — в одностороннем порядке заставляя Аластора подчиняться Сириусу. Он даже на работу не сможет пойти, если супруг ему запретит. При малейшем непослушании ему грозит неслабый болезненный магический откат, как минимум, и смерть за попытку причинить существенный вред здоровью супруга. Только вот Грюм еще этого не понял. Об этом Сириус расскажет ему, когда выспится. Хотя проклинать и ругаться в адрес Блэка Аластор уже не мог, теперь даже за каждую четко оформившуюся в его голове мысль о причинении вреда супругу, он получит от магии соединивших их уз немалую порцию жгучей боли во всем теле. Правда, будучи неглупым волшебником, он мог уже и догадаться. Но все это Сириус оставил на завтра, намереваясь проспать не меньше суток. Уже плывя на волнах дремоты, он вдруг вскинулся:

— Кричер! – старый домовик появился возле его кровати через мгновение. – Запри дом. Никто не должен сюда попасть. Никто! Ты понял?

— Да, хозяин. Кричер понял и все исполнит, — действия Сириуса насторожили домовика. С одной стороны он был доволен, что наглый солдафон Грюм был наказан, хоть и таким необычным способом. А с другой стороны его беспокоила безудержная жестокость хозяина. – Супругу хозяина сова принесла письмо, — рискнул все же доложить Кричер, протягивая кусок пергамента, запечатанный печатью Хогвартса.

— Что там? – Сириус сломал печать и сонно уставился на строчки, написанные знакомой рукой. – Даже так? — он повертел пергамент в руках и бросил его на столик у изголовья кровати. — Ответа не будет. Кричер, ты вырос в моих глазах, — насмешливо заметил он. – И впредь вся корреспонденция, адресованная моему супругу должна попадать сначала ко мне.

— Конечно, хозяин, — спорить Кричер не собирался. Сириус был Блэком, а Грюм лишь его супругом, к тому же, судя по проведенному ритуалу, очень ущемленным в правах супругом.

— Отлично, — Сириус облегченно вздохнул и провалился в тревожный сон.

Привыкнув за одиннадцать лет к совершенно иным условиям, Сириус Блэк спал крайне неспокойно. Дома его окружали абсолютно другие естественные звуки – шелест дождя по оконным стеклам, скрип рассыхающегося паркета, треск и шорох, которых всегда бывает немало в любом старом здании, происхождения которых, возможно, не знал даже вездесущий Кричер. Поэтому просыпался Сириус часто, но сонно оглядевшись, и убедившись, что все в порядке, снова отдавался во власть сна. Однако прошло всего несколько часов, и ему пришлось все же встать, чтобы разобраться с тем, что происходит в его доме.

Грюм кричал. Нет, он вопил так, словно его режут. Потому что даже закрытые двери не стали помехой для того, чтобы его голос разносился по всему особняку, долетая в самые глухие закутки. Сириус пожалел, что не пошел спать в свою спальню, находящуюся этажом выше, а устроился в хозяйских покоях. От комнаты, где он оставил утром своего супруга, его отделял всего недлинный коридор. Грюм кричал не останавливаясь. Начиная снова злиться, Сириус отправился узнать, что случилось.

Аластор, одетый в банный халат, видимо, взятый в душевой, сидел на кресле и кричал, держась за ногу. Полы его халата были отброшены в стороны, и Сириус мог прекрасно видеть, что с ногой творится что-то непонятное – выше колена клубилась дымка, как легкий парок над чашкой с чаем, а нога под этой дымкой была вся в крови, сочившейся из кругового пореза на бедре.

— Что ты сделал с ногой? – Сириус стоял над Аластором, который, казалось, даже не заметил его прихода. Он не мог понять, как тому удалось такое с собой сотворить, ведь его волшебная палочка валялась где-то на первом этаже.

— Это не я!.. Это давно!.. Помоги!.. Мне нужно в мою комнату!.. – вопил Аластор, все еще жестко вцепляясь пальцами в свое бедро, словно пытался остановить боль. – Отнеси меня туда сейчас же!

— Теперь твоя комната здесь! – рыкнул Сириус, приходя в негодование на супруга, который решил им командовать.

— Тебе же не нужен одноногий супруг? Нет? Тогда сделай, что я прошу! – завывал Аластор.

— Что тебе нужно в хозяйских апартаментах? – Сириус решил, что там может быть какое-то зелье.

— Протез! Неси мордредов протез, пока не поздно! Неси, я сказал! – орал Аластор. Его лицо покраснело, на лбу выступил пот от усилий хоть немного сдержаться.

— Не нарывайся, Грюм! А то наложу Полог тишины, чтобы ты мне не мешал спать. И ори здесь, хоть до посинения! – злобно выкрикнул в ответ Сириус и развернулся к двери. – Разбирайся сам!

— Нет! Не уходи! Пожалуйста… — Аластор попытался встать на колено неповрежденной ноги, но не удержался и растянулся на боку прямо под ногами Сириуса. На его прокушенной губе выступила кровь. – Пожалуйста, принеси протез… — он уже не столько кричал, сколько хрипел, вздрагивая всем телом, очевидно, от приступов боли.

— Ладно, — Сириус, поняв, что Грюм не притворяется, решил позже разобраться, что и к чему.

Стоило ему принести протез и подойти к Аластору, как тот выхватил деревянную ногу из его рук и ловко засунул внутрь ее свою пострадавшую конечность. Очень тщательно закрепив протез на бедре специальными ремнями, Грюм, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, беря под контроль свой страх, попытался встать с полу. По его болезненным гримасам Сириус понял, что болела у него не только нога. Он подал руку Аластору, помогая ему встать на ноги, и позвал: