Ассимиляция - Вандермеер Джефф - Страница 10

Ты все время беспокоишься, вечно пребываешь в каком-то лихорадочном состоянии, боишься, что кто-то в Южном пределе или Центре узнает твою тайну, – ведь Лаури не может вечно утаивать информацию, зато может проболтаться, если решит, что пора от тебя избавиться. Соображения безопасности. Лгунья. Слишком эмоционально вовлечена в работу. И однако, наибольшее недоверие вызывает твоя способность к состраданию, которую ты стараешься скрыть в общении со всеми, кроме, пожалуй, Грейс. Ты всегда холодна, отстранена, даже груба, думаешь, что тогда тебя будут считать ясно мыслящим и объективным ученым. Пусть даже играя эту роль, ты действительно становишься холодна, отстранена и груба.

В Южном пределе ты известна под именем Синтия, но тридцать лет назад тебя звали Глория и жила ты на Забытом берегу, изучала скалы возле маяка, беседовала с мужчиной по имени Саул Эванс.

Прибежищем тебе служит крыша здания Южного предела, защищенная от любопытных взглядов ненадежными на вид перилами и переходными мостиками, полукружьями крыш. Ты владеешь этим местом безраздельно, сокращенно Б/Р, зимой это превращается в «Б-р-р», или «Р-р-р», так рычат медведи, а потому и зимой, и летом можно называть его «Бер-р-лога». Ну или еще «Бар», когда после работы ты ускользаешь сюда, прихватив выпивку.

Ты делишь это священное местечко лишь с одним человеком. С Грейс. Ты обсуждаешь с ней мысли, которые приходят тебе в «Звездных дорожках», и просто всякую хрень, пользуясь тем, что ключи есть только у тебя, Грейс и сторожа. Много раз тебя пытались выследить, но ты испарялась, а затем незаметно для них возникла снова, на крыше, в своем Б/Р.

Именно здесь, глядя сверху вниз на доисторические болота, мили темного соснового бара, вы с Грейс придумали все эти названия и прозвища. Границу вы называли «рвом», проход через нее – «парадной дверью», хотя обе надеялись отыскать «черный ход», или «потайную дверцу». Туннель, или топографическая аномалия в Зоне Икс, называлась у вас «Эль Тупо» – в честь психоделического фильма[5], который Грейс как-то раз смотрела со своей девушкой.

Все это довольно глупо, но в те моменты кажется смешным, особенно когда ты захватываешь с собой бутылку бренди, или Грейс приносит сигареты с ароматом вишни и вы сидите в шезлонгах, устраивая мозговые штурмы или обсуждая планы на ближайшие выходные. Грейс знает о твоих визитах к Чипперу, а ты знаешь о ее походах на каноэ с друзьями – «помешана на гребле». Тебе не приходится предупреждать ее, чтобы та не появлялась у Чиппера, и ты не напрашиваешься в ее походы. Дружба ваша ограничена длиной и шириной крыши Южного предела.

Именно там, на крыше, ты впервые делишься с Грейс идеей проникнуть через границу в Зону Икс. Со временем это стало чем-то большим, нежели просто идеей, – мысль укреплялась в сознании, ширилась, пускала метастазы, даже получила кодовое название: «прогулка с Уитби». Тем более что десятый и одиннадцатый циклы экспедиций стабилизировались: больше никаких несчастных случаев, как, впрочем, и ответов на вопросы.

Взять с собой Грейс ты не можешь, хотя и нуждаешься в ее советах. Если что-то пойдет не так, покатятся обе ваши головы, а ты никогда не считала, что у Грейс хватит на это силы духа – уж слишком много у нее связей с обычным миром. Дети. Сестры. Бывший муж. Девушка. Именно Грейс ты шутливо называешь «Своим внешним нравственным компасом»: она лучше тебя знает, где проходят границы. «Слишком нормальная», – как-то раз записала ты на салфетке.

– Почему ты позволяешь Лаури помыкать тобой? – однажды днем спрашивает тебя на крыше Грейс, когда ты заводишь о нем речь. Ты уклоняешься от ответа. Лаури не является твоим непосредственным начальником, он будто слог в неточной рифме: не на своем месте, но все равно сохраняет контроль. Грейс любопытно знать, как Лаури зацепился в Центре, какими крючками он цепляет тебя, но это тебе удается от нее скрыть.

Ты напоминаешь Грейс, что есть часть королевства, которое контролируешь ты, область, на которую влияние Лаури не распространяется: результаты экспедиций в Зону Икс. Все они обрабатываются в Южном пределе, так что когда последняя экспедиция одиннадцатого цикла вернулась с пустыми руками, если не считать каких-то расплывчатых фотографий, оставленных у базового лагеря людьми из предшествующей экспедиции, или, возможно, даже раньше, ты забрала их и рассматривала часами. Какое-то скопление теней на черном фоне. Что это, стена? Почему эти снимки напомнили тебе о другой фотографии из другой экспедиции? И ты достала все фотографии, сделанные в «Эль Тупо». Все тринадцать, и да, эти новые тоже могли быть сделаны внутри тоннеля. Эта тень, это расплывчатое очертание лица… почему оно кажется таким знакомым? Будет ли ошибкой счесть, что они что-то означают?

Рассказывая Грейс о своем простом плане, показывая ей часть свидетельств, ты ставишь на то, что Грейс тебя не выдаст, ничего не сообщит в Центр, но ты понимаешь, что она может это сделать просто из уважения к правилам. Потому что за всеми твоими резонами, всеми твоими данными стоит, возможно, одна-единственная вещь: усталость от мерзкого чувства где-то в глубине желудка, возникающего всякий раз, когда экспедиция не возвращается, или назад приходит только половина, или приходят все, но с пустыми руками. Эту парадигму нужно как-то менять.

– Я только пробегусь до «Эль Тупо» и сразу обратно. Никто никогда не узнает. – Впрочем, Лаури может. Что он сделает, если узнает, что ты посмела пересечь границу без его разрешения? Будешь ли ты единственной мишенью его гнева?

После паузы Грейс спрашивает:

– Чем я могу помочь? – Она понимает, насколько это важно и что ты все равно сделаешь это, с ее помощью или без.

Ее следующий вопрос:

– Думаешь, ты сможешь убедить Уитби?

– Думаю, да, – отвечаешь ты, и во взгляде Грейс отражается скепсис.

Но Уитби не проблема. Уитби сгорает от нетерпения, как терьер, рвущийся на прогулку. Уитби страшно хочется хоть на время покинуть стены научного отдела. Уитби поддерживает твое намерение, цитируя данные о выживаемости среди участников последних экспедиций. Уитби просто пылает энтузиазмом и в таком восторге от перспективы, что ты почти забываешь о том, насколько опасна эта затея.

И это облегчение, поскольку в прошлые выходные, болтая с Риелтором, ты вдруг поняла, как боишься идти одна. Поняла, следя за футбольным матчем, который показывали по телевизору в баре, на экране под темным небом с ржавыми звездами, что, если бы Уитби не согласился, ты отменила бы эту авантюру.

Проходя через дверь на пути к Зоне Икс, ты ощущаешь страшное давление, словно некая сила сгибает тебя пополам; видишь черный горизонт с целой россыпью падающих звезд, и их сверкающие хвосты так ярко расцвечивают ненастоящее небо, что ты щуришься, боишься ослепнуть, взирая на этот искрящийся небесный факел. Тебя шатает, возникает отвратительное чувство головокружения, но всякий раз, когда тебя бросает то в одну сторону, то в другую, некая неведомая сила заставляет вернуться к центру, словно края этой дороги ближе, чем кажутся, и находятся под более острым углом. И мысль то работает с бешеной скоростью, то замедляется, точно что-то вклинивается, прошивает мозг насквозь, а вот что именно – определить никак не удается. Инстинкт подсказывает остановиться, просто встать здесь, в коридоре между реальным миром и Зоной Икс, и не сдвигаться с места целую вечность.

Загипнотизированный Уитби плетется рядом, глаза закрыты, лицо искажено, мышцы дергаются, как в тике, – такое впечатление, будто ему снится страшный сон. Что бы ни творилось сейчас у него в голове, ты приняла меры, чтобы он не отстал, не потерялся где-то по пути. Он привязан к тебе за запястья нейлоновым шнуром и, спотыкаясь, бредет за тобой по пятам.

Потом приходит то, о чем тебя предупреждали – тягучее, словно патока, ощущение, будто ты идешь по колено в воде, сопротивление, означающее, что ты близка к цели, впереди маячит призрак спирали, двери в свет, и очень вовремя: сколь бы стоически ты ни терпела все это, лунатическая походка Уитби уже начала тебя доставать, вызывая чувство, что неодушевленные предметы вокруг следят за тобой. Ты теряешь ощущение связи со всем, даже с собственным телом… Действительно ли ты идешь, или стоишь неподвижно, и это лишь твой мозг думает, что ноги у тебя поднимаются, потом опускаются и поднимаются снова?