Надлом (ЛП) - Крейв Элиза - Страница 57

— И почему ваш вид такой упрямый?

Я не отвечаю ему. В конце концов, я ни чем ему не обязана, кроме набора хромосом. Когда-

нибудь он всё равно поймет почему.

119

— Дело в твоей матери, не так ли? Она настроила тебя против меня.

Я ухмыляюсь. Это звучит так, будто он обычный разведённым папашей, сетующим на

бывшую.

— Меда, я не хотел говорить тебе этого, но… — Он огорченно трясет головой и машет рукой.

Я инстинктивно отшатываюсь.

— Меда, я не собирался причинять тебе боль. — Его удивляет моя реакция, будто я могла

знать о том, что он не причинит мне вреда. Я пытаюсь собраться с мыслями, чтобы дать ему

достойный ответ. Но его следующие слова избавляют меня от этого. — По крайней мере, не

физически.

Мне не понравилось то, как он это произнес.

Мое внимание привлекает непонятное движение над его пустующим троном. Вниз спускался

прикрепленный тросами к потолку экран. Некоторые демоны хлопают в ладоши в предвкушении

зрелища, которое должно было начаться. Кто-то из них скулит, в то время как другие снуют по рядам

в поисках лучшего местечка. Они двигаются, а их шелка и сатин сияют даже при плохом освещении.

Мой отец вскидывает руку, мгновенно заставляя их замолчать и успокоиться.

— Я думаю, здесь есть кое-что о твоей матери, что ты не знала, — говорит он мне. — Она

гостила здесь восемнадцать лет назад. Она попалась, поддавшись обаянию инкуба. — Он указывает

на себя, а затем морщится. — Или мы так думали.

Что он говорит? Моя мама не спала с ним? Я не полу-демон?

— Ее никто не очаровывал. Она соблазнила меня.

Он замолкает, давая мне время переварить информацию. Напрасная трата времени. Я никогда

не поверю в это. Мама? Соблазнила демона? Бессмыслица.

Он продолжает:

— Ей было интересно, что случится, если у нас появится ребёнок. Она всегда интересовалась

наукой, знаешь ли. — Как будто я не знаю свою маму. — Древний научный спор: природа или

воспитание. У неё была гипотеза: ребенок Тамплиера и демона может выбрать сторону света.

Демоническая сила такого ребенка может стать решающим оружием в битве добра и зла.

Он смотрит на меня, и я понимаю, что неосознанно качаю головой. Я не научный

эксперимент. Мама любила меня.

— Не веришь мне? — Он снова выглядит грустным, будто и вправду сожалеет о том, что

разбил мне сердце. — Когда здание было разрушено, я послал людей для расследования. Они нашли

в библиотеке это. — Он указывает на экран.

— 4 апреля 1999, — начинает она профессиональным тоном. — Объекту четыре года и

одиннадцать месяцев. Рост 112 сантиметров, семьдесят пятый процентиль, вес восемнадцать

килограмм, пятидесятый процентиль, отличная координация, но никакого физического проявления

силы демона или Тамплиера. — Дальше она говорит про питание, сон и двигательную активность. —

Потом делает глубокий вдох и продолжает:

— Наблюдается задержка социализации. Риск вынудил меня закончить эксперимент раньше.

После четырех дней в дошкольном заведении у объекта наблюдался необычно высокий уровень

агрессии по отношению к одноклассникам.

Это лицо моей матери. А объект, о котором она рассказывает, это я. Я мотаю головой. Не хочу

верить в это. Это не домашнее видео про любимого ребенка. Это — хроника научного эксперимента.

Отец переключает на другой ролик.

— Объект благосклонно реагирует на нежные прикосновения, однако не отвечает на них и не

проявляет инициативы со своей стороны. Увеличим усилия и посмотрим, научится ли объект

120

проявлять привязанность. — Я смотрю, как знакомо двигаются ее губы. Это мама, какой я ее помню,

а не та смеющаяся девчонка из храма Тамплиеров. Но в то же время я совсем не знаю эту женщину.

Запись снова сменяется.

— 17 августа, 2003. Объекту восемь лет и три месяца. — И снова она озвучивает поток

скучной информации. В ее глазах мелькает напряжение. — Объект демонстрирует наличие

сверхъестественных сил, но только как Тамплиер. Двенадцать раз поднимает груз весом в тридцать

шесть килограмм. Так же объект пробегает один километр за две минуты и двадцать семь секунд. —

На мгновение она замолкает, а после снова начинает говорить: — Это быстрее мирового женского

рекорда.

Кожа объекта была взята на анализ удельного веса металла; так или иначе, ее ногти и волосы

все еще человеческие. Объект испытывает сильный голод, поэтому я увеличила ее рацион до 2200

калорий в день. Я опасаюсь, что у неё аппетит демона. — Она прикусывает губу. — Неделю назад

исчезла соседская собака, что совпало с внезапным приступом голода у объекта.

Она была не первой кого я съела, но тогда я впервые попалась.

Отец снова переключает видео, и я закрываю глаза. Я больше не хочу смотреть на это, но

продолжаю слышать.

— 14 июня, 2004. Объекту девять лет и один месяц…

— Перестань!

Запись останавливается, но не мои мысли.

Долю секунды я думаю, что это, как обычно, какая-то дьявольская уловка. Я отчаянно

надеюсь на это. Но мои надежды растворяются под гнётом реальности. Все факты, что озвучила моя

мама, правда. Они бы не смогли все так подстроить.

Я считала маму жертвой изнасилования. Думала, она любит меня, преодолевая отвращение.

Но всё было не так. Я всего лишь проект, оружие Тамплиеров. Как я могла не видеть, на что они

готовы пойти, чем готовы пожертвовать? Для них нет ничего важнее, чем победа над демонами.

Даже собственный ребёнок. Этих людей растят для боя.

Боль захлестывает меня. Моя человечность исчезает. Я была лабораторной крысой. Все было

ложью.

Объект не отвечает на ласку. Увеличим усилия и посмотрим, научится ли…

Я моргаю. Лабораторная крыса не виновата, что ученный был неосторожен и позволил себя

укусить. Моя мама была хуже гнилушки. Раньше мой разум дрейфовал среди океана безудержной

ненависти.

Но теперь я свободна.

Наполовину человек, наполовину демон.

Абсолютно добрых людей не существует, не так ли? спрашивал Арманд.

Нет. Я унаследовала всё самое ужасное с обеих сторон моего генеалогического древа. Настало

время освободить это.

Я выгибаюсь, раскидываю руки и кричу. Я не могу больше сдерживаться, крик вырывается

наружу. Я не должна просто стоять и терпеть всё это.

Толпа снова аплодирует и гудит, выражая одобрение. Они хотят этого. Возможно, даже

больше, чем я. Для меня это способ сбежать от боли; для них — будущее, которое грядёт. Они

ожидают, какую же команду выберет звёздный игрок.

Я кружусь под их топот и визг. Ненависть и ярость наполняют меня. Голоса демонов словно

музыкальное сопровождение моего предательства. Я не любимая дочь своей матери, я — папина

девочка. Я — принцесса Ада.

121

— Теперь ты видишь, Меда? — спрашивает отец, и его глаза сияют. — Все было ложью. Будь

той, кем ты должна быть. — Отец машет рукой, и появляются четверо демонов, которые ведут из

тоннеля двух людей с завязанными глазами. Я чувствую их запах еще до того, как вижу. Я чувствую

их сущности, их души. Потому что я наконец признала себя. Я — демон, и я голодна.

Люди кричат и вырываются, их страх наполняет воздух. А их ненависть лучшая приправа. Я

буду купаться в их криках и распишу стены их кровью. Хотелось бы мне, чтобы мать увидела меня

сейчас, и поняла, что ее эксперимент полностью провалился.

Толпа скандирует:

— Меда, Меда…

Их подстегивает боль и ожидание того, что должно произойти. ажда крови пьянит этих

чувственных созданий, заставляя их кружить и сновать почти в сексуальном возбуждении. Они

напоминают угрей в омуте. Я склоняюсь и скольжу вперёд. Мой дорогой папочка ликует. Он