Истории странных (ЛП) - Риггз Ренсом - Страница 31

Это было в те времена, когда по земле еще бродили великаны, как они бродили в эпоху Древних, хотя их и осталось уже совсем мало и становилось все меньше{33}. И так случилось, что один из великанов жил как раз недалеко от этого леса. Он был очень добрым и говорил очень спокойным голосом, и питался одними только растениями. Его звали Кутберт. Однажды Кутберт пришел в лес, чтобы набрать ягод, и увидел охотника, который охотился на эму-рафа. Будучи добрым великаном, Кутберт поднял бедного эму-рафа за загривок и, выпрямившись в полный рост, и даже привстав на цыпочки, что он делал очень редко, так как от этого хрустели все его старые кости, он смог достать до очень большой высоты и поставить эму-рафа на вершину горы, где тому больше не грозила опасность. А потом, просто на всякий случай, он наступил на охотника и расплющил его в лепешку.

Слух о доброте Кутберта быстро разлетелся по лесу, и вскоре каждый день к нему стали приходить странные звери и просить, чтобы и их подняли на вершину горы и избавили от опасности. И Кутберт сказал:

— Я защищу вас, мои маленькие братья и сестры. Все, что я прошу взамен, это чтобы вы разговаривали со мной и составляли мне компанию. В мире осталось не так много великанов, и порой мне бывает очень одиноко.

И они ответили:

— Мы будем, Кутберт, будем.

Так что каждый день Кутберт спасал от охотников странных зверей, поднимая их на гору за загривки, пока там не собрался целый зверинец. Животные были счастливы, что наконец могут жить спокойно, Кутберт тоже был счастлив, потому что, когда он вставал на цыпочки и клал подбородок на вершину горы, то мог разговаривать со своими новыми друзьями сколько душе угодно.

Но однажды утром к Кутберту пришла ведьма. Великан как раз купался в маленьком озере в тени горы, когда она сказала ему:

— Мне ужасно жаль, но я должна превратить тебя в камень.

— Зачем тебе так поступать? — удивился великан. — Я очень добрый. Я помогающий великан.

А она сказала:

— Меня наняла семья охотника, которого ты раздавил.

— О, — ответил он. — О нем я позабыл.

— Мне ужасно жаль, — снова сказала ведьма, а потом махнула на него березовой веткой, и бедный Кутберт превратился в камень.

Внезапно Кутберт стал очень тяжелым — таким тяжелым, что начал погружаться в озеро. Он погружался и погружался, пока не оказался по шею в воде. Его друзья-звери видели, что происходит, но хотя им и было страшно жаль его, они решили, что ничем не могут помочь ему.

— Я знаю, вы не можете спасти меня, — крикнул Кутберт своим друзьям, — но хотя бы придите и поговорите со мной! Я застрял тут внизу и мне ужасно одиноко!

— Но если мы спустимся, охотники убьют нас! — крикнули они ему в ответ.

Кутберт понимал, что они правы, но продолжал молить их.

— Поговорите со мной! — кричал он. — Пожалуйста, придите и поговорите со мной!

Звери пытались кричать и петь бедному Кутберту с безопасной высоты своего утеса, но он был так далеко, а их голоса такими слабыми, что даже для Кутберта и его гигантских ушей они звучали тише, чем шорох листьев на ветру.

— Поговорите со мной! — умолял он. — Придите и поговорите со мной!

Но они так и не пришли. И он все еще продолжал звать их, когда его горло окаменело, как и все остальное его тело.

***

От редактора:

Исторически, на этом сказка кончается. Однако она так печальна, и ей так недостает ценной морали, и она так знаменита тем, что оставляет читателей в слезах, что среди рассказчиков уже стало традицией придумывать новые и менее мрачные окончания. Я взял на себя смелость добавить свое собственное.

Звери пытались кричать и петь бедному Кутберту с безопасной высоты своего утеса, но он был так далеко, а их голоса такими слабыми, что даже для Кутберта и его гигантских ушей они звучали тише, чем шорох листьев на ветру.

— Поговорите со мной! — умолял он. — Придите и поговорите со мной!

Через некоторое время звери начали чувствовать себя очень-очень плохо, особенно эму-раф.

— Ох, Бога ради, — сказал он. — Все, что он хочет, это небольшая компания. Неужели это такая большая просьба?

— Осмелюсь сказать, что да, — заметил медвегрим. — Там внизу опасно, а теперь, когда Кутберт превращен в камень, как мы сможем вернуться сюда на вершину, в наше безопасное убежище?

— Мы ничего не можем для него сделать, — сказала двухголовая рысь. — Конечно, если только ты не знаешь, как снять заклятие ведьмы.

— Конечно не знаю, — ответил эму-раф, — но это не имеет значения. Когда-нибудь мы все умрем, и сегодня возможно пришел черед Кутберта. Но мы не можем позволить ему умереть в одиночестве. Я просто не смогу с этим жить.

С таким чувством вины звери уже не могли справиться, и вскоре все они решили присоединиться к эму-рафу, несмотря на опасности, которые грозили им на земле. Под руководством эму-рафа они сделали лестницу из своих тел, держа друг друга передними лапами за задние, и спустились по обрыву к подножью горы. Как они смогут вернуться назад в безопасное место, был уже совсем другой вопрос. Они подбежали к Кутберту и стали утешать его, и великан плакал от признательности, даже когда превращался в камень.

Пока они разговаривали с ним, его голос становился все тише и тише, его горло и губы отвердевали, пока наконец совсем не перестали шевелиться. В конце концов он замолчал и застыл, и звери стали гадать, не умер ли он. Эму-раф прижал ухо к груди Кутберта.

Через секунду он сказал:

— Я слышу, его сердце все еще бьется.

Королек, которая могла превращаться в женщину, села на ухо Кутберта и спросила:

— Друг, ты слышишь нас?

И из каменного горла до них донеслось тихое, как дуновение ветерка: «Да, друзья».

Они разразились радостными криками! Под этой каменной кожей Кутберт все еще был жив, и оставался живым. Заклятие ведьмы было сильным, но не настолько сильным, чтобы заставить его окаменеть насквозь. Звери стали присматривать за ним, как он когда-то присматривал за ними: они составляли ему компанию, собирали для него еду и бросали ему в открытый рот, и разговаривали с ним целыми днями напролет. (Его ответы становились все более редкими, но они знали, что он жив по биению его сердца.) И хотя те из них, кто были бескрылыми, не могли попасть на безопасную скалу, Кутберт охранял их другим способом. Ночью они спали внутри его рта, а если поблизости появлялись охотники, звери забирались ему в горло и издавали жуткий вой, чем страшно пугали охотников. Кутберт стал их домом и их убежищем, и хотя он не мог пошевелить ни единым мускулом, он был счастлив насколько только возможно.

Много лет спустя сердце Кутберта в конце концов перестало биться. Он мирно умер, окруженный друзьями счастливый великан. Королек, которая выросла и стала имбриной, решила, что их стало слишком много, чтобы продолжать жить внутри каменного великана, и отвела странных зверей во временную петлю, которую она создала на вершине скалы{34}. Вход в петлю она сделала внутри Кутберта. Таким образом, он не был забыт, и каждый вход или выход были возможностью поздороваться со старым другом. И всякий раз, когда она или кто-нибудь из зверей проходили сквозь Кутберта, они хлопали его по плечу со словами: «Привет, друг». И если они останавливались и внимательно прислушивались, и если ветер дул в правильном направлении, то им почти слышалось в нем «привет».

ФОТО ЛЕИ ГАЛЛО

МИЛЛАРД НАЛЛИНГС — выдающийся филолог, авторитетный ученый и бывший подопечный мисс Сапсан. За время пребывания в приюте мисс Сапсан для странных детей он заочно получил двадцать ученых степеней, стал автором самого подробного описания одного дня из жизни маленького острова и помог победить парочку по-настоящему гадких монстров. У него аллергия на шерсть медвегрима и миндальное масло. Его нельзя увидеть невооруженным глазом.