Истории странных (ЛП) - Риггз Ренсом - Страница 14

Дом Жуана преобразился, а с ним и сам Жуан. Три дня и три ночи он наблюдал за Хильди, и за три дня и три ночи его чувства к ней стали только сильнее. У Хильди тоже возникло чувство к Жуану. Она обнаружила, что теперь она может свободно говорить с ним о чем угодно, и была уверена, что они настоящие друзья. Тем не менее, она опасалась, что со стороны может показаться, что она слишком охотно и слишком долго загостилась, так что на четвертый день она собрала вещи и попрощалась с Жуаном. Она решила вернуться, переехать в ненаселенный привидениями дом и попытаться еще раз завести себе друзей среди живых.

— Я надеюсь, мы еще увидимся, — сказала Хильди. — Я буду скучать по тебе, Жуан. Может быть, когда-нибудь ты сможешь приехать и навестить меня.

— Мне бы очень этого хотелось, — сказал Жуан.

Повозка и кучер уже ожидали Хильди, чтобы отвезти ее на вокзал. Она помахала ему на прощание и направилась к повозке.

— Подожди! — крикнул Жуан. — Не уходи!

Хильди повернулась и посмотрела на него:

— Почему?

— Потому что я влюбился в тебя, — ответил Жуан.

И в тот миг, когда он произнес это, Хильди поняла, что тоже любит его. И она взбежала обратно по ступеням, и они бросились друг другу в объятия.

На этом моменте призрак, что свисал с перил третьего этажа, улыбнулся.

Хильди и Жуан поженились, и Хильди переехала жить в дом Жуана. Те несколько привидений, что остались там, относились к ней дружелюбно, хотя ей и не нужно было больше заводить призрачных друзей, потому что теперь у нее был Жуан. Вскоре у них родилась дочь, а потом и сын, и жизнь Хильди стала такой полной, как она даже и не мечтала. И как будто этого было недостаточно, одной чудесной полночью раздался стук в дверь, и Хильди увидела парящими на крыльце не кого иного, как призраков своей сестры и родителей.

— Вы вернулись! — воскликнула Хильди вне себя от радости.

— Мы вернулись давным-давно, — ответила ее сестра, — но ты переехала! Мы искали тебя целую вечность.

— Но это не важно, — сказала мама Хильди. — Теперь мы все вместе!

Тут на крыльцо вместе с Жуаном, потирая сонные глаза, вышли двое детей Хильди.

— Pai{15}, — спросила маленькая дочка Хильди у Жуана, — почему Mamãe{16} разговаривает с воздухом?

— Нет, не с воздухом, — ответил Жуан и улыбнулся своей жене. — Дорогая, это те, о ком я думаю?

Хильди обняла своего мужа одной рукой, а свою сестру — другой, а затем, чувствуя, что ее сердце так преисполнено радости, что готово разорваться, она представила свою умершую семью своей живой.

И они жили долго и счастливо.

Ребенком, Чжэн боготворил своего отца. Дело было во времена правления в древнем Китае Хубилай-хана, задолго до того, как Европа стала господствовать на всех морях, и отец Чжэна, Лю Чжи, был знаменитым морским путешественником. Люди говорили, что в его крови течет морская вода. К тому времени, как ему стукнуло сорок, он достиг больше, чем любой другой мореплаватель до него: он нанес на карту все восточное побережье Африки, установил контакт с неизвестными племенами в сердце Новой Гвинеи и Борнео, открыл и объявил собственностью империи обширные новые территории. Во время своих путешествий он дрался с пиратами и разбойниками, подавлял мятеж и дважды выживал в кораблекрушении. Его огромная статуя из железа стояла в порту Тяньцзиня, с тоской глядя на море. Эта статуя была всем, что осталось у Чжэна от отца, поскольку тот пропал, когда Чжэну было всего десять.

Свою последнюю экспедицию Лю Чжи снарядил на поиски острова Кокоболо, о котором давно ходили легенды, и где, как рассказывали, рубины росли на деревьях, а жидкое золото разливалось широкими озерами. Перед отплытием он сказал Чжэну: «Если я никогда не вернусь, пообещай, что однажды отправишься искать меня. Не позволяй траве вырасти под твоими ногами».

Чжэн честно пообещал, про себя думая, что даже неистовый океан не сможет одолеть такого человека, как его отец. Но Лю Чжи никогда больше не вернулся домой. Когда целый год о нем не было никаких известий, император справил по нему пышные похороны. Чжэн был безутешен и несколько дней проплакал у ног статуи своего отца. Однако, становясь старше, Чжэн стал узнавать о Лю Чжи кое-какие вещи, которые он был слишком мал, чтобы понимать, когда этот человек был жив, и его мнение об отце постепенно изменилось. Лю Чжи был странным человеком, а под конец жизни он стал только страннее. Ходили слухи, что он сошел с ума.

— Бывало, он каждый день часами плавал в море, даже зимой, — говорил старший брат Чжэна. — Он почти не выносил находиться на суше.

— Он считал, что умеет разговаривать с китами, — смеясь, говорил дядя Чжэна, Ай. — Однажды я даже слышал, как он пытается говорить на их языке!

— Он хотел, чтобы мы отправились жить на остров посреди неизвестности, — сказала мать Чжэна. — Я сказала ему: «Нас приглашают на званые обеды во дворец! Мы развлекаем герцогов и виконтов! С чего нам бросать эту жизнь, ради того, чтобы жить как дикари на куче песка?» Он со мной после этого почти не разговаривал.

Лю Чжи многое свершил в молодости, говорили люди, но потом он начал гоняться за фантазиями. Он отправился в плавание, чтобы найти землю говорящих собак. Он рассказывал о месте у самых северных границ Римской Империи, где жили меняющие обличие женщины, которые могли останавливать время{18}. Его стали избегать в приличном обществе, и в итоге знать перестала финансировать его экспедиции, так что он начал финансировать их сам. Когда он растратил все свое личное состояние, оставив жену и детей на грани банкротства, он загорелся мечтой найти Кокоболо, чтобы заполучить его богатства.

Чжэн видел, как эксцентричность его отца привела к его разорению, и, по мере того как он вступал в зрелость, старался не повторять ошибок Лю Чжи. В крови Чжэна тоже текла морская вода, и как и его отец он стал мореплавателем, но иного рода. Он не возглавлял исследовательских экспедиций, не был путешественником-первопроходцем и не объявлял собственностью империи новые земли. Он был абсолютно практичным человеком, купцом, и он владел флотилией торговых кораблей. Он не рисковал. Он избегал маршрутов, которые облюбовали пираты, и никогда не уходил далеко от знакомых вод. И он был очень успешным.

Его жизнь на суше была такой же устоявшейся. Он присутствовал на званых обедах во дворце и завел дружбу со всеми правильными людьми. Он ни разу не произнес ни одного шокирующего слова и не придерживался спорной точки зрения. Он был вознагражден социальным положением и выгодной женитьбой на избалованной внучатой племяннице императора, что поставило его почти на одну ступень с высшим сословием.

Чтобы защитить все, чего он достиг, он старался дистанцироваться от своего отца. Он никогда не упоминал имени Лю Чжи. Он сменил фамилию и делал вид, что они вообще не являются родственниками. Но чем старше становился Чжэн, тем труднее было отринуть память об отце. Старшие родственники часто высказывали замечания о том, как сильно Чжэн манерой поведения похож на Лю Чжи.

— То, как ты ходишь, как ведешь себя, — говорила его тетя Си Пэн. — Даже слова, которые ты выбираешь — словно он сам стоит передо мной!

И Чжэн попытался измениться. Он копировал подпрыгивающую походку своего старшего брата, Дэна, которого никто никогда даже не пытался сравнивать с их отцом. Прежде чем заговорить, он делал паузу, чтобы мысленно перебрать слова и выбрать другое с таким же значением. Однако он не мог изменить свое лицо, и каждый раз, когда он проходил мимо порта, гигантская статуя его отца напоминала ему, как сильно они похожи друг на друга. Так что однажды ночью он пробрался в порт с веревкой и лебедкой и, приложив немало усилий, снес ее.