Плач - Сэнсом К. Дж. - Страница 59

— Он твой, если ответишь на пару вопросов, — сказал я ему. — Эти люди бывали здесь раньше?

— Несколько раз за последние недели. Они всегда сидели и разговаривали в том углу, заказав что-нибудь поесть. И я знаю их имена. Я запомнил, потому что однажды за ними пришел какой-то человек, посланник откуда-то, и спросил, не здесь ли мастер Дэниелс и мастер Кардмейкер. Сказал, что у него срочное дело. А потом он увидел их в нише и подошел. Мне не понравилось, как они выглядели. Трактирщик всегда знает, кто может доставить неприятности. Святая Мария, я оказался прав! — добавил он с горечью, глядя на перевернутый стол, разлитое по полу пиво и опустевшее помещение. Через дверь, ведущую в сад, в трактир заглядывали испуганные лица.

Я глубоко вздохнул. Узнать таким образом имена убийц было большой удачей, хотя это не уравновешивало того факта, что мы их упустили и что Барак с Николасом ранены. Интересно, от кого был тот посланник?

— Спасибо, — сказал я. — Мы пошли.

Джек сидел с бледным лицом, туго перевязывая руку носовым платком. Овертон снял рубашку, обнажив бледный, но мускулистый торс, и прижимал к груди носовой платок. К моему облегчению, у него был лишь неглубокий порез. Лицо Оукдена обрело свой обычный цвет.

— Я должен сейчас же отвезти тебя и Николаса к Гаю, — сказал я Бараку.

— Но как я объясню это Тамми? — пробурчал тот и выругался.

Я помог ему дойти до двери, а на улице обернулся к Джеффри:

— Хотите пойти с нами, сэр?

Печатник покачал головой.

— Нет, мастер Шардлейк, и я больше не участвую во всем этом. Мне не следовало приходить к вам. Я потороплюсь продать мое дело. Спасибо за заботу, что прислали записку, но теперь, пожалуйста, оставьте нас в покое.

Он еще раз взглянул на моих раненых товарищей и медленно пошел прочь.

Слава богу, Гай был дома. Его помощник Фрэнсис удивился, когда на пороге показался я и двое пострадавших с обильно кровоточащими ранами.

— На нас напали разбойники, — солгал я.

Фрэнсис поспешил отвести нас в кабинет Малтона, где тот в это время смешивал травы.

— Святая Мария! — воскликнул он. — Что случилось?

Я с тревогой наблюдал, как он осматривает Николаса и Барака. Рана моего ученика требовала лишь небольшого шва, и он перенес это хорошо, лишь прикусив язык, пока Гай зашивал ее. Потом доктор Малтон тщательно осмотрел левую руку Джека.

— Слава богу, нож был узкий, — сказал он, — и прошел через мягкие ткани между длинными костями пальцев. Но потребуется наложить швы, а также лавандовое и другие масла, чтобы остановить заражение.

Николас нахмурился:

— Я думал, раны лучше всего промывать вином.

— Лаванда лучше. Хотя она и щиплет. И нужна повязка. — Гай серьезно посмотрел на Барака: — Нужно будет носить ее неделю и регулярно менять. Вы ведь не левша?

— Нет. Божьи язвы, больно! — охнул мой помощник.

— Будет больно. Но если повезет, все пройдет, останется лишь небольшое одеревенение.

Джек обернулся ко мне и Николасу:

— Вы оба увидите Тамасин на дне рождения Джорджа через несколько дней. Я скажу, что был несчастный случай в конторе. Подробности обсудим после, чтобы все рассказывали одинаково. Не хочется, чтобы она поймала вас на мелочах.

— Неужели жена вам не поверит? — удивился Овертон.

— Нельзя ручаться, парень.

— Уже не первый раз ваш хозяин приводит Джека Барака сюда, чтобы после рассказать про несчастный случай. И Джек тоже приводил вашего хозяина, — строгим тоном проговорил медик, и Николас посмотрел на меня с новым уважением.

— Можно оставить их у тебя, Гай? — спросил я. — Прошу прощения, но у меня сегодня важная встреча, и я боюсь опоздать. — По пути к Малтону я увидел, что стрелка церковных часов показывает двенадцать.

Врач кивнул.

— Но если можно — на пару слов, Мэтью. Выйдем. — Он сжал губы, и его смуглое лицо было сердитым и озабоченным.

За дверью Малтон тихо сказал, качая головой:

— Значит, на вас не напали разбойники. Снова ты приводишь ко мне Джека после опасной стычки. Он женатый человек, у него ребенок, и Тамасин ждет еще одного. А еще этот юноша…

— Я расследую убийство, — ответил я. — Двое негодяев до смерти забили дубинами невинных людей. Их увидел в трактире очевидец и сообщил мне в Линкольнс-Инн. Это был шанс — возможно, единственный шанс — схватить их. Джек и Николас знали об опасности.

— И вы схватили этих убийц?

Я сердито покачал головой:

— Нет, они были опытными бойцами и вырвались.

— Мэтью, — сказал Гай. — Ты всегда стремишься к опасности. Но теперь этот юноша и Джек… Джек уже не молод и привык к более спокойной жизни.

Я провел рукой по лбу:

— Знаю, знаю. Но это был мой единственный шанс привести двух убийц к правосудию. — Я с вызовом посмотрел на старого друга. — И, возможно, не дать им больше убивать.

— В прошлый раз ты намекал, что впутался во что-то секретное, подробности чего знать опасно.

— Да.

Медик кивнул в сторону кабинета:

— А Джек и этот юноша знают эти подробности?

Я покачал головой.

— Тогда ты не должен их вовлекать, — сказал Гай. — Извини, но я так думаю. — Он пристально посмотрел на меня. — Это имеет какое-то отношение к королеве?

— Почему ты спрашиваешь?

— Вижу по твоему лицу, что имеет. Знаю, ты питаешь непомерную привязанность к ней. Я видел твою печаль в эти последние месяцы, беспокойство о ее страданиях. Но ты не должен из-за этого подвергать себя опасности — а тем более тех, кто на тебя работает.

— Почему это? — резко ответил я. — Потому что ты считаешь ее еретичкой?

— Нет, — возразил Малтон, — потому что она королева и потому что поэт Уайетт сказал: «Вокруг трона слышны раскаты грома». Определенно это трон нашего короля, — добавил он с горечью.

Я не ответил.

— А тот человек, Бертано, о котором ты спрашивал, он тоже имеет к этому отношение? — спросил врач.

Я вспомнил, что Дэниелс и Кардмейкер упоминали в трактире его имя, и серьезно ответил:

— Не произноси этого имени, Гай, раз ты так ценишь свою безопасность.

Мой друг криво усмехнулся:

— Видишь, ты даже меня косвенно впутал. Подумай о моих словах, Мэтью. Мне не хочется снова лечить Барака и Николаса от чего-нибудь пострашнее. И тебя тоже, — добавил медик уже мягче.

Обуреваемый противоречивыми чувствами, я поехал в Тауэр. Гай был прав: это мои личные чувства к королеве толкнули меня на этот путь, таща за собой опасности, как болезнь влечет за собой уныние и кошмары. Но теперь я уже не мог отойти в сторону, даже если б захотел. Те два человека в трактире знали мое имя.

Впереди виднелся Тауэр-Хилл[30], где умер лорд Кромвель и многие другие, а дальше сам Лондонский Тауэр — ров, высокие белые стены, а за ними огромная квадратная глыба Белого Тауэра, в чьи ужасные темницы я ненадолго угодил пять лет назад в результате заговора Рича и Билкнапа.

Лорд Парр уже дожидался меня у Средних ворот, верхом. К моему удивлению, на другом коне рядом с ним сидел молодой Уильям Сесил, а слуги в ливреях королевы держали лошадей под уздцы. Сесил был в робе юриста, а Парр — в легком зеленом камзоле с разрезами на плечах, так что была видна малиновая шелковая подкладка. Он нюхал ароматический шарик, висевший на золотой цепочке у него на шее, чтобы перебить тяжелый запах из рва.

— Мэтью! — впервые поприветствовал меня старый лорд, назвав моим христианским именем, и его голос теперь звучал гораздо вежливее, чем при нашей последней встрече. — Я взял с собой мастера Сесила, чтобы мы могли обменяться новостями.

— Извините за опоздание, милорд, но у меня произошла стычка с людьми, убившими Грининга… — рассказал я ему.

Наклонившись с седла, дядя королевы в нетерпении спросил:

— Они схвачены?

— Нет, но при попытке их задержания Барак и мой ученик были ранены. Мне пришлось отвести их к врачу.