Вниз и влево (СИ) - А. Эльстер - Страница 38

- Лирика, - небрежно бросил Кернер, - Дальше.

- Не знаю его имени... - продолжала Эльза, - Он управлял "Машинами Пропаганды"... "Сгорел"... то есть, потерял Кристалл. Я видела это. Теперь он может сам заключать Контракты.

- Мартин Фогель, - вдруг раздался голос профессора, - Я нарочно ему велел себя потратить! Облучил бедняжку "Машиной Лояльности". Мне нужно больше возможностей строить машинки! Аншлюс все равно был одноразовым проектом...

- Кстати, где теперь этот Фогель? - спросил Кернер.

Уберман чуть вскинулся, будто его обвинили в недостатке рачительности:

- Как это - где? В доме умалишенных, конечно же! Несчастный, он пытался разобраться в моих теориях!... Его взяли в Вене, когда он там раскатывал с двумя трупами на борту. Бедные мои сотрудники... но иначе они бы пристали к нему с расспросами, сами понимаете: еще и по имени бы обратились! У него фальшивые документы на имя Густава Менца, и я велел ему вести себя тихо.... До тех пор, пока за ним не закроется дверь.

- Представляю, как он там развернулся, - задумчиво сказал Кернер, - Но за него у вас должно было появиться еще двое Контрактеров. Одна из них - фройляйн Леманн. А второй?

- А, ну, он предназначен исключительно для текущих нужд Райха. Этот человек заключил Контракт под влиянием "Машины Лояльности", и все мои устройства опираются на его... кхм... энергетическую базу. Но изобретаю их я! Я! Никто больше не посмеет усомниться в моих способностях!

- И какова же база? - осведомился Кернер.

- Жертвоприношения, - утомленно сказал механический голос, - Тюрьмы, лагеря... Знаете, как у нас много неблагонадежных элементов.

- Ах, не волнуйтесь: там все спокойно, - милым голоском добавила Лотта, - Моя "Машина Внушения" постоянно поддерживает там спокойствие.

...Отто слушал все эти откровения внешне бесстрастно - только скулы чуть побелели. Было понятно, что "наверх", и даже куда-нибудь "в сторону" такие новости пропускать нельзя.

Что ж, они все - включая Эльзу и профессора - были теперь ему подвластны. А следовательно - стали пешками в его собственной игре, и все их возможности стали возможностями Отто Штальберга.

***

Отто негласно прибрал лабораторию профессора к рукам. Машину Внушения он сохранил в тайне от правительства Райха, дав профессору дополнительный стимул сотрудничать. О демонах и прочих "ненаучных" материях знал лишь он и те из СС, что вместе с ним курировали профессора.

Сам же он вновь с головой ушел в расследование, используя и эльзин "Третий Глаз" и "Машину Внушения". И уж, конечно, искал он Тадеуша Ковалевского, который вернулся, по словам Эльзы. Но - поразительное дело! - по-прежнему нигде его не находил.

А Эльза вновь оказалась в Вене. Ее доставили обратно в поместье Лейденбергер, и контакт с "Третьим Глазом" ей вернули, иначе от нее не было бы пользы, - но она работала под постоянным наблюдением и делала лишь строго оговоренные вещи. Она фактически стала пленницей в собственной башне. Даже на время еды, сна и коротких прогулок ее не оставляли одну: с ней всегда было двое конвоиров в "специальных очках". Теперь ее лабораторное крыло, да еще немногочисленный гарнизон охраны были единственными очагами в поместье, где теплилась жизнь. Огромные корпуса, что раньше занимали гордые эльзины предки, а потом - отряд ее деда, нуждались в починке после последнего штурма силами Колесничего и СС; стена, выходящая к дороге, до сих пор лежала в руинах.

Эльза работала автоматически, равнодушно. Поручений ей давали немало: видно было, что в Райхе заинтересовались ее разработками. В ее распоряжении был штат сотрудников в тридцать пять человек.

Она допрашивала умерших - для нужд разведки. Она занималась созданием "бессмертных солдат" - ее шеренга мертвецов впечатлила кое-кого из военных. Она совершенствовала системы связи и защиты от влияния машин профессора. Неделю за неделей она выполняла все, что скажут...

Медальон ей оставили, потому что иначе она наотрез отказалась работать - и "Машина Внушения" тут была бы бесполезна, поскольку ей противостоял "Третий Глаз". Но Отто проверил медальон триста раз: он не действовал.

Она не злилась на Отто. Во-первых, она вообще редко злилась, воспринимая большинство людей как набор системных факторов. К тому же, обвинить его было не в чем: она действительно сама пошла на риск, и теперь приняла последствия.

Куда более болезненны были мысли о Тадеуше. Кроме того, что он вновь отказался от побратимства, было кое-что еще. У чуда, подаренного ей, имелась вторая сторона: все, что она делала до сих пор, оказывается, можно было не делать. Можно было просто взять и подождать, пока он передумает! Эльза на секунду с ужасом поняла, что балансирует на краю ненависти к своему другу. Но потом она подумала: это просто повторение случая с собакой, только масштаб изменился. Поэтому останавливаться нет никакой причины. Эксперимент продолжается.

Надо было найти способ выбраться. Надо было прикончить Колесницу...

Мысль о Колесничем вернулась, заставив вспыхнуть на щеке след пощечины. Черт...

Нет, на него она тоже не злилась. Она знала, что он одержим, и иначе вести себя не может. Дело было в другом: в его присутствии механизм ее рассудка, доселе четкий и ясный, увязал в чем-то чужеродном, неподвластном ее расчетам. Ее словно затягивало в какое-то злокачественное магнитное поле, центром которого была бездна - и в этом поле искажались все ее характеристики. Она пристально вгляделась в свою психическую структуру ...

- Хм... Я бы назвала это режимом эмуляции симпатии к субъекту с ограничением условий нанесения вреда оному. Иными словами, я веду себя так, словно он мне дорог, и мне сложно поднять на него руку.

- А ты, часом, не влюблена? - бестактно вклинился демон.

- Пока нет, - ответила Эльза, добросовестно перебрав характеристики состояния "влюбленность", которые ей удалось выяснить за время прежних опытов со спиритами, - И приложу все усилия, чтобы до этого не дошло. Но я осознаю такую опасность. Грань близка.

- Ты точно уникум, - сказал демон, - Все прежние мои Контрактеры сразу же...

- Да-да, я наслышана. Не удивляюсь, что тот тибетец говорил после всего этого о "больных страстях". Я тоже получила такую возможность в наследство вместе с Контрактом. Но видишь ли, демон, наши с тобой характеристики не складываются, а перемножаются. А я, в отличие от твоих предыдущих Контрактеров, думаю о науке, а не обо всяких... глупостях. Мой множитель в данном уравнении близок к нулю, и в этом наш с тобой шанс. Когда я сокрушу твою демоницу, я разорву и то, что связывает меня с Дэтлефом Эбертом. Когда это случится, без своей магии он станет обыкновенным нелепым человеком...

***

Прошло три месяца.

Однажды утром прибыл из Берлина представитель лаборатории Убермана в сопровождении охраны, облаченной в черную униформу. Эльза встретила их в гостиной на втором этаже башни. Ей сообщили, что по поручению руководства СС профессор Уберман разработал возможность совместного использования их открытий на благо Райха. Планировалось произвести ряд экспериментов в связи с проектом "Бессмертные бойцы", которым она занималась. Профессор полагал, что их возможности значительно повысятся, если перед тем, как сделать "бессмертными", их облучить "Машиной Внушения" еще в обыкновенном, человеческом состоянии. Эльзе было приказано подготовить лабораторию: после обеда прибудет оборудование, и ей предстоит работать вместе с берлинскими коллегами, чтобы синхронизировать его с "Третьим глазом".

На это ушло два дня. В центре лаборатории поставили стол с фиксаторами для подопытных, куда подводилось электричество и подключались эльзины устройства для закрепления спиритических оболочек на телах. Вокруг - излучатели Убермана, производящие его знаменитые "мыслеволны". К каждому излучателю присоединялся охладительный агрегат. От эльзиных приборов профессорские отличались громоздкостью и зрелищностью: огромные прозрачные емкости, разноцветные жидкости с пузырьками, куча стеклянных трубок, сверкающая латунь, электрические вспышки и лампочки. Впрочем, Эльза видела искаженное поле, формируемое его Контрактом для этих машин: в тех, специально для них измененных природных условиях, все это вполне было уместно.