Легендарный барон - Князев Николай - Страница 12

Впоследствии, когда сделалось возможным воспроизвести в целом картину этого неудачного налета, выяснилось что отряд врезался в расположение сторожевого охранения китайцев, занимавшего окопы в версте — двух от города. Китайцы оправились за те несколько часов, которые имели в своем распоряжении, и перед рассветом с трех сторон набросились на унгерновцев. Разрозненно действовавшие сотни начали отходить, неся потери.

После того, как отступивший отряд перевалил от Маймачена гребень гор, он, по счастью, оказался в мертвом пространстве, и там, в сравнительно спокойной обстановке, оправился от неожиданного конфуза. Часть сотен с пулеметами ушла вперед, чтобы организовать отпор гаминам на следующем гребне гор на тот случай, если они отважились бы на преследование, а остальные потихоньку отступали вслед за ними. Батарея, выдвинутая бароном слишком далеко вперед и вправо, почти к самой радиостанции, сразу же очутилась в критическом положении: выход на прежнюю дорогу, в падь реки Улятуйки закрыт бешено стрелявшими китайцами; сзади возвышался обрывистый склон горы, на который не поднимешь орудий даже в спокойной обстановке, а не только под огнем противника.

Одну пушку успели увезти сравнительно благополучно, под прикрытием огня двух других орудий и конной контратаки комендантского эскадрона. При отходе была побита почти вся орудийная запряжка и смертельно ранен следовавший с орудием поручик Матвеев.

Два оставшихся на позиции орудия капитан Попов приказал вывозить по очереди. Он повел первое из них и тотчас же попал под жесткий пулеметный обстрел, под которым погибли и лошади и ездовые, а капитан упал с перебитым бедром тут же подле орудия. Ко второй пушке не удалось даже подать передков. Третий офицер батареи, подпоручик Виноградов, стрелял «на картечь» до последней возможности. Его спас самоотверженный поступок вестового, подавшего лошадь в тот момент, когда китайские солдаты были в 15–20 шагах от пушки. Вестовой бросил в них ручную гранату и, воспользовавшись замешательством врагов, посадил раненого Виноградова в седло. Комендантский эскадрон дважды бросался в конную атаку на гаминов, чтобы облегчить положение батареи. Первое орудие вытащено из огня при содействии именно этого эскадрона. Большего сделать было невозможно, потому что эскадрон понес большие потери и, в частности, в нем ранены все офицеры.

Барон в бою не участвовал. Он разыскал свои части лишь по стрельбе и прискакал слишком поздно, когда сотни его перешли уже гору. Возвращаясь к своим, барон проехал подле брошенных пушек и видел зверски добитого китайцами капитана Попова. Благополучно проскочив через неприятельские цепи, он догнал отряд в следующей пади. Все тревожно насторожились, когда заметили барона, потому что не знали, как он станет реагировать на потерю пушек. Когда отряд остановился, Унгерн выслушал доклад о бое. Барон был явно огорчен. Несколько раз в раздумье он повторил заданный самому себе вопрос: «Из чего же теперь мы будем стрелять?» В общем же, он остался вполне удовлетворен действиями своих артиллеристов и даже похвалил их за то, что успели привести в негодность для стрельбы одну из брошенных пушек. Бомбардиру, который имел дерзость снять прицельные приспособления с пушки под самым, что называется, носом у китайцев, барон немедленно выдал награду в размере 300 руб. золотом.

После описанного боя барон отвел свой отряд верст на пятнадцать от Урги. Учитывая ту возможность, что китайцы разовьют преследование его отряда, барон без промедления отправил раненых в заимки русских колонистов, находящиеся верстах в пятидесяти на восток от Урги, где река Баян-гол впадает в реку Толу На следующий день после неудачного боя наши разъезды выяснили, что китайцы не только далеки от мысли о преследовании, но даже не ведут разведки перед своими позициями. На основании этого донесения, барон отправил к Урге телеги, чтобы подобрать брошенные в момент отхода артиллерийские снаряды. Все 104 снаряда, пролежавшие два дня в небольшом леске, менее чем в двух верстах от окопов противника, были разысканы и возвращены в артиллерийский парк отряда.

В полупереходе на северо-восток от Урги барон стоял 7 дней.

Стоянку эту Унгерн использовал для приведения отряда в должный порядок и для разведки местности. Людской кадр его частей в каждый данный момент был достаточно тренирован для боя, и с этой стороны все обстояло благополучно; но барону настоятельно требовалось срочно обновить и пополнить конский состав. Так как в ургинском горном районе монголы не занимались коневодством в широких размерах, то приобретение лошадей сопряжено было с превеликими затруднениями и стоило больших денег. Унгерн платил в то время от 80 до 100 р. золотом за лошадь, то есть в пять раз дороже рыночной цены.

Генерал Унгерн все свое время отдавал тогда разведке. Он лично обследовал окрестности Урги и позиции гаминов. Им было установлено, что передовая китайская позиция находиться на втором от города гребне гор, который господствовал над первым. Но и ближайшие к Урге горы гамины также изрыли окопами. Третья же линия оборонительных позиций тянулась непосредственно вдоль все северной окраины города. Хорошо прикрыты были окопами долины речек Улятуйки и Сэлби.

Барон был весьма тонким разведчиком. Очень часто — и в войне с красными в Забайкалье и с китайцами в Монголии — выдвинувшиеся далеко вперед разъезды устанавливали, что барон уже успел побывать в расположении противника. Иногда Роман Федорович считал полезным для дела притаиться для того, чтобы проследить работу разведчиков или же спасти их от подготовленной засады.

Достаточно характерен для данного положения рассказ хорунжего Порядкова о разведке им долины реки Сэлби. По-своему искусно пользуясь руслом речки и складками местности, хорунжий добрался до китайских фанз, стоявших в полутора верстах от того пункта, откуда начинаются уже природные юрты. Но лишь только он тронулся дальше, китайцы жестоко обстреляли его перекрестным огнем из окопов, которыми в изобилии были изрыты оба склона пади. Порядков остановился, чтобы обдумать, в достаточной ли степени он выполнил возложенную на него задачу, может ли он возвращаться. В этот критический для него момент он услышал знакомый голос своего начальника дивизии и, оглянувшись, увидел, что барон стоит возле фанзы и жестами призывает к себе. «Езжай назад, а не то ранят», — приказал барон.

В ночь на 2 ноября барон вновь выступил к Урге, пополнив ряды всеми нестроевыми и теми из раненых, которых возможно было привлечь для боя. На этот раз барон имел план овладения горой Мафуской и смежными с ней возвышенностями, командующими на Ямынем и Консульским поселком, полагая, что таким способом всего проще овладеть городом. На рассвете отряд барона занял исходное для боя положение, причем Унгерн наметил трехверстный фронт — от Троицкосавского тракта на восток.

Когда китайцы обнаружили перед собой противника, они открыли огонь, быстро разгоревшийся веселой стрекотней по всей линии. Наступление начал 2-й Аннековский полк на правом фланге отряда. Полк двигался по гребню гор, которые возвышаются между Троицкосавским трактом и долиной реки Сэлби, и параллельно с этим выбивал противника из окопов в речной пади. В центре велись энергичные атаки на базальтовую сопку, являющуюся командной высотой во втором кряже гор, и затем, когда высота эта была занята нами, то барон повел наступление на гору Мафуску.

За два дня боя 2 и 3 ноября китайцы повсюду были сбиты с позиций и в некоторых пунктах отошли на последнюю перед Ургой линию своих окопов. Левый фланг барона лишь оборонялся от обходных колонн противника, путем постоянного вынужденного растягивания. Таким способом, на второй день боя фронт удлинился до семи верст, поглотив все резервы барона. На третий день, то есть 4 ноября, барон нашел возможность снять некоторые части со своего левого фланга и перебросить их для решительной атаки на правый фланг.

Энергичный удар по первоначалу увенчался полным успехом. Китайцы были сбиты с последних возвышенностей и отброшены за Да-хурэ, к самому Хурэ. Если бы у барона нашелся еще один дивизион, чтобы использовать его для фиксации достигнутого положения, то город остался бы за нами. Но в том-то и несчастье, что унгерновские резервы совершенно истощились, а запас патронов пришел к естественному концу, пулеметы замерзли, люди измотались до степени полного истощения. Поэтому, когда китайское командование бросило в контратаку свежий батальон, бароновцы были отбиты и начали отходить в падь реки Сэлби.