Я выбираю тебя - Филдинг Лиз - Страница 30

— Тебя ждет брат.

— Да… — Что еще ему оставалось сказать? Оба понимали, что увидятся не скоро. Из Сан-Франциско он полетит на Пантабалик. Потому что, если он вернется, скоро снова придется прощаться.

Салли подождала, пока за ним закроется дверь, перекатилась на пустую половину кровати, обняла подушку Александера. Вдыхая ею аромат, она вспоминала ночь, которую они провели вместе. Поспать им почти не удалось. Они разговаривали, занимались любовью, один раз встали, чтобы пожарить омлет, а потом вернулись и долго лежали, обнявшись.

Окончательно ее разбудило солнце, залившее комнату ярким светом.

Александер сейчас, наверное, уже в воздухе; он летит в Сан-Франциско, чтобы встретиться с братом. Потом он вернется к выбранной им жизни. К той жизни, которую он любит.

Ей хотелось еще немного побыть в квартире Александера, но она одернула себя. Нечего потакать своим капризам! Она воспользовалась моментом, а теперь и ей пора возвращаться к привычной жизни.

Она достала чистую одежду из сумки, которую взяла с собой, наскоро приняла душ. Ее джинсы валялись под кроватью. Футболка исчезла бесследно; она взяла ту, которая вчера была на Александере. Потом вызвала такси. Пора начинать новую жизнь.

Она остановила такси у дома священника и расплатилась с водителем. Грейм увидел ее из окна и вышел на крыльцо.

— Что, не выспалась? — язвительно спросил он.

— Да, — ответила она. — Пришлось рано встать. — Она заметила, что покраснел он, а не она.

— Зайдешь? Я только что сварил кофе.

— Нет. У меня дела. Я хочу, чтобы ты знал… — Она сглотнула подступивший к горлу ком. Ей не обязательно ничего говорить. Все написано у нее на лице. На ней мужская футболка, она возвращается домой на такси рано утром. — Я терпеть не могу оперу.

— Могла бы просто отказаться, — заметил Грейм.

— Да, могла бы. Мне так и надо было поступить уже давно. Ты был мне хорошим другом, Грейм, и я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, но мне пора жить своей жизнью… И тебе тоже.

Он вздохнул:

— Из тебя вышла бы идеальная жена. Ты элегантна, обаятельна, умна…

Салли положила руку ему на плечо, чтобы остановить его.

— Грейм, идеал — не то, что нужно для счастья.

— Да? А что же нужно?

— Если бы я знала формулу любви, я бы управляла миром. Сейчас я могу сказать тебе только одно: любовь — своего рода волшебство. — Она поцеловала его в щеку. — Спасибо тебе за все!

На нижней ступеньке крыльца она обернулась.

— Ты знал, что Риа любит оперу?

— Нет… Я бы подумал, что она обожает фолк-музыку типа «два притопа — три прихлопа».

— Люди не перестают тебя удивлять. Сейчас она в Сан-Франциско, у своего сына, но через неделю вернется домой. Жаль будет, если билет пропадет.

К стойке паспортного контроля в зале прилета выстроилась длинная очередь. Александер послал Салли эсэмэску: «Полет бесконечный, очередь на паспортный контроль бесконечная. Я бы лучше готовил мороженое».

Салли прочла его эсэмэску и на миг прижала к себе телефон. Чуть раньше она поговорила с Риа, рассказала о своих планах и поздоровалась с очень взволнованным Майклом. Он будет ждать своего брата у выхода. Интересно, они похожи? Узнают ли они друг друга с первого взгляда?

Она глубоко вздохнула и набрала в ответ: «Нет, не лучше».

Он сразу же ответил: «Я волнуюсь».

«Он тебя полюбит. — Его невозможно не полюбить. — Ты мешаешь мне создавать империю. Тебе пора встретиться с родными».

— Как ты? — спросил Бэзил, убрав мороженое в морозильник.

— Отлично! — фыркнула Салли. — Приступ сенной лихорадки, только и всего… Как сегодня шли дела?

— Очень хорошо. Джейн просто умница.

— Знаю. Может быть, когда она окончит курс, я возьму ее управляющей.

— А как же Нэнси?

— Ей не хватает нужной квалификации.

— Может, ей стоит пополнить свое образование? За счет «Радужной радости», конечно!

— Знаешь, ты просто чудо! — Салли крепко обняла его. — Самый славный мужчина на свете.

— Кстати, о славных мужчинах, — сказал он. — Когда Александер возвращается из Штатов?

— Никогда. — Она отвернулась, чтобы он не видел, как ей тяжело говорить. — Он должен работать. Из Сан-Франциско полетит прямо на Пантабалик.

— М-да, ясно. А что Грейм — остался в прошлом?

Салли кивнула.

— Хорошо… Лично я против него ничего не имею, — быстро добавил Бэзил. — Мне будет недоставать его советов. Но вы с ним — не пара!

— Ты ничего не говорил!

— Кое-что необходимо выяснить самой.

— Должно быть, я туговато соображаю.

— Нет, милая. Рядом с тобой не было человека, который показал бы тебе, как должно быть.

— Да… — Она с грустью подумала: и не будет. — Я предложила ему пригласить в оперу Риа.

— Да что ты? — улыбнулся Бэзил. — Ну, она из него пыль точно выбьет. Как мороженое?

— Почти идеальное, — ответила она, протягивая ему ложку.

— Замечательно!

— Ты так думаешь? Я рада… Кстати, я придумала новый сорт… Вот, попробуй! Ну как?

— Любопытно… Что ты туда положила?

— Шипучие леденцы, — улыбнулась Салли.

Александер хотел бы найти орхидею и назвать ее в честь Салли. Но, поскольку он был не в Южной Америке, он заказал через Интернет редкую голубую орхидею Cattleya walkeriana. На открытке попросил написать: «Увидел ее и подумал о тебе».

Через несколько дней он получил от нее ответ: «Спасибо, очень красиво. Когда же мы увидимся? Наверное, через год… или через три».

«Лучше первое, — написал он. — Как дела?»

«Кручусь, но вот подумала о тебе и приготовила это. По-моему, кое-чего не хватает. Какие будут предложения?»

Салли прислала ему рецепт мороженого. Молоко, сливки, сахар, шипучие леденцы…

Александер достал футболку, которая была на ней в их последнюю ночь, и поднес к лицу. Трава, свежий воздух, ваниль, клубника… Его переполняли мысли, но он не собирался делиться с ними через Интернет.

«Добавь маракуйю. — Он прикрепил к письму снимок огромной голубой бабочки, которая пьет нектар из тропического цветка, и набрал: — Вот видишь, здесь не одни москиты».

Салли разложила перед собой эскизы. Они с сестрами обсуждали дизайн «Радужной радости».

— Я склоняюсь к классическому американскому ретростилю пятидесятых, — сказала Джели. — Судя по всему, сейчас в Штатах он снова на пике моды. Переслала тебе несколько ссылок — посмотри…

Завибрировал телефон: новое входящее сообщение.

— Откроешь? — спросила Джели.

Да, да, да…

— Ничего, можно и потом. — Салли набрала в поисковике ноутбука адрес одного нью-йоркского бара и ахнула: — У них и алкогольные коктейли продают? — Сколько новых возможностей!

— В прошлом году в Италии меня повели в кафе-мороженое, где подавали сорта «только для взрослых».

— Если мы получим лицензию на торговлю спиртным, там можно будет устраивать девичники, — заметила Эль.

— Я все выясню.

Как только сестры ушли, Салли прочла письмо Александера, погладила шелковистый голубой лепесток своей орхидеи, поднесла к лицу его футболку.

Она заставила себя выждать два дня и только потом ответила:

«Маракуйя — отлично! Как у тебя это получается, мужчина с открытки? Кстати, бабочка просто громадная. Если там такая же моль, удивлена, что у тебя осталась хоть какая-то одежда».

«Скажем, так: здесь не хочется выращивать капусту. Как с франшизой?»

«Не так быстро. Сначала нам нужно все обсудить, обосновать… — Она послала ему один из эскизов Джели. — Вот чего мы хотим».

«Чистый Норман Рокуэлл. А Риа одобряет?»

«Мы ее уговариваем».

Александер снял рюкзак, потянулся, посмотрел на экран телефона. После долгого, утомительного пути письма Салли — все равно что поцелуи…

«Кто это, „мы“?» — набрал он и тут же пожалел о своей поспешности. Похоже, он ревнует. Ну да, он ревнует ее ко всем, кто находится с ней рядом. Неужели Грейм вернулся на сцену?