Кривич (СИ) - Забусов Александр - Страница 76

   - Слушаюсь, мой князь! - в улыбке оскалил желтые зубы полусотник.

   Мужик споро вел за собой конных печенегов, изредка поглядывал на едущего рядом кочевника командовавшего отрядом. Лес становился все гуще и темнее, ветки кустов и деревьев цеплялись за одежду.

   - Эй, рус, как идти? - выдал фразу Сусар, местным наречием он не владел вообще.

   - Да, ты не переживай, уважаемый, вот уже почитай и пришли.

   Отряд выбрался на поляну, покрытую сочной травой, цвет которой указывал на то, что места сии засухе не подвергались никогда.

   - Блазня! - закричал мужик. - Ну, где же ты? Блазня!

   Печенеги с опаской насторожились, перебросив щиты из-за спин в руки, проверили хорошо ли выходят из ножен сабли.

   Справа послышался голос.

   - А, чего?

   - Ну, ты где?

   - Да, вот я! - из-за сосновой разлапистой ветви, показался молодой паренек, опрятно одетый в холщевую длинную рубаху и порты, заправленные в порщни.

   - Тута я!

   Мужик указал пальцем на паренька, объясняя Сусару:

   - Братанич мой, из той самой Лиходеевки и есть. Вот мы вас вместе и проводим.

   - Пошел, - сапогом ткнул мужика в спину кочевник.

   Оба руса выводя отряд к деревне прибавили шаг. Сразу за поляной вышли на широкую дорогу и, пройдя березовым коридором, печенеги увидали раскинувшуюся в лесной глуши деревеньку. Богатые избы смотрелись издали разукрашенными теремками, невысокие изгороди, вблизи околицы паслось стадо коров, из самой деревни раздавался ленивый перелай собак, мелькали силуэты людей на деревенской улице, селище жило своей размеренной повседневной жизнью.

   - Ах! - вырвалось из уст Сусара. Обернувшись к ближнему родичу, распорядился: - Пригляди за урусами, а мы сейчас без шума и криков, но на рысях вломимся в деревню. Смотрите, чтоб никто не сбежал. Пошли-и!

   Пришпорив лошадей, все пять десятков кочевников, устремились к лакомой добыче. Оставшийся воин с вожделением вглядывался в картину, где яркими красками писалось у него в глазах, как его соплеменники врываются в селище, крики поселян о помощи, голоса нападавших, команды, отдаваемые Сусаром.

   "Хорошую добычу возьмут воины в этом поселении", - подумал он.

   Рядом раздался спокойный голос одноухого:

   - Ну все, Блазня, снимай морок. А, этого поганого, мы познакомим сейчас с нашим другом Боли-Бошкой.

   Стороживший пойманных смердов печенег, открыл от удивления рот, перед его взором простиралось болото, размером с родное стойбище. Красивые теремки, стадо коров и дорога ведущая к деревне, разом исчезли. Вместо них посреди болота виднелось ярко выраженное темное пятно на потревоженной болотной траве. Вся полусотня канула в бездонную трясину, из всех, в живых остался только он.

   "Как, такое могло случиться?", - врезалась в голову запоздавшая мысль.

   В это время за спиной раздался легкий шорох, сопение и покряхтывание. Оглянувшись, с ужасом увидал стоящего прямо на крупе его лошади большеголового, рукастого, неуклюжего старичка с хитрыми глазами и остреньким носиком на лице, обросшего седой бородищей. Успел про себя отметить, что одет тот в сплошную рвань, заплату на которой негде ставить. Старик припал к уху печенега и о чем-то жалобно заканючил на своем языке, пальцем указывая на трясину. И тут, мужик в полушубке со звериным оскалом улыбки на лице, заговорил на печенежском языке:

   - Наш друг, лесной дух Боли-Бошка, предлагает ехать тебе, поганый, в болото. Так как, сам поедешь или помочь?

   - А-а-а! - вырвался из горла степняка хрип отчаяния, он ударил лошадь пятками по ребрам, пытаясь поводьями отвернуть ее в сторону и ускакать, куда подальше от страшных попутчиков.

   - Значит как всегда, сами мы не хотим! Помоги ему, Боли-Бошка.

   - Ага! - старичок в один миг оказался на шее у всадника, образовав третий ярус, как в физкультурной пирамиде времен сталинского правления: лошадь, печенег, большеголовый страшила. Накинув на голову кочевника кожаный ремешок, стянул череп петлей.

   - У-у-а! - вырвалось из глотки печенега, в глазах потемнело, рассудок помутился окончательно.

   - Ну, что, хозяин, я поскакал, али еще укажешь, что надобно сделать?

   - Ты, смотри, не пропадай, потребен еще будешь! Теперь у тебя транспорт вона есть, езжай, собирай у косой развилки всех наших. К болотняку заедешь, скажи, гости непрошенные вскорости в его чертоги пожалуют, хай встречает.

   - Ага. Но-о-о! Залетные-е! - с восторгом выкрикнуло страшное недоразумение.

   - Вот и нам пора двигать, Блазня. Дел за гланды, как мой друган Санька кажет.

   Для воинства Данавоя наступили черные дни. Лесам, дорогам и тропам, казалось не было конца и края, на пути не попадалось ни одной деревни, пугало отсутствие лесной дичи, все вокруг, как будто вымерло. За то ночью воинство не могло спокойно отдыхать. Развлекались Лесавки, пропадали выставленные разъезды и караулы, в разных сторонах лагеря слышался дикий смех, завывание, шелест листвы. Днем колонну печенегов навещали невиданные никем доселе, лесные сущности. На перекрестках дорог часто встречались призраки казненных когда-то давно разбойников. Но те, хоть только пугали. Перекрестные, вообще сущности безобидные. На лесных тропах - навстречу попадались мелкие, но опасные духи - Моховики, Боровики, Дикинькие мужички, вот после таких посещений и пропадали люди. Трупы воинов находили под кустами, на ветвях деревьев или вообще подо мхом. Родичи возроптали: - " Князя покинула удача, он не может справиться с духами русов".

   А, выход из леса, все так же оставался несбыточной призрачной мечтой.

   И, вот, казалось, передовой дозор разыскал этот выход. Тропа наконец-то вывела весь тихо перешептывавшийся шалман на широкий, наезженный колесами телег, шлях. Лес посветлел, раздался в стороны. Две сотни печенегов на рысях устремились по этой дороге на запад.

   - Нашли! - свободнее вздохнул князь, глядя, как сотники с воодушевлением, подгоняют своих подчиненных. Рядом с наблюдающим за происходящим действием Данавоем, из марева, вдруг проявились двое, он сразу узнал одноухого, вторым был незнакомый отрок.

   - А вот и не нашли, - спокойно, на родном для печенежского вождя языке проговорил леший. - Смотри, князь, что вы нашли. Блазня, покажи ему! - уже по-русски велел он молодому.

   Перед Данавоем представилась картина гибели его воинов. Огромное болото, высветленное остатками ветвей сухих деревьев, разбросанных по зеленому ковру сочной травы, с окнами водяных зеркал, по которым расходилась рябь всколыхнутая воздействием вмешательства извне. Сотни измученых людей и лошадей, пытались вырваться из влажной, мокрой, липкой паутины болотной трясины, неумолимо утаскивающей в себя кричащих, стонущих, молящих о помощи людей. Болото требовало жертв. Ржание лошадей, больше напоминало детский плач. Последние конвульсии, и вот уже попавшие в западню люди и лошади, скрываются в бездне, на поверхность вырываются огромные черные пузыри, имеющие неприятный запах. Страх сковал кочевников, находившихся от места гибели буквально в десятке шагов.

   - Ох-х-х! - вырвался из легких живых, не то стон, не то всхлип.

   - А-а-а! - взревел Данавой, выхватывая из ножен саблю.

   Желание поквитаться, зарубить обидчиков, было настолько велико, что скрип зубов услышали находившиеся поблизости воины. Князь занес клинок над головой, готовый обрушить его на одноухого, но тот словно растворился в воздухе, и только рядом было слышно ехидное хихиканье отрока. Прямо из воздуха послышался спокойный голос:

   - Блазня, хорош прикалываться, пойдем отсель, хай смертные отдохнут от нас. Пусть теперича болотняк поработает, они с женкой такого урожая давненько не сымали. Идем ужо!

   - А-а-а! - вскипел в своей безысходности князь, стал беспорядочно рубить саблей воздух вокруг себя, словно отгонял невидимых, налетевших пчел. - А-а-а! ШакалыЈ шака-а-лы!