Кривич (СИ) - Забусов Александр - Страница 11

   "Женщина, она женщина и есть".

   Отметил про себя Монзырев. Кинул взгляд на Ищенко. И смех, и грех, тому после всех путешествий по времени и землям славян, судя по всему, было по барабану отношение людей к своим богам. Он просто рассматривал капище, как осматривал бы экспонаты в музее. Интерес был - почтения, нет.

   "Сразу видно, в войнах не участвовал, друзей не терял. Хлебнем мы с ним, пока не поймет каково это кровью харкать".

   - Примите благодарность от нас, мы внуки Сварожьи, просим вас помочь с делами нашими. Не оставьте своими милостями.

   Выразив благодарность и озвучив свои просьбы, люди потянулись к выходу из капища. Монзырев остановившись, тронул за плечо волхва. Вестимир обернулся к нему.

   - Послушай Вестимир, давно хотел задать тебе один вопрос.

   - Спрашивай.

   - Наш погибший товарищ, перед тем как принять последний бой, сказал, что он понимает язык печенегов. Почему это произошло?

   - Помнишь, Анатолий Николаевич, то место у перехода, где вы прошли мембрану?

   - Ну да, хорошо помню.

   - Закрученные в узлы деревья, плохое самочувствие у людей, непонятно откуда взявшееся волнение, ощущение тяжести. Сейчас я могу сказать. При переходе не все могли уцелеть, кто-нибудь мог и погибнуть. Человека могло скрутить в узел, раздавить, разорвать. Это счастье, что все выжили. Так вот, при переходе каждый из вас приобрел какой-то дар, дар перехода.

   - Что за дар? Я ничего не чувствую.

   - Если ты не чувствуешь, это не значит, что ты его не получил. Он просто пока не проявился у тебя. Сегодня я попросил ученика для себя. Так вот, я выбрал. Это Вячеслав, черноглазый, мелкий мальчишка, он еще слегка картавит. Этот мальчик уже почувствовал в себе этот дар, боится его.

   - И что же с ним не так?

   - Он читает мысли собеседника и, причем на каком бы языке тот ни говорил, он будет знать, о чем он думает. Я воспитаю из него для себя замену.

   - Очень хорошее качество. Но и позавидовать ему нельзя.

   - Поэтому его надо успокоить, направлять и учить.

   - Понятно. Значит надо ожидать неожиданностей и от других.

   - Непременно.

   Стемнело, жрец проводил Анатолия до ворот и на прощание сказал:

   - Боярин, а тебе необходимо поменять имя. Нет у русичей и скандинавов имени Анатолий.

   - Об этом я подумаю завтра.

- 4 -

   Лучи утреннего солнца, ворвались через оконное стекло в комнату, прямиком упали на лицо. Андрюха дернувшись, открыл глаза. Полежав немного, блаженно потянулся всем телом. Из открытой форточки в комнату поступала приятная прохлада. Пошарив рукой по тумбочке, стоявшей сбоку от кровати, наткнулся на телефон. Поднеся его к глазам, нажал кнопку.

   - Етическая сила - заорал он, сбрасывая одеяло на сторону и пружиной выскакивая из кровати, при этом говоря сам себе будто стороннему собеседнику.

   - Через сорок минут построение. Опоздаю, опять Владимировичу за меня достанется, - мечась по своему холостяцкому жилищу, он в темпе напяливал на себя комуфлу, впихнулся в берцы, завязывая их практически на ходу.

   "Вчера, кажется, не поздно разошлись, да и выпили совсем чуть-чуть. Проспал блин и будильник не звенел", - уже мысленно рассуждал он.

   Прыгая по лестнице через ступеньку, промчался мимо дежурной по общежитию, на ходу крикнул:

   - Здрасьте, теть Зин.

   Дежурная по этажу, Зинаида Ивановна, полная дама бальзаковского возраста, с интересом наблюдала поверх очков, как Андрей сверху вниз штурмовал лестницу, словно полосу препятствий. На стук закрывающейся за ним входной двери, с опозданием произнесла:

   - Здравствуй Андрюша.

   Пробежав мимо комендатуры, служившей сразу и кабинетом коменданта гарнизона, и бюро пропусков, и проходной КПП жилого городка, отмахнулся правой рукой в ответ на воинское приветствие дневального, стоявшего у турникета. Подбежав к своей "девятке", поковырявшись в дверном замке ключом, открыл дверь, уселся в машину. Минуты неумолимо уходили. Рванув с места, помчался вдоль бетонного забора городка, замечая на ходу, как впереди, через серую глыбу бетона, на дорогу спикировал друган Леха. Леха - женатик, живущий в пятнадцатом доме, с кем они вчера горланили песни под гитару. Приземлившись в позе орла на гнезде, скривил лицо, будто глотнул несвежей водки, однако сразу же, губы на его лице расползлись в улыбке.

   "Если опоздал, то не один. А в компании звездюлей от "командующего" получать легче".

   Крут был Александр Васильевич, но отходчив, за это, в общем-то и отношение к его недостаткам у народа было позитивным, толи дело первый зам, подполковник Дьяконов, уж тот, если вставит пистон, так потом неделю считай "задница болит". А так как Андрюха по натуре своей был раззвездяй, то соответственно за время совместной службы и "пятая точка" у него была развальцована шире плеч. Временами, когда его молодой организм, естественно в нерабочее время, подвергался перегрузке алкогольной продукции, в воспаленном мозгу созревали мысли.

   "Купить метров пять белого полотна, написать на нем большими синими буквами "МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ ИГОРЬ ПЕТРОВИЧ!!!" и по-тихому повесить над входом в штаб. Что б на утреннем построении все полюбовались на чье-то художество. Произведение армейского зодчества естественно, немедленно бы сняли. А вот на следующее утро фразу изменить - "ПЕТРОВИЧ, МЫ ВСЕ РАВНО ЛЮБИМ ТЕБЯ", вряд ли дежурная служба додумается, что ночью кто-то повторит финт ушами. Для третьей ночи у Андрюхи тоже было заготовлено послание "ПЕТРОВИЧ, НУ ТЫ ПОНЯЛ ДА...!", авось не поймают".

   Резко "ударив" по тормозам, высунулся в открытое окно "жигуленка", громко выдал: - Садись быстрее, опаздываем.

   - Я кажется ногу подвернул.

   - Ты б еще между ног у себя подвернул. Садись, давай.

   Как ни торопились, на службу добрались только к команде:

   - "По рабочим местам разойдись".

   На плацу стоял Сергей Владимирович, Андрюхин начальник. Подполковник, человек в возрасте, до дембеля которому оставалось полшага. В подразделение к нему, Андрей попал год назад. Год назад, командир вызвал подполковника Семибратова к себе в кабинет и предложил взять в подчинение лейтенанта с училищной характеристикой которого, в тюрьму не примут. Тот подумал и взял. И вот уже целый год, ненавязчиво вдалбливал в его симпатичную, но безбашенную голову, "что такое хорошо, а что такое плохо". Получалось. Недавно, на одном из "мероприятий" командир даже высказался, что на данный момент, на Андрюху уже можно писать характеристику по которой в тюрьму уже примут без вопросов.

   - Андрей, хорошо что пришел почти вовремя.

   - Извините Сергей Владимирович, будильник не зазвонил. Опоздал на десять минут всего.

   - Нет-нет, не опоздал, а задержался. Начальник не опаздывает, начальник может только задержаться, Андрей Владимирович.

   - А...

   - А так, как не опоздал, задержался, назначаешься сегодня начальником. Короче идешь в роту, берешь там троих солдат, спускаетесь в подвал и устраняете с ними неисправность.

   - А что за неисправность.

   - Да наши "доблестные" воины, решили в сортире засор пробить. Не придумали ничего лучше, как взять в руки лом. А трубы то пластиковые. Вот и потребовался руководитель.

   - Так это мне что в говне ковыряться придется?

   - Андрей, что за выражение? Не говно, а фекальные отложения

   - Вот ведь правду говорят умудренные опытом: "куда солдата не целуй, всюду жопа"! - следуя по указанному маршруту, воскликнул Андрей.

   - Иногда, я тоже так думаю по твоему поводу, - улыбнулся подчиненному в спину Семибратов.

   Андрей подсвечивая дорогу мощным фонарем пробирался по неосвещенному подвалу, следом сопела ремонтная бригада. Здание не видело ремонта лет двадцать, как раз с того времени когда было построено. Спотыкаясь и натыкаясь на несущие перегородки, идя на запах, за лучом фонаря, лицом коснулся невидимой паутины. Инстинктивно подался в сторону, не удержал выпавший из рук фонарь.