Дневник. Начало (СИ) - "shellina" - Страница 28

Дома мама заявила мне, что уезжает во Францию. Побросала немного вещей в чемодан, поцеловала меня, наказала быть хорошим мальчиком, сняла копию с завещания, где были прописаны координаты аппарации всех наших домов, и пока я стоял посреди гостиной и хлопал глазами, аппарировала в неизвестном направлении.

А завтра у меня начнутся занятия с гоблином. И мне почему–то кажется, что такого сурового учителя еще поискать нужно...»

— Так, значит еще сто, плюс двести пятьдесят, а еще триста...

— Мистер Малфой, а позвольте поинтересоваться, чем вы занимаетесь?

— Считаю, сколько этот, которого я лучшим другом считал, мне задолжал за время нашего знакомства. То тут сотню перехватит, то здесь – двести. Причем ни разу не отдал! А мне стыдно было с него долги спрашивать, как же, учитель, зарплата маленькая.

— Да, ничего себе Принц–полукровка, — раздался задумчивый голос какой–то ведьмочки. — А кто-нибудь в курсе, профессор Снейп – женат?

— Так, Перси, ты что, замерз? Или тоже высчитываешь, женат профессор или нет? Так я тебя огорчу, ты полу неподходящего, читай быстро!

====== Глава 22 “Пятый курс” ======

«1 июля 1976 года.

Я, наконец–то, понял, для чего веду дневник. Когда перечитываешь записи, то пытаешься осмыслить все, что с тобой произошло, разложить «по–полочкам», выявить ошибки, заново взглянуть на окружающих тебя людей и события, ранее не поддававшиеся осмыслению или лишенные, казалось бы, всякой логики и смысла. Начну описывать все по пунктам. Возможно, буду повторяться, но рассматриваться проблемы будут с разных ракурсов.

Начну, пожалуй, с себя. За прошлое лето я сильно вытянулся, и теперь мой рост составляет примерно 5 футов 8 дюймов, против 5 футов 3 дюймов с каблуками, что были во мне раньше. Перед первым сентября 1975 года я понял сразу несколько вещей. Во–первых, у меня нет ни одной вещи подходящей мне по размеру. Выматываясь на занятиях с Грипкуфом до полного отупения, я не сразу обратил на это внимание, но вот когда пришла пора собирать школьный чемодан, то ой... Не было никакого ни времени, ни желания последние часы перед отъездом в школу провести в магазинах. Поэтому в чемодан полетели вещи, отбирающиеся по–принципу: не малые и ладно. О качестве этих тряпок я лучше промолчу. Я даже не знаю, кому они до меня принадлежали и не использовались ли в качестве ветоши для протирания полов.

Во–вторых, чудовищные по своей силе перепады настроения, общая усталость и опустошенность не лучшим образом отразились на моей и без того впечатляющей внешности. Когда перед выходом из дома я посмотрелся в зеркало, то увиденное заставило меня поморщиться. Цвет кожи землисто–бледный, волосы висят безжизненными патлами, вдобавок ко всему, как бы я раньше ни мечтал вырасти хоть немножко, теперь я совершенно не знал, что со своим ростом делать. Все движения и походка были приспособлены для более мелкой версии меня. Чтобы хоть как-то компенсировать неудобство, я стал заметно сутулиться. Короче из зеркала на меня смотрел зомби, причем не первой свежести.

Альбус аж вздрогнул, когда меня увидел первого сентября в школе. Он даже свернул свою приветственную речь до одного предложения и двух слов, а потом весь праздничный ужин посматривал в мою сторону с явной тревогой.

На вокзале меня сразу взяли под плотную опеку мои «охранники». Они посматривали на меня с каким-то недоумением и явной брезгливостью. И это люди, которым, судя по всему, приказали очень недвусмысленно оберегать и защищать. А что говорить об остальных?

Мародеры. С изменением моей внешности в «лучшую» сторону, они возобновили охоту на меня с удвоенным энтузиазмом. Наша война вышла на новый уровень. Причем, сдерживаться мне было неимоверно трудно, а эти придурки словно с цепи сорвались. Нападали теперь только всей толпой. Это их и спасало. Не уверен, что если бы столкнулся с кем-то из них один на один, дело не закончилось бы убийством. У Поттера вообще крышу снесло на почве всеобщего обожания и одновременно — невозможности привлечь к себе внимание Эванс. Даже пару раз в ее присутствии на мой мифический Долг Жизни намекал, смотри, мол, какой я, ух... А ты с этим замухрышкой возишься, за что и был послан подальше. Послала его Лили, а я ехидно поинтересовался, подробности не расскажешь, друг мой Поттер, а то что-то с памятью моей стало, ранний склероз не иначе. В шахматах такая ситуация называется пат. Он не мог рассказать подробности, не раскрыв при этом, что Люпин – оборотень, а он сам является незарегистрированным анимагом. Я же в свою очередь прекрасно мог об этом поведать миру, но тогда я должен был рассказать всем, а что я вообще забыл в Хижине. А это было бы тоже самое, что повесить на шею табличку с надписью «темный маг!». Меня и так им, темным то есть, считают, но придают этому значению совсем иной смысл. Разошлись мы тогда вничью.

Последняя шалость Мародеров пришлась на последний день СОВ. Меня трясло, знобило, а крестный, похоже, не собирался проводить обряд контроля. На берегу озера мы столкнулись. Прицепились они ко мне с подачи Блека. Главными действующими лицами были Поттер и я. Блек и Петигрю были на подхвате. А Люпин тихонько вздыхал в сторонке. Подробностей, если честно, я не помню. Кажется, я огрызался, матерился. Мне было по-настоящему плохо. Все силы уходили на то, чтобы сдержаться. Меня сначала обездвижили, пеной мыльной накормили, потом подвесили вверх ногами МОИМ! же собственным заклинанием. Откуда они интересно о нем узнали? Когда я болтался над землей, то почувствовал, что еще немного и все... не будет больше ни Мародеров, ни Хогвартса, ни, скорее всего, меня. И тут, ну кто бы сомневался, влезла Эванс. Я ее оскорбил тогда, назвал грязнокровкой, лишь бы она убралась отсюда подальше. Вот что за привычка лезть не в свое дело? Защитница обездоленных кошек, собак и Снейпов. Поттер тогда, чтобы выпендриться, снова обездвижил меня и рот заклинанием заткнул, а я был готов на глазах у всех благодарить его за это, потому что он перепутал обездвиживающее заклятье с замораживающим, или намеренно это сделал, впрочем, неважно, но меня отпустило. Я уже практически без сознания был от нахлынувшего облегчения, когда от окончательного позора меня спасли мои миньоны и прибежавшая на берег МакГонагалл. Эйвери стал старостой Слизерина вместо Малфоя, поэтому снятых совместно с деканом Гриффиндора баллов с шалунов хватило, чтобы Слизерин занял первое, уже в который раз по вине Мародеров, место в межфакультетском состязании. Мне только очень не понравился взгляд Эйвери. Он практически пожирал глазами мое полуголое тело. В следующем году возможны проблемы.

Эванс. Лили Эванс. Весь год мы ругались и с каждым разом скандалы, что она мне закатывала, становились все продолжительнее и все чаще мы после них не разговаривали. Она обвиняла меня во всем: в том, что я много занимаюсь темной магией, что много времени провожу с Мальсибером и Макнейром, а они, они... а раз так, то я такой же! Мерзавец, казнить меня тридцать три раза! Вначале я пытался возражать, даже оправдываться. На что она просто на визг переходила:

— А ты знаешь, что они с Мэри МакДональд сделали?!

— Что они сделали с Мэри? – мой голос звучал уже устало. – Я не знаю, но если ты мне сейчас расскажешь, то я постараюсь предотвратить подобное в дальнейшем.

На что пошли получасовые обвинения и ничего конкретного. Я так и не понял, что же там произошло. И не понял сути обвинений. Но меры я все–таки принял.

— Эйвери, ты что совсем последний ум растерял? Какого хрена ты творишь? Что за история с Мэри МакДональд?

— Это тебе твоя грязнокровка настучала? – Эйвери говорил агрессивно, но даже не пытался оправдываться.

— А вот это не важно, дружочек, если я услышу еще хоть один раз, что вы так подставляетесь перед директором, то уже на следующий день обо всем узнает Люциус, а еще через день узнает... Ты этого хочешь? Если да, то вперед.

Судя по всему, он не хотел, чтобы о его бездарных художествах стало известно Волдеморту. Поэтому ни о чем похожем я больше не слышал.