Слабая ведьма - Цыганок Ирина - Страница 47
- Предыдущая
- 47/107
- Следующая
— Вижу, ты оценила мой напиток, — улыбаясь (морда у дракона была на редкость выразительная), заметил Г’Асдрубал. — Налить еще?
Гостья с готовностью протянула бокал. Дракон поднял левую переднюю лапу и одетым в алмазный чехол когтем правой аккуратно вскрыл себе вену у основания ладони. Багряный поток тонкой струйкой побежал в бокал, пузырясь и наполняя воздух терпким ароматом. Мирра завороженно смотрела, как хрустальный кубок в его лапах становится рубиновым. Дракон остановил кровь, только когда бокал наполнился до краев.
— Так я пила твою кровь? — изумилась Мирра.
— Разве не за этим ты сюда пришла? — вопросом на вопрос ответил дракон. Мирра промолчала. — Выпьем драконий брудершафт! — предложил Г’Асдрубал.
— Брудер — что? — не поняла Мирра.
— Такой древний ритуал. Выпивающие переплетают руки и пьют каждый из своего кубка, потом целуются. Ну, а у драконов принято пить из бокалов друг у друга.
Мирра взглянула на второй бокал, оставшийся на столе, он был пуст.
— Красивый обычай! — одобрила она и, обнажив левое запястье, протянула руку дракону. Огромная драконья лапа бережно сомкнулась у нее на предплечье. Алмазный коготь невесомо прошелся по коже, и вдоль тоненького надреза показалась кровь.
— Что ж, выпьем… — Г’Асдрубал помедлил, раздумывая. — За договор! — закончил он, и золотые драконьи губы опустились на ее запястье. Мирра приветственно подняла свой бокал и сделала долгий глоток. Странное тянущее чувство, зародившись в руке, проникло к ней в грудь, а затем сконцентрировалось внизу живота. Странное и сладкое, зовущее отдаться ему и плыть, закрыв глаза, нежась в его волнах. И Мирра закрыла глаза и вторым глотком осушила свой кубок. Мягкое тепло снова согрело желудок и… все кончилось.
— Достаточно, — сказал дракон, облизывая раздвоенным языком губы. Потом он лизнул ей руку, и ранка на запястье закрылась. — Рубца не останется, — пояснил Г’Асдрубал и чуть встряхнул ее за руку. Мирра нехотя открыла глаза.
— Кстати, зачем ты носишь эти безвкусные штуки. — Не выпуская ее левой руки, дракон второй лапой поймал правую и, сдвинув рукава платья, обнажил оба магических браслета.
Никто, кроме Эйнара, Бинош да еще, может быть, слуг Аргола, сбежавших в день его гибели, не знал тайны браслетов. Золотая вязь выкованных на них заклинаний выглядела как обычный орнамент на украшении. Сама хозяйка всегда с трудом могла говорить о них, даже когда обращалась к очередному магу с просьбой освободить ее от волшебных кандалов. Возможно, это тоже было частью заклинания. Так или иначе, ни один из зстреченных ею чародеев оказался не в состоянии расстегнуть узорные застежки. А стоило Мирре попробовать стянуть браслеты, не расстегивая, как они начинали сжиматься, впиваясь в руки и обжигая как раскаленные угли. Вот и сейчас под лапищами дракона браслеты начали пульсировать, накаляясь.
— Не надо… — вскрикнула девушка, но закончить фразу не успела — золотые обломки уже звякнули о камни пола. Мирра ошарашенно уставилась на скомканную золотую проволоку. — Никто не в силах был снять заклятие с этих браслетов! — не веря своим глазам, пробормотала она.
— Да, измельчали нынче маги, — насмешливо посетовал Г’Асдрубал. — Надеюсь, ты не слишком расстроена тем, что потеряла украшения?
— Нет, нет! — замотала головой гостья. Она осторожно потерла освобожденные от браслетов руки. На коже красными полосами выделялся четкий узор, повторявший их орнамент.
— А вот это останется навсегда, — пояснил дракон, но девушка только улыбнулась. В ее нынешнем эйфорическом состоянии она вообще была не способна расстраиваться.
— Только одна проблема, — заметила она, — теперь я вряд ли смогу колдовать. Эти браслеты… как бы сказать… помогали мне концентрироваться. Придется снова стать аптекаршей.
— Глупости, — возразил дракон, — будешь колдовать лучше прежнего. Да и это еще пригодится. — Г’Асдрубал лапой сгреб остатки браслетов. Потом дохнул на золотые осколки, и из пасти вырвалось синеватое, прозрачное пламя. Оно не было холодным, как те огненные клубки, что он пускал под потолок в начале разговора. Золото у него на ладони стало таять, подобно воску, пока не превратилось в вязкую лужицу. Еще несколько трудноуловимых движений когтя — и на ладони у змея оказалась изящная диадема, изображающая крылатого золотого дракона с разинутой пастью. Мирра восхищенно ахнула, но дракон движением лапы остановил ее восторги: — Последняя деталь! — объявил он, затем стащил один из алмазных чехлов с когтя и кинул его в пасть. Огромные клыки клацнули, внутри пасти что-то хрустнуло, и Мирра зажмурилась, ожидая, что драконьи зубы сломаются о прочный алмаз, но через секунду ящер уже выплевывал на ладонь крупную алмазную крошку. Он еще раз дохнул на диадему, а затем сдул на нее брильянтовую крупу. Золотой дракон оказался весь усыпан алмазами.
— Теперь похож? — поинтересовался Г’Асдрубал, принимая позу дракона на диадеме.
— Одно м-м-м… лицо! — улыбнулась Мирра.
— Носи. — Дракон водрузил диадему ей на голову. — Теперь твоя часть договора: расскажи-ка мне историю об Арголе. Только не спеши, начни с детства…
— Но я ничего не знаю о его детстве!
— О своем детстве, глупышка!
И Мирра рассказала дракону все, что помнила о своем детстве. О том, как приехала в Сан-Аркан, как встретила и потеряла Акеля, и всю историю с Арголом — причем впервые эта история показалась ей забавной. Она в комическом ключе пересказала свой долгий путь через лес со слугами колдуна, и как тот произнес свое Великое заклинание… А пока она говорила, солнце село и наступили сначала сине-зеленые сумерки, а потом ночь, озаренная светом созвездий, мерцавших, словно раскиданные кем-то в бархатном небе драгоценности. Ночная прохлада не беспокоила Мирру, рядом с драконьим боком было тепло, и воздух пах, как после грозы.
Мирра не заметила, как заснула. Проснулась уже на рассвете. Оказывается, она спала, свернувшись калачиком в кольцах драконьего хвоста. С ее пробуждением дракон встал и встряхнулся.
— Утренний моцион, — заявил он и легко прыгнул с края площадки в пропасть. Мирра ахнула, но мгновение спустя изящное золотое тело взмыло из пропасти на мощных перепончатых крыльях. Дракон летал вокруг замка, выписывая кренделя и пируэты в утреннем воздухе. Иногда он вращающейся стрелой проносился под арками зала и вырывался в небо с другой стороны здания. Солнце дробилось сотнями искр на его драгоценной чешуе. Мирра стояла на самом краю комнаты, обрывающейся в пропасть, и, не замечая этого, смеялась и плакала от восторга и счастья, потому что знала — вряд ли когда-нибудь в жизни она увидит что-то более прекрасное, чем игра дракона в лучах восходящего солнца.
А потом дракон опустился в центре зала, и откуда-то сбоку появились слуги в зеленых ливреях. Они внесли фрукты, молоко и хлеб на подносе, а еще — нечто похожее на длинный ящик, завернутый в зеленую ткань.
— Сядь, позавтракай, — приказал Г’Асдрубал, — и тебе пора! Твой рыцарь уже заждался у подножия. Того и гляди, полезет выручать тебя.
У Мирры разом упало настроение. Однако тон дракона не допускал возражений. Она уселась за все тот же столик и принялась есть, запивая хлеб молоком.
— Это — твои подарки, — говорил между тем Г’Асдрубал. Он сгреб лапой объемный зеленый сверток, под тканью действительно оказался продолговатый деревянный ящик, украшенный замысловатой резьбой. Дракон подцепил когтем и откинул крышку. Внутри в выложенных бархатом гнездах лежали две большие бутыли из черного стекла с замазанными глиной пробками, и одна маленькая, с человеческую ладонь величиной, фляжка в оплетке из серебряных шнуров. Горлышко фляжки завинчивалось изящной серебряной крышечкой с ушком для подвешивания к поясу. — В бутылях — запас драконьей крови. Тебе хватит лет на пять, а то с тебя станется пойти, попросить крови у другого дракона. Запомни, не все такие филантропы, как я! А во фляжке, понюхай. — Мирра достала из гнезда фляжку и, отвинтив колпачок, поднесла к носу. Жидкость внутри имела тонкий, едва ощутимый, но неотразимый для носа аромат. — Драконий пот! — пояснил Г’Асдрубал. — Изысканные духи и сильное возбуждающее средство. Вызывает непреодолимое влечение у мужчин. — Мирра с большим интересом взглянула на фляжку.
- Предыдущая
- 47/107
- Следующая
