Нулевое досье - Гибсон Уильям - Страница 53

– Не знаю. Мы возвращались от Бигенда, и нам навстречу вылетела машина. Наш водитель свернул в проулок. Видимо, нападающие так и планировали, потому что в другом конце тоже появилась машина и поехала прямо на нас. Тот водитель был в балаклаве. Мы оказались зажаты между двумя машинами.

– И что случилось?

– Олдос, наш водитель, выдвинул машину перед нами из проулка, а потом еще и смял ей перед. Мы были на бронированной «тойоте», она как танк.

– «Хайлюкс», – сказал Гаррет. – С янкелевской броней.

– Откуда ты знаешь?

– Это их фишка. Чья машина?

– Бигенда.

– Ты вроде хотела держаться от него подальше.

– Хотела. И даже держалась. Несколько дней назад он снова прорезался, предложил работу, и я согласилась. Но все пошло наперекосяк.

– Да уж. А точнее?

– Его айтишник и спец по безопасности переметнулся к конкуренту. У него большие планы на военные заказы. В Соединенных Штатах.

– У айтишника?

– У Бигенда. Он хочет разрабатывать модную одежду. Для военных. Говорит, это кризисоустойчиво.

Гаррет глянул на нее:

– Верно говорит. Знаешь ли ты, кто зажал вашу машину в проулке?

– Кто-то, кому Бигенд сильно досадил. Другой контрактор. Мне сегодня назвали фамилию, но я не запомнила. Американский торговец оружием, как я поняла.

– Кто тебе это рассказал?

– Милгрим. Он тоже работает на Бигенда. Даже не то что работает. У него это ближе к хобби.

– Темновато тут у вас, – сказал Гаррет, оглядывая номер.

Холлис осторожно встала, подошла к выключателю. Прибавила света в галогенных лампах.

– Кто-то много ходил по распродажам, – заметил Гаррет. – Настоящий Музей Человечества.

– Клуб. Инчмейл в нем состоит. Тут все номера такие.

Гаррет взглянул на китовую челюсть:

– Портобелло-роуд под кислотой.

Правая штанина его черных брюк была аккуратно распорота по внутреннему шву, снизу доверху, и заколота черными английскими булавками.

– Почему у тебя штанина заколота?

– Подался в готы. Трудно найти булавки, чтобы и черные, и маленькие. Сам меняю повязки. У меня для этого целая аптечка в инвалидном кресле. – Он улыбнулся. – Швы уже чешутся. – Потом нахмурился. – Зрелище, правда, не из приятных. Штаны лучше не снимать. – Он снова понюхал виски. Отпил крошечный глоток. Вздохнул. – Значит, вот в это ты вляпалась?

– Здесь было следящее устройство. – Холлис встала, взяла с ночного столика фигурку синего муравья. – Возможно, с Ванкувера, а может, его вставили позже. – Она открыла ящик, вынула «жучок» в прозрачной трубочке. – Бигенд? Слейт?

– Это кто?

– Айтишник Бигенда. Который переметнулся. Аджай оставил трубочку снаружи, когда Хайди заклеивала статуэтку. Сказал, так будет больше возможностей.

– Джай?

– А-джай. Любимый спарринг-партнер Хайди в ее новом спортзале, в Хэкни. Твой фанат. Совершенно от тебя без ума.

– Интересный поворот, – заметил Гаррет. Затем похлопал по кровати рядом с собой. – Садись обратно. Потешь старика.

Хайди сказала, что в лондонском метро мобильной связи нет, так что Милгрим не стал проверять, сработает ли модемчик. До «Мраморной Арки» доехали быстро. Милгрим сидел, Хайди стояла и постоянно зыркала по сторонам, высматривая в пассажирах признаки начинающегося фолиизма.

Куртка на ней была по-прежнему вывернута наизнанку. Поскольку Хайди то и дело поворачивалась вправо-влево, куртка все время распахивалась, и Милгрим разглядел то, что сперва принял за брошь. Это были дротики, дартс, в которые англичане играют в пабах. Милгрим даже видел соревнования, в гостинице по телевизору, настолько гипнотически нудные, что гольф по сравнению с ними казался контактным спортом. Но теперь он понял, что́ сделала Хайди. Из трех дротиков осталось два. Нехорошо. Он понимал, что, наверное, должен быть благодарен ей, и все равно это было нехорошо. Впрочем, он отметил, что не боится Хайди, хотя, безусловно, не хотел бы оказаться на месте ее врагов.

Возле выхода со станции был KFC, но закрытый. От него страшно несло фастфудом, и Милгрима внезапно накрыло сильнейшей ностальгией. Тоска по дому, подумал он, еще одно чувство, которое он заглушал наркотиками, загонял в невентилируемый подвал собственной души. Насколько бы абстрактным понятием ни был сам «дом».

И тут Фиона засигналила, дважды, с проезжей части, замахала ему рукой. Он подошел. Она как раз подняла щиток, под тем углом, при котором линия ее щеки как-то особенно пересекалась краем желтого шлема. И в этом было безымянное, но щемящее очарование.

– Поедешь со мной, – сказала она, протягивая ему черный шлем. Затем чуть задрала подбородок, чтобы поглядеть на Хайди. – За тобой я отправлю машину.

– Нафиг. Пешком дойду. Где Холлис?

– В «Кабинете». Я заберу Милгрима.

– Забирай.

Хайди взяла черный шлем и надела ему на голову. Запах лака для волос до сих пор не выветрился. Хайди на прощание стукнула по шлему костяшками пальцев. Милгрим перекинул ногу через седло и обнял Фиону, чувствуя девичье тело под броней. Заморгал от неожиданности нового ощущения. Обернулся глянуть на Хайди через тусклый щиток. Она уже шла прочь.

Фиона стартанула с места.

– Последняя соломинка, – сказал Бигенд.

Он сидел за простым, белым икейским столом, на котором лежали каталоги с образцами тканей. Угол у стола был отколот.

– Простите?

Милгрим сидел напротив на нелепом лиловом табурете, обитом очень мягкой подушкой из дешевого материала.

– Пословица, – ответил Бигенд. – Последняя соломинка сломала хребет верблюду. Ладно, мой хребет так просто не сломать, но груз для меня стал неподъемным.

– Фоли, – сказал Милгрим. – Он был в машине впереди нас.

– Это я понял.

– Где Олдос?

– Отвечает на вопросы полицейских. Он это хорошо умеет.

– Его арестуют?

– Вряд ли. Но в Париже вы сказали Фионе, что пошли в «Галери Лафайет». Сказали, что Фоли, как вы и рассчитывали, отправился туда за вами, и вы, определив, что Слейт направляет Фоли с помощью вашего «нео», подбросили телефон, если не ошибаюсь, в детскую коляску.

– Эта была не совсем коляска в привычном смысле, – сказал Милгрим. – Что-то более современное.

– Почему вы выбрали ту конкретную коляску?

– Женщина, мать, была русская. Я подслушал ее разговор с подругой.

– И что, на ваш взгляд, это была за женщина?

– Жена олигарха…

– Или бандита?

Милгрим кивнул.

– В сопровождении, как я понимаю, по меньшей мере одного телохранителя?

Милгрим снова кивнул.

– Нехорошо. – Бигенд смотрел на него в упор.

– Мне стыдно, – сказал Милгрим.

– Само по себе то, что вы начали проявлять инициативу, могло бы скорее радовать. Но теперь я вижу, что вы поступили безответственно. Импульсивно.

– Вы тоже импульсивны, – неожиданно для себя ответил Милгрим.

– Мне положено быть импульсивным. Вам – нет. – Бигенд нахмурился. – Правильнее сказать, не то что именно вам не положено быть импульсивным, просто я по прошлому опыту от вас этого не ждал. Зачем вы так поступили?

– Я устал от Слейта. Он мне с самого начала не нравился.

– Он многим не нравится, – согласился Бигенд.

– И я никогда раньше не задумывался о том, что он следит за мной через «нео». Я был уверен, что он делает это по вашему поручению, но когда вы сказали, что не доверяете ему… – Милгрим пожал плечами. – Меня разобрала злость.

Бигенд изучающе смотрел на него. Катодная синева костюма через сетчатку вплывала Милгриму в мозг.

– Кажется, я понял. Вы меняетесь. Меня предупреждали, что так будет. Буду в дальнейшем учитывать этот фактор. – Бигенд вытащил из кармана айфон, сощурился, убрал его обратно. – Женщина в Севн-Дайлс. Федеральный агент. Я хочу знать об этом больше. Расскажите про нее все.

Милгрим прочистил горло, чего в таких ситуациях обычно старался не делать. Сумка с ноутбуком лежала у ног, и он пересилил желание на нее покоситься.