Моя"крыша" - Кремль (СИ) - Соболев Сергей Викторович - Страница 23

Еще на подъезде к нужному зданию, возле оборудованного здесь недавно в связи с угрозами терактов "пояса безопасности", охрана тормознула джип и заставила пассажиров предъявить не только документы, но и спецпропуска.

Потом еще раз заставили предъявить ксивы, возле оборудованного шлагбаумом арочного проезда.

Наконец двух визитеров пропустили во внутренний двор, где Подомацкий, не без труда выискав свободное местечко, припарковал их джип на совбезовской служебной стоянке.

Едва Андрей выбрался из тачки, как тут же заметил двух мужчин, только что покинувших здание через один из служебных подъездов. И направляющихся, судя по всему, к своей машине, припаркованной неподалеку от только что подъехавшего джипа.

Бушмину не составило особого труда опознать обоих: это были уже знакомые ему особисты, причем один из них, тот, что шел впереди, не далее как сутки назад предлагал Кондору "угоститься сигареткой".

— Оп па! — негромко произнес Андрей. — Леший, я тут словцом кое с кем перекинусь… Но ты не вмешивайся!

Эти двое — они тоже были прикинуты в штатское — шли в аккурат им навстречу. Преисполненные, кажется, сознанием собственной важности, эдакие суровые и в чем то даже таинственные "люди в черном".

"Куда это, ребятки, вы так торопитесь? — надевая на лицо бесстрастную маску, подумал про себя Бушмин. — Никак, опять кого нибудь из нашего брата "шкерить" собрались?

Ну ну…"

Тот, что шел впереди, поднял взгляд на Бушмина и, судя по метнувшимся туда сюда глазам, тут же опознал в нем своего недавнего, совсем, можно сказать, свеженького "клиента".

Когда до него оставалось всего пара тройка шагов, Кондор вытащил, глядя тому прямо в переносицу, из кармана утепленного длиннополого плаща свою правую руку. Так, словно хотел обменяться с этим человеком дружеским рукопожатием. Типа того, что я, мол, мужики, службу знаю, "а потому обиды на вас не держу…".

Тот лишь чуть подался к нему, — утратив равновесие на какую то долю секунды, но и этого легкого, сугубо рефлекторного движения оказалось вполне достаточно для человека, прошедшего, среди всего прочего, основательный курс айкидо.

Даже Подомацкий, на глазах у которого все и произошло, не успел толком уловить сам момент "контакта". Но зато смог вполне оценить его последствия: когда Кондор сблизился с не уступающим ему внешне по физическим данным мужиком, тот вдруг споткнулся и, нелепо взмахнув руками, врезался почти плашмя — лицом! — в корму припаркованной среди служебного автотранспорта черной "ГАЗ 31".

"Волжанка", по задку которой пришелся удар, натужно крякнула, а из носа рухнувшего, как подкошенный, особиста обильно потекла кровь…

Бушмин как ни в чем не бывало пошел себе дальше, направляясь к служебному подъезду. Его напарник, проходя мимо второго особиста, напоминавшего в эти секунды соляной столп, бросил по ходу на него неодобрительный взгляд:

— Ну что же вы, товарищ?! Не видите разве, что ваш коллега споткнулся?! В следующий раз, господа, будьте поосторожней, а то как бы опять вам не поскользнуться!

Возле бюро пропусков их ожидал дежурный сотрудник "А центра". Гости прошли через арочный металлодетектор, не обращая внимания на протестующий рев и перемигивание аппаратуры, сработавшей на стволы "элиты" и его напарника. Прошли чуток по коридору, загрузились втроем в кабину спецлифта и уже вскоре спустились в шлюзовое помещение СЦСБР, оказавшись в трехэтажном подземном бункере, оборудованном под фундаментом здания. Подомацкому было указано обождать в одном из служебных помещений, а Кондора препроводили в кабинет заместителя главы "четверки" Шувалова.

Начальник сидел за столом, с рассеянным видом изучая какие то бумаги, которые он брал из лежащей перед ним папки.

Бушмин доложил о своем прибытии — четко, по военному, по уставному. Шувалов кивком указал на стул, но Андрей продолжал оставаться на своих двоих.

— Товарищ полковник, разрешите вопрос?

— Спрашивайте.

— Надо так понимать, что я… вышел из доверия?

— С чего ты взял, Андрей? — Шувалов вышел из за стола, а заодно и отбросил официальный тон. — Как раз наоборот! Сейчас, сдается мне, ты будешь в еще большем фаворе, чем прежде.

— Нич чего не понимаю, — пробормотал себе под нос Бушмин. — Ладно, хватит о всяких разных заморочках. Свое мнение обо всем этом я выскажу позже. Для начала, Юрьич, несколько деталей — дополнительно — к "грозненскому инциденту", которые я не стал сообщать дознавателям…

Андрей вкратце пересказал четырехгодичной давности эпизод с Горцем, а также высказал догадку, что этот же нохча, кажется, взяв себе фамилию или же псевдоним Султыбеков, пытался сделать ему "гоп стоп". Но поскольку лица его он так и не увидел из за наличия маски, то никакой уверенности, что он не ошибся в своем предположении, у него нет.

— Ладно, я понял, — выслушав его, сказал Шувалов. — Поищем на него досье. Что касается Лещенко… Есть небольшой спецотдел, отвечающий за безопасность магистральных нефте- и газопроводов. Что же это я? Тебя, Бушмин, начальник у себя ждет.

Они вдвоем вышли в предбанник. Шувалов почему то усмехнулся и кивком указал ему на оставленную открытой дверь.

— Пройдите, товарищ подполковник.

Бушмин прошел в кабинет руководителя "четверки", коротко доложился. Мануилов стоял у прозрачной, чуть затененной стены, сделанной из специального стеклопластика, — она была прозрачной лишь в одну сторону. За стеной этой находился, собственно, сам операционный зал СЦСБР: находясь здесь, можно было обозревать весь зал с компьютерными терминалами и развешанными на стенах жидкокристаллическими экранами, при том что для глаз дежурных операторов эта стена была целиком непроницаемой. Мануилов стоял вполоборота к вошедшему; это был худощавый мужчина лет сорока с небольшим, одетый в безукоризненно сидящий на нем и, сразу видно, дорогой костюм, в дымчатых очках, надежно маскирующих его взгляд. По твердому убеждению Андрея, Игорь Борисович — самый эрудированный, толковый и головастый мужик во всем родном отечестве. Кроме разве что самого Главкома, с которым сейчас вообще не следует кого либо сравнивать и чей портрет, естественно, висит на самом видном месте, занимая часть стены напротив входной двери.

Посмотрев на него каким то долгим и словно оценивающим взглядом, Мерлон — так по уже давней привычке Бушмин называл про себя этого незаурядного человека — не спеша подошел к нему и протянул руку.

— Здравствуйте, Андрей Михалыч.

— Здравия желаю, Игорь Борисович, — аккуратно пожимая руку начальника, негромко произнес Бушмин. — Вызывали?

— Да, вызывал, — отчего то вздохнув, сказал Мануилов. — Подполковник, я в курсе того, что произошло.

— Я в этом ни на секунду не сомневался, Игорь Борисович, — как то неожиданно для себя сухо сказал Бушмин. — Кстати, возникает такое впечатление, что кое кто заимел зуб не только на меня, но и на тех людей, кто отдает мне приказы.

— Возможно, — глядя на него сквозь дымчатые очки, сказал Мануилов. — Я думаю, мы об этом еще поговорим…

Но не сейчас, а несколько позднее. Кстати, как ваше самочувствие, Андрей Михалыч?

— Думаю, что я — в порядке.

— Гм… Чай? Кофе? Я распоряжусь, чтобы нам что нибудь сюда принесли.

— Если для меня, то не нужно. Хотя… Кое что, Игорь Борисович, я все же намерен у вас попросить.

— Просите.

— Мне нужен лист бумаги и авторучка.

Надо отдать должное Мерлону — тот и глазом не повел. Не то что не стал строить одного из своих подчиненных, как это сделал бы на его месте иной начальник, но, не выказав и тени неудовольствия, кивком указал Бушмину на собственный стол, мол, присаживайся, пиши, что хошь (не будь Игорь Борисович тонким психологом, черта с два он совладал бы со своими крутыми ребятишками. А ведь большинство из них оч...ч...чень уважают своего начальника, хотя тот происхождением из околочекистских и полуштатских кругов).