Несбывшееся пророчество - Цыганок Ирина - Страница 32
- Предыдущая
- 32/58
- Следующая
Дальновидный граф не рискнул медлить дольше. После непродолжительного совещания с оставшимися командирами он накинул на плечи генеральский плащ, кликнул знаменосца — нести белый флаг — и со скромным эскортом двинулся к главным воротам города. «Так рушатся самые прочные здания, стоит лишь выдернуть пару камней из фундамента…» — про себя шептал он.
Маг вернулся слишком быстро. Анелла так ничего и не придумала. Тем более что Эрсторген совсем не помогал ей. Вейл-Верлейн стремительно прошагал мимо кинувшейся к нему жены, не слушая ее робкого бормотания, открыл дверь в комнату пленника. Створка с грохотом затворилась за его спиной, заставив содрогнуться бедную принцессу.
— Добрый день, мой дорогой… гость!
Эрсторген никогда вблизи не видел мага ни в одном из его обличий. Сейчас перед ним стоял плотный мужчина лет сорока, с черными курчавыми волосами и приятной улыбкой. Он уже собирался подключить магическое зрение, но тут колдун, сделав пасс рукой в сторону двери («Налагает заклятие», — сообразил дракон), на глазах стал превращаться в рослого седовласого старика… илинет, не в старика, но все же теперь маг выглядел куда почтеннее и значительнее. Белоснежные седины обрамляли удлиненное лицо с яркими, но правильными чертами. Глаза… Пожалуй, глаза глядели чересчур пронизывающе. Ну до ведь перед ним был Председатель Магического Совета, а не заштатный ведьмак из забытогоТворцом селения. В общем, вопреки всему, первое впечатление у Эрсторгена о своем пленителе сложилось положительное.
— Позвольте представиться. — Маг величественно наклонил голову. — Я — Верлейн, один из Девяти. Не люблю громких титулов, но считаю, вы вправе знать, с кем имеете дело. О вас мне тоже известно достаточно. Скрывать не стану, я считаю ваше пленение большой удачей и, так как вы весьма ценный заложник, готов предоставить вам в своем замке все возможные удобства!
— Если вы ожидаете, что моя мать сдаст из-за меня Вран, то вы ошибаетесь!
— Ну что вы, молодой человек, — на лице мага читалось искреннее возмущение, — я и не собираюсь я требовать ничего подобного! В конце концов, выигрывать битвы шантажом неблагородно! А я человек старых правил, я еще в таких войнах участвовал… Впрочем, вам это, конечно, не интересно. Извините, это у меня стариковское — тянет поговорить о давних временах. Буду честен. Я уже встречался с вашей матушкой и ее… э-э-э… главнокомандующим, мы пришли к соглашению: ваша свобода в обмен на участок земли и башню здесь, в Урфии. Ваша семья владеет наделом на нашей территории, рядом с морем. Оль-Герох, слышали?
— Да. И это все, что вам нужно?!
— В общем, да!
— А как же Вран, война?
— Это долгий разговор. — Верлейн покачал головой. — Если хотите, продолжим за ужином. Приглашаю через час в нижнюю гостиную. Кстати, в пределах замка вы совершенно свободны. Не хочу излишне сковывать вашу свободу, но вот перекидываться в дракона, извините, позволить не могу. В таком виде мне, боюсь, с вами не совладать. — Маг развел руками и обезоруживающе улыбнулся. — Приходите. Скучно ужинать в одиночестве.
Нижняя гостиная оказалась уютной комнатой, больше напоминающей кабинет. Круглый обеденный стол, пара поставцов, но вместо посуды на полках — книги. Стены завешаны старинными картами и странными рисунками, тиснутыми на выделанной коже.
— Так вот, о войне, — продолжил прерванный разговор Верлейн, когда молчаливый лакей поставил перед каждым по блюду с фаршированными рябчиками и гарниром из речной моркови, наверное, с вашей точки зрения, арканская экспансия выглядит ужасно. Но я живу слишком долго, чтобы мыслить такими ограниченными категориями, как интересы отдельно взятой страны. Куда важнее благополучие всего Мира. Не спешите возмущаться, юноша, — маг поднял руку, предупреждая возражения Эрсторгена, — мне по большому счету все равно, кто правит тем или иным княжеством и какие проводит законы. Но я уже говорил вашей матушке: мана исчезает из Мира, и всякий правитель, кто позволяет неучам бездарно растрачивать ее на магические фокусы, — преступник. Вот почему я поддержал Эдаргена, поставившего цель искоренить в своем королевстве волшебство. Мало кто понимает — вместе с магической энергией из Мира исчезнет и жизнь. Думаю, сам Мир будет разрушен.
Маг отхлебнул вино из золотого кубка. Торки между тем уплел свою пару куропаток и принялся за следующую, услужливо поданную расторопным слугой.
— А моя мать знает об этом?
— Конечно! Я сообщил обо всем правительнице и этому вашему… — как его? — Хаэлниру еще несколько недель назад. Я и сам не в восторге от действий его арканского величества. Но выбор, как вы должны понимать, невелик. Жаль, что я не сумел переговорить с вашим батюшкой. Я слышал об их размолвке с правительницей, но, надеюсь, это не повлияло на ваши отношения с отцом?
— Слышали? — Эрсторген не мог скрыть удивления.
— Да, госпожа Мирра не сочла нужным скрывать, что ее привязанности перешли… в другое русло. Да, собственно, слова были и не нужны довольно было одного взгляда на нее и повелителя Хаэлнира…
Молодой дракон отодвинул блюдо с недоеденной дичью.
— Я не хотел бы обсуждать здесь поведение моей матери! — прямо глядя в угольные глаза Верлейна, заявил он.
— О, конечно-конечно, простите старика! Любовь, ревность — все это осталось у меня в далеком прошлом, я, признаться, и позабыл, как они способны ранить сердце. Я, знаете, тоже недавно женился. Да вы, верно, уже познакомились?! Я просил Анеллу позаботиться о вас в мое отсутствие. Она добрая девочка, но страшно скучает с таким стариком, как я.
— К чему тогда было жениться?
— Наш брак с принцессой Урфийской — всего лишь союз интересов. Мне требовалось придать видимость законности своему наместничеству в Урфии. Народ здесь сильно привержен традиции, в том числе и династической. Простое назначение наместника могло привести к затяжной гражданской войне, новые жертвы… Как уже говорил, я не сторонник чрезмерного насилия. С другой стороны, выйдя замуж, бедняжка Анелла смогла покинуть монастырь Белых сестер, где ее держали взаперти последние несколько лет.
— Почему?
История принцессы явно заинтересовала дракона.
— Дворцовые интриги, — маг пренебрежительно взмахнул рукой, — до того довели бедняжку — от собственной тени шарахается. Надеюсь, хоть с вами немного оттает. Монастырское уединение не напользу молодым женщинам.
Маг еще некоторое время рассуждал на разные темы, далекие от политики. Эрсторген по большей части молчал и теперь уже почти не ел. Однако когда он отправился спать в свой «застенок», то пожелал колдуну доброй ночи почти дружески.
Принцесса пробудилась среди ночи от очередного кошмара. Во сне старик с благородными сединами вынимал сердце из груди медноволосого юноши. Он делал это спокойно и аккуратно: скупым движением рассек грудину, раздвинул ребра, достал бьющийся комок плоти и опустил на серебряное блюдо. Кровь широкой струей окрасила грудь, но юноша, казалось, ничего не замечает. Он улыбнулся Анелле, стоявшей где-то на краю иллюзорного зала, и послал ей воздушный поцелуй. А пузырящийся алый поток все бил и бил из раны и вот уже достиг ее ног… Она закричала и очнулась в собственной постели. Крик тоже был элементом сна. В действительности рот оказался сжат до ломоты в челюстях.
Анелла встала с кровати и прошлась по комнате. Обычно это ее сердце вырезал из груди старик в кошмаре, но теперь сон изменился. Небо за окном побледнело, предвещая недалекий рассвет. На другой стороне двора в замковой башне горел свет. Колдун снова всю ночь просидел над своими книгами, а с ним, должно быть, и Эрсторген. Последние дни они стали прямо-таки неразлучны. С ней он, правда, тоже проводил немало времени, взять хоть послеобеденные прогулки, и совместные завтраки, и беседы перед сном… Вейл на удивление выполнял любые прихоти юного пленника, только за пределы замковой стены ход ему был закрыт. И держал себя грозный наместник с вранцем совсем как добрый дядюшка. Иногда даже ей начинало казаться, что колдун взаправду проникся отеческими чувствами к молодому человеку. Но разве не видела она страшного блеска в угольных глазах? Нет, колдуну верить нельзя! Эрсторген должен бежать немедленно, пока тот не опутал его своей паучьей сетью, не вырвал доверчивое сердце. Анелла прижала руки к занывшей груди: а как же она? Во что превратятся ее дни, когда медное сияние волос исчезнет с глаз? Женщина вытерла набежавшие слезы и снова до боли сжала зубы. Неважно, что будет с ней, она должна спасти беспечного мальчишку!
- Предыдущая
- 32/58
- Следующая
