Наследие (СИ) - "Jaira" - Страница 42

- Но ведь в преданиях не сказано, что стрелу пустил он.

- По его желанию началась война, - заговорил Менелнаур, - по его злобе и ненависти обе стороны столкнулись в Переломной Битве. Он не мог не понимать, к чему это может привести.

- Тогда мне, да и всему миру, не понять, чего он добивался этой битвой.

Долнарн, оторвав задумчивый взор от догорающего огня, снова посмотрел ей в глаза.

- Что бы хотел получить провинившийся человек?

От удивления Джайра открыла рот.

- Прощение?! Да вы шутите! Войной получить прощение?

На ее громкие возгласы спавшие лошади приоткрыли глаза. Ворон навострил уши.

Долнарн кивнул.

- Окончив войну между двумя сторонами, он бы исчерпал конфликт и остался бы один на один с братом. Драгонус простил бы его и очистил раскаявшегося светом всепрощения, архимаг смог бы все начать сначала. Но у него ничего не вышло, Протектора убили, а его возненавидел весь мир и устрашился его бездушия и могущества. Никому не известно, что он хочет сотворить, но продолжившийся род Драгонуса он ненавидит не менее, чем его - весь свет. Ведь они повсюду возносятся людьми, их почитают как великих героев и спасителей.

Джайра встряхнула головой, приводя мысли в порядок.

- Но ведь каждый из них хоть раз сталкивался с ним. Почему он не просил прощения у них?

- Ему был дорог брат, а не его потомки, изменившиеся за тысячелетие до неузнаваемости - ведь он смог восстановить силы только спустя это время. К тому же, мрак одолевает его, он лелеет только свою злобу. Многие предполагают, что его самого уже давно нет, осталась только ненависть.

Вдалеке застонала выпь.

"Почему Эврикида мне не рассказывала этого?"

- Откуда вы все это знаете?

Долнарн хитро улыбнулся.

- Звезды многое могут рассказать, но прошлое расскажут только летописи и те, кто получил его в наследие.

Второй раз за разговор Джайра испытала крайнее удивление.

- Вы видели Протектора?

- Знали одного из них, но он давно уже мертв, - вздохнул Менелнаур.

- Остерегись архимага, - взволновано произнес Долнарн. - Звезды видят твое участие в будущем, но не говорят о дальнейшей судьбе.

- Мое участие в будущем? - недоверчиво переспросила Джайра.

- Одинокий странник со многими именами, обладающий невероятной силой, - так они всегда называли тебя.

- Меня? Невероятная сила? Вот это бред! - на очередной возглас хозяйки Ворон недовольно фыркнул. - И как вы только можете в это верить.

- Ты сама поведала нам о том, что следишь за ним. В своих замыслах ты себя не ограничиваешь, так что мы можем разгадать твою тайну, - она возвела глаза к небу. - Остерегись его. Миру будет плохо без героев.

Джайра раздраженно цокнула языком и покачала головой. "Меня мир почему-то не спрашивает, нужен ли он мне..."

Поняв, что разговор окончен, веллийцы начали тихо напевать поминальный молебен, в котором прощались с Эврикидой. Джайра, натянув повязку, встала с места осмотреть отведенные ей под охрану окрестности.

Люди спали безмятежным сном. Вопреки ожиданиям ночь была тепла, поэтому многие спали рядом с палатками. В шатре купца покачивалась расплывчатая тень, мелко и быстро шевелившая длинным фазаньим пером. У догорающего кострища рыцарей спали Бенрад и тот статный рыцарь. На сколько помнила Джайра, у него на молочно-белом плаще был вышит шелковой нитью расправивший крылья феникс с оливковой ветвью в лапах. Не мудрено вайенцу иметь в друзьях такого известного человека - самого Молодого Феникса, грозу октавских воров.

У костров на другом конце лагеря бродили зевающие часовые. Чуть поодаль в темноте лохматили гривы и хвосты вздрагивающие лошади, изредка перемениваясь глухим ржанием. Над спящим караваном высоко в небе пролетала клином стая журавлей, отправившихся к Югу. "К близким холодам..."

Джайре не давали покоя мысли о сказанном веллийцами. Мортос задумал грандиозную катастрофу, и она как-то будет участвовать в этом. Мир не готов к еще одной разорительной войне с мраком, она это понимала. Сейчас, когда все народы настолько разрознены между собой и враждебно настроены, ухитряясь грызться и внутри общества, война уничтожит их всех поодиночке. Самой сильной державой, способной выставить мощную армию, была Ардония, но она гниет изнутри. Эльфы не смогут сражаться на два фронта - мгла не даст им отсрочки и уничтожит их княжества, если они перебросят часть сил на помощь людям. Дварфов, наделенных наибольшей сопротивляемостью магии, но не способных к ней, не видели уже достаточно много времени, чтобы понять - в Оркулуме не все ладно. Аль-Пассал еще держится на ногах - до тех пор, пока работают светочи, отгоняющие мглу с востока. Сражаться некому... Возможно, и не обязательно сражаться. Если бы было достаточно сильное оружие и тот, кто способен его удержать, архимага можно было бы победить. "Это было твоей тайной, Эврикида?"

Всю оставшуюся ночь Джайра терзалась догадками и предположениями, угнетающими душу. Эльфы издалека наблюдали за ней, давая поразмышлять над услышанным.

За час до рассвета веллийцы ушли.

Глава 9. Дела чести

Этот игорный дом был самым популярным, но, в то же время, самым заброшенным. Здесь все делали только самые высокие ставки - несметные богатства, бесценные вести, великие жизни. Другие ценности не стоило и предлагать - Гильдия воров и соглядатаев в другие игры не играет.

Обходя шумные и тихие компании игроков, за особым столом, окруженном занавесями, присел уже не молодой человек в низком капюшоне. Стянув стальную когтистую перчатку с левой руки, на которой не хватало среднего и безымянного пальцев, он любовно пристроил ее рядом с собой на столе и небрежно мотнул головой в сторону незримому, но всегда стоявшему рядом наготове посыльному мальчишке. Служка тут же скрылся в занавесях и через минуту привел к столу еще одного человека в капюшоне. В отличие от беспалого, капюшон этого господина был соткан из богатого шелка Золотых Лесов и скрывал почти все лицо, оставляя на свету лишь старческий подбородок. Сплюнув в сторону, человек со стальной перчаткой кивнул гостю на стул напротив и сложил пальцы домиком, соединяя и разъединяя их. Служка принес поднос с двумя кубками и графином руэлльского золотого, пугливо посматривая на косивший правый глаз беспалого, посеревший до половины радужки. Оба человека запрокинули в горло по целому кубку и причмокнули от ощущения услады послевкусия вина.

- Итак, что понадобилось старому игроку от хозяина Октавы?

На каверзный вопрос богатый господин скривил губы в хитрой усмешке.

- То же, в чем нуждается король-рыцарь.

Мужчина раздраженно скривился.

- Будь ты здесь для большой игры, личинка, ставшая имаго, ты бы не стал скрывать своего лица. Неужели ты опасаешься наткнуться здесь на бестию Лиса?

- Опасаюсь, потому что этот игрок уже обыгрывал тебя. Или ты забыл, кто наградил тебя заячьим глазом и оттяпал пальцы?

Еще больше раздражаясь, собеседник сжал ладони в двойной кулак вместо домика. Правый глаз скосился еще сильнее.

- Если думаешь предложить мне партию, не напоминай мне о Стражах, - решив спровоцировать старого вора, он усмехнулся: - Зачем это ты вернулся в Гильдию? Мои осы видели цыган в городе. Ведь это они - твои картишки, зачем тебе честные шулеры?

- Потому что эти благородные мошенники знают повадки Лиса и сумеют завести ее в тупик, пока имаго оказывает "песни Ардонии" великую услугу.

Брови вора резко вздернулись вверх, затем сомкнулись над переносицей.

- С чего бы это вдруг мастеру-пауку понадобилось творить добро? Неужто тебе не хватает золота в шпильке?

- Послушай меня, повелитель тысяч жал, - чтобы никто не уловил даже движения губ, господин наклонился почти к самому капюшону вора. - Над Октавой сгущаются тучи, в подполе скрипит древоточец-могильщик. Никто его не слышит в базарном шуме, никто не поднимает головы выше королевского трона. Только те, кому не чужда городская тень, чуют опасность. Я делюсь с тобой этим чутьем, потому что если мы потеряем город - потеряем все. Города не будет - не будет Ардонии. Не будет Ардонии - не будет игр. Не будет игр - не будет Гильдии. Мы не простые рыцари, но думать о своих угодьях тоже иногда имеет смысл. Пока я отвожу угрозу от Октавы, ты должен отвести нос Лиса от меня и шпильки.