Почти что сломанная жизнь (ЛП) - Макхейзер Маргарет - Страница 30

- О, Господи, - выдыхает Доминик у моих губ.

Я трусь губами о теплый рот Доминика, пробуя его на вкус и позволяя себе смело исследовать его. Боготворя своим языком линиям его рта, я останавливаюсь и покусываю его нижнюю губу, прежде чем продолжить двигаться по его коже.

- Тебе надо остановиться, Эйлин. - Но в противовес сказанному, он крепко сжимает руками мои бедра, удерживая на месте.

Доминик откидывает назад голову, и теперь его шея полностью открыта для меня. Ее покрывает легкий налет щетины, и его адамово яблоко тяжело движется, пока он пытается сглотнуть.

Медленно провожу кончиками пальцев по линии его челюсти к подбородку. Дыхание Доминика сбивается, и его пальцы сильнее впиваются в мои бедра.

Я следую по идеальной линии от его подбородка, вниз по шее, к вырезу его футболки. Я провожу рукой по груди Доминика и останавливаюсь на его сердце.

- Эйлин, твои прикосновения как рай. Но я хочу, чтобы ты остановилась, пожалуйста, прямо сейчас. - Он отпускает мои ноги и пересаживает меня с колен.

Я ложусь спиной к Доминику, свернувшись в клубок, стыдясь того, что пыталась зайти дальше, и он отверг меня.

- Детка, у меня внутри все огнем горит, я очень сильно хочу тебя. - Он поворачивается ко мне и кладет руку на мое бедро, но больше нигде меня ничем не касаясь. - Но когда мы займемся с тобой любовью, я хочу, чтобы это было потому, что мы хотим насладиться телами и душами друг друга. Я не хочу, чтобы это было механизмом совладания каждый раз, когда кто-то из нас сталкивается с раздражителем.

Это то, что я сейчас делала?

У меня почти началась паническая атака, и закончилось все попыткой вывести наши отношения на другой уровень.

Блин, он прав. Я пыталась использовать занятие любовью с Домиником, чтобы преодолеть трудности.

- Я понимаю, - вздыхаю я, поворачиваясь взглянуть Доминику в лицо.

- Я знал, что ты поймешь. - Он встает с постели и протягивает мне руку. Чувствую, что, задаваясь значением его предложенной руки, я хмурюсь. - Давай спустимся вниз и приготовим ужин. И, когда ты будешь готова, мы распакуем это зеркало.

- Не сегодня, - говорю я, глядя на закрытое зеркало. - Но очень-очень скоро.

Скоро я соберусь со всеми силами, чтобы заглянуть в зеркало, и надеюсь, что смогу удержаться от ненависти к той ужасной части себя.

- Детка, последние десять дней ты приходишь сюда, садишься на кровать и только и делаешь, что глядишь на зеркало. Тебе не кажется, что пришло время снять бумагу и передвинуть его к окну? - говорит Доминик позади меня, пока я все еще смотрю на завернутое в бумагу зеркало, будто это злокачественная опухоль, которую необходимо удалить, чтобы болезнь не прогрессировала.

- Я все еще не уверена, - вздыхаю я, поворачиваясь посмотреть на Доминика, стоящего в дверях.

- Чем дольше ты будешь тянуть с этим, тем труднее будет становиться ситуация. Ты проделала уже такой длинный путь, Эйлин. Думаю, для тебя будет правильнее снять бумагу и взглянуть на свое отражение. Зеркало покажет тебе прекраснейшую из всех женщин, которых я знал. - Его лицо расплывается в широкой, ободряющей улыбке.

- А если мне не понравится то, что я увижу?

- Ну, тогда придется поработать и над этим. Я хочу, чтобы тебе не просто нравилось твое отражение. Я хочу, чтобы ты полюбила его.

Я отворачиваюсь взглянуть на невинный кусок стекла и дерева и могу представить, что однажды увижу в нем себя.

Мне необходимо это сделать. Но задумываясь о подобном, я разрываюсь на части оттого, насколько это трудно - увидеть свое отражение. При мысли встретиться лицом к лицу с моим увечным, отвратительным телом, мой страх зашкаливает, и теперь я понятия не имею, как вернуть прежнее самообладание.

- Мы сделаем это вместе, после обеда. - Говорю я, поворачиваясь к Доминику, и молча уговаривая себя.

- Замечательно, потому что обед уже готов, - говорит Доминик счастливым голосом. - Пойдем, я как раз собирался накрывать на стол. - Он направляется вниз, оставляя меня нахмуриться на зеркало, обвиняя его в моих смешанных чувствах.

- К черту это, - ору я на зеркало.

Дурацкое зеркало, стоящее в углу, насмехается надо мной, подначивает открыть его и наконец-то посмотреть на себя.

Дурацкое зеркало.

Дурацкая я.

- Эйлин, - кричит снизу Доминик.

- Спускаюсь. - Пока встаю с кровати, продолжаю пялиться на зеркало, не отрывая глаз от этой чертовой штуковины. Чувствую небольшой прилив храбрости.

Я могу сделать это.

Я уже через многое прошла. Это всего лишь еще одно препятствие, с которым мне надо справиться.

Плевать на него.

Ничтожная преграда.

Я выпрямляю спину и отворачиваюсь, не давая зеркалу разрушить мою жизнь. Я не позволю, чтобы оно управляло мной.

Десять дней я смотрела на него с ужасом, но теперь оно меня больше не беспокоит.

Я в восторге спускаюсь вниз, веселым шагом направляясь к Доминику. Он стоит перед духовкой, надев рукавицы, и достает противень.

Я иду прямо к нему, и как только он ставит противень на столешницу, я не задумываясь, целую его.

- Как только пообедаем, та бежевая тряпка будет в помойке. - Говорю я, прежде чем опять поцеловать его. - Могу я помочь тебе с ужином?

- Я уже все закончил, тебе нужно только сесть и наслаждаться. - Доминик подбородком указывает мне на место за кухонным столом.

- Так, что тут у нас?

- Жаркое и домашний лимонад.

Я тут же вспомнила его последнюю попытку приготовления лимонада и, похоже, это отразилось у меня на лице, потому что он глядит на меня ошеломленным взглядом. - На этот раз я не забыл про сахар. Незачем корчить такую физиономию, - дразнит меня он, усмехаясь.

Я хихикаю в ответ на его игривый тон. Доминик ставит блюдо передо мной и достает из холодильника кувшин с лимонадом. Осторожно разливает по стаканам.

- Спасибо, - говорю я. - Выглядит вкусно. - Делаю глоток лимонада. - Пикантный и ароматный, с правильным количеством сахара.

Доминик выдыхает и сам пробует лимонад.

- Ууммм, действительно неплохо, - говорит он, довольный результатом своего труда.

Он садится, и мы оба пребывая в отличном настроении, начинаем есть.

- Ты готова в воскресенье встретиться с моей семьей?

- В общем-то, да. Но я в гораздо большем восторге оттого, что смогу отпраздновать с тобой твой День Рождения.

- Уф, даже не напоминай мне. - Весело отвечает он мне и берет еще один кусочек жаркого.

- Хм, тридцать девять. Что же мне тебе подарить?

- Мне ничего кроме тебя не надо.

На моих губах маленькая улыбка, но я молчу, пока мы продолжаем есть наш вкусный ужин.

- Пришло время сделать это, - тихо настаивает Доминик, когда я стою перед зеркалом. Он стоит рядом со мной.

Дрожащими руками, отрываю клейкую ленту в верхнем правом углу, приклеивающую бежевую бумагу к деревянной раме.

Мое дыхание сбивается, и досадные бабочки, порхающие в животе, пытаются вырваться на свободу.

Я покусываю внутреннюю поверхность щеки, споря сама с собой о том, снимать или не снимать бумагу.

Выбросить ее раз и навсегда.

Избавиться от бежевого в своей жизни.

Доминик скользит своей рукой по моему бедру.

- Ты хотя бы представляешь насколько ты красивая?

- Мне страшно, Доминик.

- Я люблю твою улыбку. - Он проводит губами на стыке моего плеча и шеи.

- У меня тонкие губы.

- Я обожаю твои выразительные, волнующие глаза. - Его губы движутся все дальше по моей шее.

- Веко моего левого глаза провисает, и я толком не могу им видеть.

Рука Доминика перемещается на мой живот, и он широко расставляет пальцы, привлекая меня на свою крепкую грудь.