Куриный бульон для души. 101 рождественская история о вдохновении, любви и чуде - Хансен Марк Виктор - Страница 27

Возможность урвать что-нибудь по дешевке обычно приводила меня в восторг. Я хватала сумочку, даже не давая подруге закончить фразу. Но теперь все было иначе. Все изменилось. Меня больше не радовали походы по магазинам. Я многое должна была сделать, многого достичь. Но все пропало. Все растаяло, как дым, когда несколько месяцев назад заболевание сетчатки лишило меня последних остатков зрения.

Привыкать к этому было тяжело. Я плакала день и ночь.

– Мамочка, можно мне бутерброд с арахисовым маслом и джемом? – спрашивал мой пятилетний сынишка.

Задача была совсем простой, но теперь мне приходилось с трудом нащупывать хлеб и все остальное. На ощупь все банки были похожи. Мне становилось больно при мысли, что я уже никогда не смогу быть «нормальной» мамой своим сыновьям трех, пяти и семи лет.

Приближалось Рождество, и дел было невпроворот. Я изо всех сил старалась подавить страх. Я уже смирилась со своим положением, но в глубине души все же отчаянно хотела вернуть хоть частицу зрения.

Мне бы хватило даже той малости, которая оставалась у меня на прошлое Рождество. С ней я могла различить лица моих ребят и искры радости у них в глазах, когда они открывали подарки.

Но на это Рождество перед глазами была лишь серая пустота. Ни красного, ни зеленого, ни цветов, ни теней – ничего.

Мне совсем не хотелось никуда выходить, но я все же ездила вместе с моим мужем Джином за покупками. Я держалась за тележку, а он толкал ее по многолюдным проходам.

– Смотри-ка, – однажды сказал он. – Джеффу точно понравится.

Улыбнувшись, я повернулась к нему.

– Милая, прости, пожалуйста, – пробормотал он.

Я пожала плечами.

– Ничего, я и сама забываю.

Но я не забывала ни на секунду. Правда в том, что я снова и снова по привычке смотрела в сторону объекта, но сетчатка не работала и мой мозг ничего не воспринимал. Эта часть моей жизни стала болезненно пустой… такой же пустой, какой казалась мне тележка для покупок.

А потом, одним холодным декабрьским утром, я глубоко вздохнула и пообещала себе, что в это Рождество я сумею победить свои чувства и справлюсь с обычными праздничными хлопотами. Я расставила вдоль стены все коробки с украшениями.

– Ребята, кто хочет посмотреть кино? – Джин решил занять сыновей, чтобы я могла разобраться с игрушками.

– Идите с папочкой, – сказала я. – Может, попозже я испеку вам печенье.

Месяцы тренировки сделали готовку проще: я уже реже обжигалась, а ошибки вроде использования муки вместо сахарной пудры остались в прошлом. Я относительно свободно ориентировалась на кухне. Даже уборка и стирка с каждым разом становились доступнее. Я ходила по кухонному полу босиком и чувствовала, какие места нужно вымыть.

Я подошла к коробкам с рождественскими сокровищами. Стоило мне взять игрушку в руки, как я узнавала ее по форме. Я видела все эти украшения еще зрячей, поэтому воспоминания раскрашивали их у меня в голове. Украсив весь дом, я предоставила сыновьям самим наряжать елку, а Джину – укреплять звезду у нее на макушке.

Сделав «Тихую ночь», звучащую из колонок, громче, я присела отдохнуть на диван. В моей темноте играла спокойная музыка.

Вскоре наступило Рождество, и я услышала громкие голоса сыновей в коридоре. Мальчишки прибежали к нам в спальню и запрыгнули на кровать.

– Ну же, вставайте, мы хотим открыть подарки!

Я понимала настроение каждого из сыновей по его тону. Пока мы вылезали из постели, они прыгали, хохотали и подтрунивали друг над другом.

Надев халат, я протянула руку.

– Пойдем смотреть, что принес Санта.

Обычно они спокойно вели меня за руку, но на этот раз пулей вылетели из комнаты и понеслись к стоящей в гостиной елке.

Я знакомой дорогой прошла к дивану. Пахло свежей хвоей, колокольчики на ветках звенели – это ребята переворачивали подарки в поисках своих.

– Давайте по очереди, – сказал их папа. – И не забывайте рассказывать маме, что вы получили.

Я вздохнула про себя. Забота мужа грела мне сердце, но дети пребывали в таком восторге, что им не так-то легко было выполнить эту просьбу.

– Смотри, что я получил! – сорвав бумагу, Джо положил подарок мне на колени.

Я протянула руку.

– Покажи мамочке.

На самом деле мне хотелось видеть не подарок, а радость на их лицах. Я умирала от желания разглядеть блеск их глаз в тот момент, когда они обнаруживали под елкой именно то, о чем просили весь год.

И тут я поняла, что мои сожаления лишают меня истинной радости Рождества. Поборов искушения провалиться в бездну отчаяния, я сдержала слезы.

Муж подошел ко мне сзади и шепнул на ухо:

– Все в порядке?

Я кивнула.

– Сейчас вернусь.

Я встала с дивана и пошла обратно в спальню. Сев на кровать, я корила себя за то, что не могу вынести этот праздник в окружении семьи.

Я была такой сильной, я смело встречала все превратности судьбы, но сейчас… Откуда эта печаль, эта тоска, это нетерпение?

Я не могла понять. Прижав платок к глазам, я позволила себе зарыдать.

Муж вошел в спальню и сел рядом.

– Как мне тебе помочь?

От его доброты мне стало еще тяжелее. Я подвела его, стала ему обузой. Под грузом чувств я перестала быть ему женой, а сыновьям – матерью.

Когда боль заполнила все мое существо, я в последний раз всхлипнула и подняла глаза.

– Боже, дай мне сил и смелости, чтобы жить дальше.

– Это пока что лучший подарок! – воскликнул один из сыновей.

Я задержала дыхание. Слова сына позволили мне понять истину, которая раскрыла глаза моего сердца. Он радовался подарку. Но свой я упустила, ведь он потонул в ужасной тоске. Мой главный подарок заполнял пустоту моего темного мира. И он был в гостиной – шум голосов, объятия маленьких рук и чудесная мелодия каждого: «Мамочка, я тебя люблю!»

Сунув скомканный платок в карман, я протянула Джину руку.

– Пойдем. Не хочу упустить ни минуты.

Я попросила Бога помочь мне вынести это. Но Он помог мне не только выдержать испытания, но и научиться радоваться тому, что не ограничивается зрением: теплу любви, ее истинному значению и смыслу.

Прошли годы, и теперь я хожу по другим магазинам. Шагая по дорогам жизни, я совершаю самые важные сделки. Я кладу в тележку огромную коробку благодарности за то, что у меня есть, ящик творческого умения справляться со всеми задачами мамы и жены, хороший запас смелости противостоять мрачным мыслям и несколько банок чувства юмора.

Имея все необходимое, чтобы заботиться о семье, я с нетерпением жду каждого Рождества, когда дар любви близких услаждает взор моего сердца.

В прошлый Сочельник у нас случилось чудо. Как и самое первое рождественское чудо, это было чудо рождения. Только оно произошло не в хлеву, а в современной, оснащенной по последнему слову техники больнице. Вместо яслей, полных соломы, наша рождественская малышка лежала в теплой, тщательно стерилизованной, уютной кроватке. Хотя рядом и не было скота и пастухов, вокруг собралось множество медицинских сестер, бабушек и дедушек, тетушек и дядюшек, кузенов и кузин. Не говоря уж о мудреце, он же доктор, который тоже заглядывал к нам время от времени. С востока, насколько я помню.

Конечно, каждый день на планете рождаются десятки тысяч людей, и наш опыт был не более «чудесен», чем любой другой. Но для меня он стал волшебным превращением. У меня на глазах мой сын стал отцом, моя жена – бабушкой, мои дочери – тетушками, мой младший сын – дядюшкой, а баскетбольный мяч в животе у невестки – самой милой внучкой на свете.

И это было чудо.

В тот долгий и… да, почти священный Сочельник случилось много всего удивительного. Нет, ангелы не трубили с небес и на небосклоне не зажглась новая звезда в честь малышки Бекки. Но восьмилетний Джон с восторгом сообщал всем и каждому: «Я стал дядей! Я стал дядей!». Две бабушки – одна уже заслуженная, а другая начинающая – по очереди следили за персоналом больницы, чтобы удостовериться, что «их» внучка окружена заботой. Две семьи вместе стояли перед окном палаты для новорожденных, охая и ахая при виде маленького темноволосого комочка, который символизировал их слияние.