Эльдорадо (СИ) - "Stochastic" - Страница 34

Во сне она видела Нио. Он носил на груди золотую цепь, играл в кости и приказал отрубить голову и снять кожу со старухи в зеленом платке. "Все называют вас посланцами солнца, - прошипела она. - Но я вижу вашу истинную сущность. Вы убийцы, которых нельзя остановить. С которыми нельзя договориться. Безжалостные и всемогущие. Вы зальете улицы Куско кровью".

Прошло три дня, а император всё не посылал за Кьяри. Большую часть времени, она спала, ела и наблюдала, как работают другие наложницы: ткут, шьют, замешивают краски для тканей, пекут маисовые лепёшки. Иногда она думала об императоре. Император никогда не спешит. Ему принадлежит власть над людьми и над временем.

- Госпожа, - Кьяри так и не привыкла к этому обращению. Самана стояла на коленях, тени падали на её красивое лицо, оттеняя скулы, удлиняя ресницы, придавая чертам неземную идеальность. -Император ждет вас в северном павильоне.

Колоны северного павильона украшали маски северного племени. Серебряные, золотые и деревянные скалящиеся морды висели одна над другой. Из-за этой близости трудно было отличить маску тигра от маски человека.

- Придать золоту любую форму, - как в их первую ночь Император взял Кьяри за золотую руку. Как в первый раз он рассматривал и ощупывал её, не смотря Кьяри в глаза. Гладил золотые суставы, локоть и полосу соединения металла с кожей. От этих прикосновений у Кьяри по спине побежали мурашки.

- Ты прекрасна, - сказал император. И Кьяри не знала, о ком он говорит, о её руке или о ней самой. - Все вещи в мире имеют свое предназначение. У любой формы есть причина. Солнце и месяц дополняют друг друга. Солнце освещает землю днем. Месяц, как блеклая копия солнца, приходит ночью. Ламы дарят людям шерсть. Помет птиц и человечески отходы используют для удобрения полей. Строение женщины отличается от строения мужчины, чтобы она могла рожать ему детей. Всё служит жизни. Было бы неправильно, уродливо и несправедливо, если бы твоё тело из золота и плоти не имело смысла, не играло бы своей роли в круговороте жизни. В таком случае посланцы солнца были бы просто клоунами. Над ними бы смеялись, их бы боялись, как боятся карликов и слепцов.

Кьяри посмотрела на Саману. Девушка сидела на коленях у края террасы и улыбалась.

- Что с Нио? - спросила Кьяри.

- С ним все хорошо.

- Я хочу его увидеть.

- Неужели ты мне не веришь, Кьяри?

- Если бы я не верила в ваше милосердие и мудрость, господин, я бы убила Нио и позволила вашим стражникам убить себя.

- Я рад, что твоя вера, в мое милосердие и мудрость удержали тебя от такого глупого и бессмысленного шага, - он поднёс её руку к своему лицу и потёрся носом о золотую кисть. - Солнце поставило меня над людьми, чтобы я заботился о них. Так, как я заботился о тебе с нашей первой встречи. Так, как сейчас я забочусь о Нио. Хотя и знаю, что благодарности и уважения от него никогда не дождусь.

- Я буду благодарна за нас двоих. Я буду полезна вам, как только смогу. Прошу, отпустите Нио.

- Ты, правда, хочешь, чтобы я его отпустил? Когда я наблюдал за вами в тюрьме, мне показалось, что тебе понравилось видеть его связанным. Связанный он безопасен. Не сможет бросить тебя, предать тебя, причинить тебе боль. И ты сможешь целовать его, сколько захочешь.

- Простите меня, мой господин, - Кьяри упала на колени. В её голове всё перепуталось. Конечно, император знает о поцелуях и признаниях в любви. Его шпионы повсюду. Император наказывает каждого, кто нарушает его закон. За измену наложницы заплатит её семья. Кьяри вспомнила тряпичную куклу, застрявшую в медной трубе.

- Встань, моя золотая девочка, - император улыбнулся. - Скажи мне, вы ведь никогда не заходили дальше поцелуев? И ты никогда не дарила Нио удовольствие, которое женщина может подарить мужчине? Не принимала в себя его плоть, как принимала мою.

- Нет, господин.

- Я прощаю тебя. Я даже прощу Нио, - император взял Кьяри за подбородок. - И отпущу его на все четыре стороны.

- Спасибо, господин.

- Не благодари меня. Сейчас мне выгодно освободить его. Однажды ты пообещала мне золотую армию. И я хочу уберечь свою армию от ошибок. Они попали в дурную компанию, старик Синчи Инка заморочил им головы и втянул в заговор против императора. Я выпущу Нио и дам людям понять, что мне известно о заговоре. Это будет хорошим предупреждением для моего золотого народа. Они не станут ввязываться в заведомо проигранное дело и отвернутся от заговора.

Они решат, что это Нио рассказал о заговоре, подумала Кьяри. Его опять возненавидят как предателя. Но разве они уже его не ненавидят? Разве, несмотря на то, что он спас их от Такири, чиа простили Нио? Кьяри вспомнила Кэсу, вспомнила слова отца. Нет, чиа не верят Нио, ждут от него удара в спину. И он это знает. Он привык к этому. Даже такая свобода для Нио лучше, чем тюремные подземелья.

- Видишь, моя золотая девочка. Я забочусь о своем избранном народе, даже если он ведет себя как неразумный ребёнок. Прощаю ошибки и наставляю на путь истинный.

- Ваша мудрость и милосердие освещают землю, господин, и спасают нас от нас самих.

- Я всегда награждаю тех, кто мне верно служит. Я не забыл, что ты сделала для меня, моя золотая девочка. Ты добыла для меня тайну золотой смерти. Боюсь, без тебя мне понадобилось бы намного больше времени, чтобы сломать Нио.

Сердце Кьяри подпрыгнуло к горлу. Последние слова императора звучали так, будто она предала Нио. Кьяри вспомнила, как обнимала его дрожащее и измученное тело. "Ненавидеть легко. Люди возненавидят вас", - сказал он тогда.

- Идем, моя золотая девочка. Я хочу тебе кое-что показать, - император взял её за руку.

Самана и слуги императора шли за ними, бесшумно ступая по траве сада. Около стены к ним присоединились пять стражников, одетых как для парада: перья в волосах, кожаные панцири на груди.

В этот день солнце светило особенно ярко. Кьяри обливалась потом, поднимаясь по узкой, крутой лестнице. Она смотрела на розовые пятки императора и никак не могла унять сердцебиение и замедлить дыхание. Казалось, солнечные лучи давят ей на шею и плечи. От жары очертания города плыли, соломенные крыши дрожали, будто вот-вот вспыхнут.

Кьяри увидела Нио. Он вышел за ворота и замер перед просторной площадью. В его позе читалась растерянность человека, который много времени провел в узкой и темной комнате. Кьяри почти физически ощущала, как у Нио слезятся глаза, и тупо ноют виски от яркого света. Из-за раны в бедре Нио хромал на правую ногу. Когда он шёл через площадь, его золотая рука безвольно болталась вдоль тела. В обеденное время на площади было мало людей. В основном - слуги, исполняющие поручения хозяев. Кьяри показалось, или двое из них пристально наблюдали за Нио? Шпионы императора? Или Синчи Инки? Глупо надеяться, что император оставит Нио без присмотра. Куда бы он не пошёл, император всегда сможет дотянуться до него. Если понадобится.

Кяьри улыбнулась. Сейчас Нио был свободен и в безопасности, ей этого достаточно.

- Считай удары своего сердца, моя золотая девочка, - сказал император и затянул широкую повязку на её запястье.

Один, два...

Глава шестая. Золотая армия.

Пятьсот. И снова с начала. Кьяри занималась этим весь оставшийся день, наблюдая за пастухами, стригущими лам, за упражняющимися в стрельбе из лука стражниками, за императором, развлекающимся с наложницами в купальне.

После жаркого дня наступил влажный, душный вечер. Туника Кьяри липла к коже, украшения жгли её шею. Когда она касалась своей золотой руки, пальцы скользили по металлу, будто его смазали маслом.

Кьяри продолжала считать удары своего сердца, прислуживая императору и его гостям за ужином. Иногда он подзывал её к себе и прикладывал пальцы к её шее. Туда, где под кожей билась вена.

- Я часто замечал, что сердце женщины бьется медленней, чем сердце мужчины, - сказал Атауальпа, овладевая Кьяри в конце вечера. Она лежала на влажных простынях и обнимала его за шею золотой рукой. Так, как ему нравилось. Но сегодня Атауальпе этого было недостаточно. Он хотел, чтобы она почувствовала его пульс. - Чувствуешь? Пятьсот ударов. Это твое преимущество.