Телепатия. Проклятие языка (СИ) - Шавлюга Иван Сергеевич - Страница 14

- Включай резерв! Я не хочу повтора!

- Рекурсивный цикл тебя настораживает? - как-то совершенно спокойно спросила Железнова.

- А это так называется?

- Резерв я включила, только я не думала, что Бог у твоей воли спросит. Будем в следующий раз учитывать, только вот как, всё же от тебя зависит.

- Что сказать, я просто не понимаю, что со мной происходило? - спросила Оксана вслух, она действительно трансформировалась, ведь просто окончательно спадает гипноз, под которым она была с того дня, как не вернулась домой и жила неизвестно где.

Ксения Сергеевна теперь понимала, что скрытый резерв организма сделал из заплетающейся речи Сенно вполне нормальную речь, не смотря на то, что голова у неё по-прежнему болит и кружится. И вероятности здесь не причём, ведь больная жива и тут не до статистического подсчёта. Наивная девушка, ещё сомневается, что спецслужбам её язык не интересен. Может кто-то всемогущий находится здесь или, нет, скорее всего, есть кто-то всемогущая и наблюдательная в этой палате. Теперь можно, вопреки подсознанию, которое ещё долго будет содержать в себе автопилот и его проигрывать, до Ксении Сергеевны дошло, что всемогущие люди, идущие за ней по следу, как за каким-то прогрессером, есть просто агенты контрразведки. А это называется наблюдением, а может какой-то проверкой. И естественно, о том, что сделал язык N, дойдёт до самого верха. А где тот верх, Ксения для себя уже не уточняла. Она это приняла откуда-то с небес в форме ощущений. А ощущения, по причине инерции психики, в слова не образуются. И сцена того, как полуразрушен город Сантьяго, он стоит перед глазами. И сцена цунами стоит перед глазами. Стоят разрушенные города, погибшие люди. Если бы не наши астрономы, как и другие астрономы других стран, погибших было сотни тысяч. И как умудрились правительства обеих Америк стольких эвакуировать и куда главное. Но погибших от двух волн цунами в Северной Америке и Южной Америке было много, но сколько конкретно? Есть много пострадавших, но не погибших. И эти сцены, черт возьми, отвлекают. Начинаешь сопереживать и думать, что это всё тебя не касается. Что следователи как придут, так и уйдут. И что тебя ждёт длительный курс реабилитации и спокойная жизнь дома. И идти вновь работать в лаборатории в Плазмоградском университете невозможно. У неё же болезнь, мать его.

- Странно, галлюцинации пропали? - ответила Оксана. - Я с Богом разговариваю. Что со мной происходит. И что за музыку я слышу.

- Смотри, - Ксения просто показала смартфон и компилятор языка N. Маркера бегали по исходному коду программы в левом углу экрана, а в правом мелькали мысли в сознании. Ксения показала надпись, где говорилось о том, что эта не интерпретация слов Бога, а сам Бог, причём в сознании. - Это и есть твой скрытый резерв, который сейчас активен. Мой революционный язык это сделал.

И удивлялась Ксения сказанному, и не верила в то, что вылечит человека, и сомневалась в том, что компилятор работает. Но удивлялась от того, что самооценка реальности не соответствовала, причём была тенденция к понижению этой оценки у воли Ксении. А воля твердила одно: я либо вылечусь, либо сама себя убью. Причём поражалась пациентка Ксения, что она встала и стоит, хоть её опять шатает. Поразилась Оксанка тому, что руки стали двигаться, взяли смартфон. Поражалась она тому, что силы берутся.

Вообще, откуда силы у человека берутся? Одна пациентка стоит, шатаясь. Другая пациентка двигается, через боль в мышцах. Но обе они чувствуют ту неведомую силу, почему-то потустороннюю, которая настолько всесильна, что просто на атомном уровне влияет и всё. Хочешь или не хочешь, а ты будешь стоять, будешь двигаться. А страх? Да его преодолеть нужно. Что же делать остаётся, если сопротивляться бессмысленно уже. И хочется верить в эту силу, потому что только это и остаётся. И наступает перелом, только медленно, незаметно. Сначала на уровне подсознания. Нет, просто она пока осознала то, что это работает, и что дальше? А то, что она упала на пол, и опять такое головокружение, что она подняться то не может.

Хорошо, что Ирина Степановна подошла:

- Да что-то в восьмой палате всем разом плохо, хоть ты врачей всех вызывай. Так, понятно всё, больные опять сбесились. Пока мы жизнь спасаем, они кричат благим матом о роли личности в истории!

Практически все больные дамы орали благим матом. Так вот откуда волнение. Причём есть такой странный диалог, в том числе и об игре разведок. Каждая начинает мнить себя агентом. Каждый начинает строить козни друг другу и тем более врачам. И все они контактируют с астральными сущностями, читают гороскопы. Несут полную агентурную чушь. А сознание выбирает, как ему и положено, отдельные фразы и строит другую картину. Так, хоть и нельзя рот скотчем заклеивать, - на этом месте Ирина Степановна перевоплотилась в монстра из триллера: - Но я сейчас эксперименты начну ставить при помощи препаратов и пытать буду неделю!

Восьмая палата притихла, но подошли санитары наконец-то и стали привязывать с таким видом, что это пыточная. Ксению уложили и дали таблетку.

Весело, ужасно и одновременно с наслаждением и таким грозным голосом проговорила Ирина Степановна:

- Я начинаю программировать.

Программировала она долго. Пока разбиралась с операторами, с тем, как нужно правильно писать текст программы. Она долго смотрела на пациентов, словно вступила в резонанс. Осознание приходило всем медленно. Только стоны слышны. А ещё стены голые, обшарпанные. Кровати скрипят. Вечер за окном. И что-то подсказывает врачу, что этот резонанс не так протекает.

Ирина Степановна ушла в процедурную. Вернулась со скотчем и принципиально стала отдирать кусок ленты. Куда злость девалось? От души хохоча, она подошла к самой буйной и сказала, показывая скотч и растягивая ленту:

- Сейчас я просто рот заклею и этим вас вылечу. Ты достала меня своей интернет-зависимостью и политикой. Так, проверяем все нейростимуляторы, причём будем проверять каждый день. Нет, три раза в день. Так, что происходит? Почему бунт, я вас спрашиваю. Чья идея поиздеваться? Я же всё равно узнаю, что же приступим к пыткам. Сейчас начнём просто удалять программы в нейростимуляторах. Так, легко и просто решим все проблемы. Так, буйные пациентки.... Так у Железновой язык N скачали? Инновационные технологии используете. А куча синтаксических ошибок. Не запускается ваши программы, а эффекту столько.

Шлемы работали теперь по-другому. Что-то уже начинало меняться, по крайней мере, у зависимых от интернета пациенток игры кончались. Их просто отключили от интернета. Да и вообще всех решили отключить от интернета. И проблемы разом решились.

Какая жалость, теперь уже всё кончено. Такие крики вновь раздались, мол, пытают. Но врачи непреклонные, они стали всё проверять. Чего только не находили. Ой, чего тут только нет: и мусор всякий, и спиртное, и таблетки всякие, ну, как же без этого. Есть тут такая больная, которая мусор любит коллекционировать. Есть алкоголичка с шизофренией. И не одна, а целых три. Вот четыре человека из восьми балдели, а одна могла умереть, ещё двоим тоже было плохо, но не так уж, чтобы критическая точка была.

Софья шла в темной синей куртке и черных джинсах по тротуару. Светят фонари так, словно это звезды. По крайней мере, эффект дежа-вю испытывала Софья и смотрела на дешифровку. Она просто пыталась понять то, что же сегодня за день такой. Она так и не смогла составить прогноз сегодня. Ничего не удавалось: ни правильно обработать результаты наблюдений, с экспертной системой были сбои, чуть рейс не отменили. Она и с пилотами ругалась. Только язык N и спасал: смотришь на исходный текст и успокаиваешься, убеждаясь ещё раз в том, что чтобы изменить мир, нужно самому меняться. В Ксению всегда она верила и поэтому постоянно пользовалась этим компилятором. Она всегда как-то да ощущала того, что с языком что-то не так, что Ксения уже не та. А теперь больно осознавать, что попала подруга в такую переделку.

Но трамвай скрипел на повороте, и из-за эффекта дежа-вю Софья пропустила остановку. Пришлось выходить на следующей остановке. "А тут так раз психиатрическая больница, - думала Софья, идя уже в магазин. - Чувствую, я там нужна. Я своих друзей не бросаю. И вообще, пора привыкнуть к этому ритму. Все мои проблемы в том, что я не могу настроиться под этот ритм космодрома. Осталась в Плазмоградске, значит будь готова к таким сбоям. Но что нужно ей, так лучше купить фрукты и питье. Шоколад тоже возьму. Так, сейчас я должна космонавтов предупредить. Такое время - обострение телепатии у всех. Мы становимся более едиными и сплочёнными. Так, вот пытались некоторые пилоты запугать инопланетян, а они мне сигнал передают. Вот кто говорит во время этого эффекта? Так как всегда, непонятно, что устраивает информационное поле. Ощущается то, как синхронно идут наши исторические процессы. Живёт там такая же девушка, на отдалённой планете, и мы с ней синхронно мыслим и ведём себя точно так же. Это просто такая же планета. Всё романтика у меня в голове и романтика".