В тени пророчества. Дилогия (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 56

— А вы? Я займусь государством. А что будете делать вы?

— Ничего. Мы будем охранять тебя, императора, и твою семью. Но только от других шаманов и колдунов, на помощь в борьбе с преторианцами не рассчитывай. Кроме этого, нам придется следить, чтобы в империи не возникло новое течение, новое объединение колдунов, способное бросить вызов гражданской власти. Нам придется взять в свои руки контроль над ВСЕМ без исключения колдовством. Чтобы подавлять в самой ранней стадии нежелательных элементов. Для того, чтобы императорской власти ничего не угрожало. Ни в Риме, ни в провинциях.

Диокл покачал головой. Да, задача не из легких, даже на его дилетантский взгляд. Но они справятся. Он чувствовал, видел по бешеному огню в глазах этого старика, что он и его соратники не успокоятся, пока не сделают задуманного.

— У меня условие.

Прокопий напрягся.

— Я правлю страной так, как хочу. Делаю то, что хочу и использую для этого средства и методы, которые посчитаю нужным. И меня не интересует ваше отношение к происходящему. Все, что касается гражданской и военной власти, решаю я, и только я! Никаких советов, подсказок, просьб и давления.

Прокопий глубоко задумался. Да, этот мужчина не так прост. Кажется, они не ошиблись в выборе.

— Мы согласны.

— Более того. В день моей коронации я хочу видеть всех глав… Вашей организации. Вы все поклянетесь, что будете верой и правдой соблюдать то, о чем мы договорились. Не вмешиваться. И ваши потомки, преемники, тоже должны будут приносить эту клятву. Я же поклянусь не вмешиваться в ваши дела, если они не угрожают моим интересам и интересам государства. И все мои потомки и преемники также будут приносить эту клятву. И пусть боги карают за ее нарушение так, как не карали никого и никогда. Пусть так будет со дня моей коронации, отныне и во веки веков!

…Они удалялись так же, как и пришли, телохранители вокруг командира. Подтянутые, сильные, бравой военной походкой. Старый священник смотрел вслед и думал. Да, то, что сегодня произошло — само по себе чудо. Но все это ничто, если этот человек не справится. А какой стервец! Гордый! Смелый! Наглый! Нет, не ошиблись они с кандидатом. А клятва эта чего стоит? Даже звучит по особенному: «клятва Диокла»! Нет, неблагозвучно. Лучше пусть так: «клятва Диоклетиана»!

Пожалуй, все же справится. Ведь выбора у них нет…

…А тем временем по улице, в направлении северных ворот, шел человек. Высокий и сильный, боевой командир со шрамом на щеке. Проходящие мимо инстинктивно чувствовали в нем военачальника, великого лидера, будущего императора, и спешили уйти прочь с его дороги. А он шел, думая о своем, не замечая ничего вокруг. Впереди у него было много, слишком много дел.

Это был последний честный легат Империи.

* * *

— Ну, соня, наконец-то проснулся! А я уж думала, весь день продрыхнешь! — увидел я на соседней подушке лежащую на животе, подогнув ноги и размахивающую хвостом Эльвиру.

— Блин, я еще глаза не успел открыть! — прохрипел я, глядя на часы. Одиннадцать.

— Вставай, вставай! Хватит дрыхнуть! Обленишься еще! Леность — смертный грех!

— Так, наоборот, тебе должно быть в тему… — потянулся я. — Твоя ж работа, грешить меня заставлять.

— Это не мой конек! — скривила она мину — Знаешь, у каждого демона есть свои принципы. Мне больше алчность нравится и блуд. И уныние. Хотя, тебя унывать фиг заставишь!

— А уныние что, тоже смертный грех? — спросил я, переворачиваясь и закрывая глаза, собираясь еще подремать.

— Ну, изначально так повелось. Святоши считали, что расстроенный человек отвлекается от мыслей о боге. Они не далеки от истины! — продолжала она. — В таком состоянии человек закрывает свой мысленный канал для ангела. Мозг плохо считывает оттуда информацию, нехотя. И демону становится легче влиять на ситуацию потому, что ангелу нужно еще достучаться до сознания клиента. Поэтому в состоянии уныния многие люди и совершают самые большие глупости. Еще в третьем веке наши аналитики установили, что девяносто шесть процентов самоубийств происходит в этом состоянии. Как видишь, зависимость прямая.

— Угу… — пробормотал я, пытаясь провалиться в сон.

— Эй, да ты меня совсем не слушаешь! Хватит спать! Скользящий, твою дивизию!

— Что? — подорвался я, сев на кровати — Как ты меня назвала?

Бесенок довольно ухмыльнулась.

— Дрыхнешь всё! Тебе что, неинтересно, что ты вчера натворил?

— Что натворил? Я натворил? — не понял я. В голове звенел тихий Эльвирин шепот: «Скользящий…». Я чувствовал, это важно. Но натворил-то я другое!

— Вику поцеловал? Ты об этом?

— Фу! — отмахнулась бес. — О бабах только и думаешь! Кстати, где спасибо?

— За что? — опять не понял я, пытаясь сообразить спросонья, чего она все-таки хочет.

— За Вику спасибо! За поцелуй, за что ещё?

Я усмехнулся, оглядывая свою тёмную спутницу, чтоб её…

— Ты здесь причем?

— Хм! Да если б не я, ты бы как пентюх ей слезки вытирал и успокаивал. И бабушку тоже потом бы успокаивал, ты ж ее знаешь. Я и решила, пошло всё на фиг, и толкнула тебя в её объятья. Форсировала события. Сам бы не решился, скромный ты мой! — она плотоядно ухмыльнулась. — Кстати, с тебя магарыч. Я люблю полусладкое.

Я немного опешил. Но не от того, что она любит полусладкое. Щас она вообще получит полукислое!

— Зачем ты это сделала? Тебя это не касается, это мое дело!

— Не касается? Меня всё касается! Забыл, кто я? Я твое темное амплуа, имею право делать все, что хочу. Хочу девчонку тебе подогнать — подгоняю. Если не хочешь, можешь сопротивляться. Каждый человек в состоянии побороть своего демона. Как и ангела. Что-то не больно ты вчера сопротивлялся…

Я замялся.

— Но тебе же это не выгодно? Ты должна заставлять грешить, искушать. А ты помогаешь!

Она загадочно улыбнулась.

— У каждого свои пути. У светлых свои, у меня свои.

Я посидел немного, подумал, пытаясь сосредоточиться. Ничего умного в голову не лезло.

— Так что, тебе не интересно, что ты вчера натворил? — опять задала она свой первый вопрос.

— Я? Ничего я не творил. Это МЕНЯ хотели натворить. Ножом...

— Да, хотели. А что ты сделал, помнишь?

Я опять задумался.

— Ничего. Это я у тебя хотел спросить, что ТЫ сделала, что эти уроды убежали?

— Это не я. — С улыбкой на лице покачала своей пышной рыжей шевелюрой бесенок.

— Тогда Консуэла?

— Нет. — Еще шире улыбнулась она. — Ты!

— Я? — я удивленно кивнул и вперился в нее взглядом. — Что значит «я»?

«Он уходит в тень! Помогай!» — испуганный голос Консуэлы в моем мозгу.

— Вспомнил?

— Не томи. Что там произошло? — начал раздражаться я.

— Мишенька, гнев тоже смертный грех. — Села рядом на стул обнаженная, как обычно, Консуэла.

— Она специально меня злит! — пожаловался я ей.

— Конечно, это ее работа. — Просто ответила ангел.

— Но ты же должна защищать меня? — продолжал я.

— Не в этой ситуации. Гнев сдержать легче всего, ты должен уметь это делать. Хотя, и вызвать гнев тоже легче всего…

Фиг поймешь этих ангелов с демонами! Говорят одно, на деле делают совершенно другое!

— Ладно, хватит о философии. Что там вчера произошло?

Они обе тяжело вздохнули. Первая посмотрела мне в глаза ангел, сказав просто:

— Ты стал скользящим.

— Каким? — объяснила, называется!

— Скользящим. — Продолжила за нее бес — Сквозь Пространства.

— Ну, это нарицательное название, обиходное. Полное слишком громоздкое.

— Ага, сленг… — вновь перебила демон. Консуэла очень многозначительно на нее глянула и та сделала вид, что смутилась.

— Помнишь, мы тебе вчера рассказывали о строении Сущего? О том, что есть четыре мира. — продолжила ангел.

— Ну… — я честно попытался вспомнить весь вчерашний разговор. Хоть и с трудом, но основные моменты в памяти остались.