Рискованное приключение (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 75

Да, суд присяжных вынес решение. Вердикт: маме точно понравился Макс.

Руки Макса ощущались по-другому, в основном потому что они переместились, подняли меня и понесли через комнату. Макс сел в кресло и устроил меня у себя на коленях.

— Ты... Тебе надо вешать картины, — просопела я, уткнувшись лицом ему в шею.

— Позже.

— Нет, я в порядке, — солгала я, вытирая щеку ладонью, и всхлипнула.

— Позже.

Я подняла голову и запротестовала:

— Макс.

Он положил ладонь мне на затылок и вернул мою голову на место.

— Герцогиня, я сказал позже.

Макс явно принял решение, я знала, что это значит.

— Хорошо, — со слезами в голосе, но все же сердито сдалась я.

Макс ничего не ответил.

Я обняла его и позволила его теплому, твердому телу окружить мое.

«Я никогда этого не говорил, Нина. Никогда не думал, что у меня будет такая возможность, — прошептал Чарли у меня в голове. Единственный ответ, который я смогла дать, это сильнее обнять Макса. — Солнышко, я очень сожалею».

Из моего горла вырвался новый всхлип, и Макс прижал меня ближе.

* * *

После того как картины были повешены (да, картины, потому что мама, Стив и Коттон хором потребовали, чтобы мою повесили в простенок между дверями под лофтом, и не позволили мне возразить ни слова, а Макс и не собирался вмешиваться; не говоря уже о том, что картина смотрелась там великолепно); после мексиканской запеканки, которая оказалась даже лучше, чем я помнила, и Макс, судя по двум съеденным порциям, был со мной согласен; после трех бутылок пива для Макса и двух для меня; после кофе и ванильного кекса с густой шоколадной глазурью и шарика мороженого, которое мама, Стив и Коттон купили в магазине, мы с Максом стояли возле входной двери и прощались со своими гостями.

— Где вы остановились? — спросила я маму, обнимая ее.

— Стив нашел квартиру, от которой отказались в последний момент. Она на другом конце города. Досталась нам почти даром. Мы пробудем здесь целую неделю! — объявила мама. Я перевела взгляд на Макса и увидела, как он медленно закрыл глаза и покачал головой.

— Это здорово, мама, — сказала я, отстраняясь, но продолжая держать ее за руки. Я и правда считала, что это здорово, потому что скучала по ней, но нам нечасто удавалось увидеться.

Потом я обняла Стива и Коттона, мама со Стивом подвозили его домой. Наступала ночь, на улице шел мокрый снег, а Коттон пришел сюда пешком, потому что, как я узнала, жил по соседству с Максом.

— Я провожу их до машины, — сказал Макс и, посмотрев на мои ноги в носках, приказал: — Ты останешься здесь.

Я не стала спорить — у меня был трудный день, — а просто сказала:

— Хорошо.

— Спокойной ночи, Фасолинка, увидимся утром. — Мама помахала мне рукой, подскакивая в своих босоножках, а потом повернулась к Максу и заявила: — Я рассчитываю, что меня донесет до машины мужчина моей дочери, поскольку могу сломать каблук по такому снегу.

— Мам, — рявкнула я, — снег еще даже не лег.

— Не порти мне веселье! — огрызнулась мама и восторженно взвизгнула, когда Макс исполнил ее требование.

Стив усмехнулся мне и покачал головой. Коттон уставился на маму и Макса и тоже покачал головой, хотя и по другой причине, чем Стив.

Некоторое время я смотрела через стекло в двери, а потом поплелась к креслу, плюхнулась в него и уставилась на ревущее пламя, размышляя о том, то Макс отлично умеет разводить огонь.

Впрочем, он отлично умеет все.

Я помахала в окно, когда сигналящая машина проехала мимо, и посмотрела на вошедшего Макса.

— Макс, не следует потакать ее безумствам, поверь мне, от этого она становится еще безумнее, — посоветовала я.

— Твоя мама хочет, чтобы ее донесли до машины, я могу это сделать, значит, я донесу ее до машины. Ничего особенного, — ответил Макс, наклонившись, чтобы снять ботинки.

— Как скажешь, — пробормотала я и снова повернулась к огню.

Я скорее почувствовала, чем услышала, как он подошел ко мне, и мне пришлось потесниться, когда он сел рядом со мной в кресло и положил ноги на оттоманку.

Я уже готова была сказать что-нибудь, хотя и понятия не имела, что именно, когда Макс обнял меня рукой за плечи и заговорил.

— Сегодня случилось два чуда. Моя женщина спасла жизнь девушке, которую я считаю сестрой, и уже восемь часов, мы одни, а ты не больна, не пьяна и не спишь.

— Макс, — прошептала я, и он перевел взгляд с камина на меня.

— Никогда, Нина, никогда в своей гребаной жизни я не забуду, как ты бежишь по этому склону, прыгаешь в проклятую реку и склоняешься, чтобы вдохнуть жизнь в тело Минди.

Я закрыла глаза, но снова открыла их, когда Макс дотронулся до моего лица и прикоснулся своими губами к моим.

Он отодвинулся на дюйм и тихо сказал:

— Спасибо, малышка.

— Макс... — мягко начала я, но он меня перебил.

— Но если ты еще когда-нибудь хотя бы подумаешь снова прыгнуть в реку, я надеру тебе задницу.

Я нахмурилась и дернулась всем телом.

— Что, прости?

Макс опустил руку мне на колени, накрыв ладонью бедро, и сказал:

— Ты меня чертовски напугала.

— Макс...

— Серьезно, Нина, клянусь Богом, я смотрел, как ты ринулась в реку, не задумываясь, и у меня сердце ушло в пятки. Я думал, что вы обе утонете.

— Макс...

— Думал, что ничего не смогу сделать, что река заберет тебя, что она хочет тебя заполучить и сделает это, и я потеряю вас обеих.

— Этого не случилось, — напомнила я, стараясь сохранять терпение.

— Нет, слава Богу, не случилось. Могло бы, но не случилось.

— Мне нужно было добраться до нее.

— Я знаю.

— Поэтому я и бросилась за ней.

— Да, бросилась и едва не распрощалась с жизнью.

— Это не так.

— Река непредсказуема, детка, ты этого не знаешь, а я знаю. Особенно весной. Ты должна была подождать меня.

— Некогда было ждать.

— Нет смысла обсуждать это сейчас, дело сделано, и, слава Богу, все в порядке.

— Ты первый заговорил.

— Я заговорил об этом на случай, если ты соберешься сделать еще что-то необдуманное, что, кажется, бывает часто.

Я отстранилась, насколько смогла, хотя получилось не очень, и сердито глянула на Макса.

— Я не собираюсь прыгать в реки просто так, Макс. Я и сегодня не прыгала. Я просто, вроде как, зашла туда. — Макс поднял брови, и я немного уступила. — Ладно, я вбежала.

Макс покачал головой и объявил:

— Обсуждение закончено.

Я продолжала сердито пялиться на него, а потом начала вставать с кресла, но Макс стиснул руки вокруг меня и притянул к себе вниз.

— Макс, я собираюсь пойти почитать или заняться чем-нибудь еще.

— Ты злишься на то, что я сказал, и собираешься дуться.

Серьезно, он невыносим.

— Ладно, значит, я пойду дуться.

— Нет, не пойдешь. Ты останешься здесь, и мы будем наслаждаться тем, что живы, дышим и одни.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком любишь командовать?

— Нет.

— Что ж, я буду первой. Ты слишком любишь командовать.

Макс повернулся ко мне, просунул руку мне под колени и устроил мои ноги поверх своих на оттоманке. Если бы я не сердилась, то заметила бы, что, во-первых, он сделал это нежно, чтобы не повредить мою раненую ногу, и, во-вторых, в такой позе мне было намного удобнее.

Но я сердилась, а Макс продолжал говорить, так что я не заметила.

— Во-первых, детка, ты серьезно?

— Серьезно что? — спросила я.

— Ты хочешь, чтобы я не говорил то, что думаю?

Ну, когда он формулирует таким образом, звучит и правда не очень хорошо.

— Нет, но...

— Особенно, если это важно?

— Конечно нет.

— Во-вторых, если тебе не нравится то, что я сказал, ты предпочтешь обидеться и уйти, а не поговорить и все выяснить?

Это тоже звучит не очень хорошо.

— Ну...

— Да или нет.

— Возможно, да, — огрызнулась я, и его лицо помрачнело.