Торговец Иллюзиями (СИ) - Всеволодский Даниил - Страница 32

- Мадмуазель, профессию торговца чудесами избирают лишь люди бесстрашные, ведь гораздо легче победить свой страх перед предметами привычными, каковы, например, собаки, которых хозяева спускают с цепей на ночь, или вооруженные огромными ножами грабители... Но труднее, гораздо труднее, мадмуазель, победить свой страх перед предметами, которые едва ли может обрисовать на сотую долю наша мысль. Приоткрывать завесу тайны, которой покрыто наше настоящее и будущее, гораздо страшнее, чем биться в подворотне с разбойниками, хоть бы даже их силы превосходили ваши собственный в десяток раз, - ответил Торговец Иллюзиями.

Цыганка, по видимости удовлетворившаяся таким ответом, на некоторое время оставила Торговца Иллюзиями в тишине созерцать красочный вид, открывшийся после поворота дороги.

Весь Порт Д`Омбр, хоть и был зажат между высокими холмами и рекой, но все же находился на некотором возвышении, тогда как его главные предместья, Марэ и Бьен-Флери, лежали на дне чашеобразной долины. С улицы, по которой шли путники, можно было прекрасно разглядеть старую городскую стену, которая была выстроена по границе квартала Иль-де-Куан, и даже один небольшой бастион, находившийся на врезающейся в воду песчаной стрелке острова. Отсюда же были смутно видны две башни собора Сент-Мишель и поблескивающие на их вершинах колокола, но самый прекрасный вид открывался именно на лежащие в долине предместья.

Ближе к городу были расположены по большей части богатые дома, прятавшиеся в глубине пышных садов, обнесенных либо каменными, либо решетчатыми заборами. Там и тут можно было видеть, как ветви старых яблонь, клонящиеся долу под тяжестью красно-желтых яблок, либо ложились на каменные стены, либо проникали через прутья решеток на улицу, становясь легкой добычей для голодных уличных мальчишек.

- Вот мы и пришли, - неожиданно сказала цыганка, остановившись напротив огромного пустыря, на краю которого стоял костлявый черный дуб, сраженный некогда ударом молнии.

Торговец Иллюзиями не успел даже удивиться тому, что за всю дорогу им не встретилось ни одного прохожего, хотя если бы спросил об этом любого из мальчишек, часто забирающихся в отдаленный квартал на спор за яблоками, то узнал бы, что дом рядом с черным дубом считается проклятым и ни один горожанин, считающий себя честным христианином, не осмеливается просто так бродить мимо него даже днем.

Цыганка свернула на узкую тропинку, тянущуюся между серым каменным забором и выкрашенной в черный цвет решеткой и двинулась вперед, ведя тонким пальчиком по посеревшим от пыли прутьям.

- Пятьдесят шесть... Пятьдесят семь! Нам сюда, Господин Фигляр, - торжественно объявила цыганка и осторожно отодвинула пятьдесят седьмой прут, приглашая Торговца Иллюзиями пробраться в сад.

Когда цыганка пробралась следом и закрыла за собой потайной лаз в решетке, а после побрела вперед по едва различимой тропинке в густых зарослях орешника, Торговец Иллюзиями не удержался от вопроса:

- Мадмуазель, скажите, почему нельзя было зайти через ворота, как делают все благовоспитанные граждане?

- Господин Фигляр, вы, ей-богу, как ребенок! - воскликнула цыганка. - Об этом лазе известно только мне и Барону, на тропинке между каменным и железным забором нас никто не мог видеть. Если бы мы вошли, как делают это благовоспитанные граждане, через ворота, то тогда любой проходимец решил бы, что и он может вот так запросто взять и войти прямо через ворота в сад мадам Лавуа. А ведь эта добрая женщина живет совсем одна, у неё даже нет собаки. Мало ли что вздумается разбойнику, забравшемуся к ней в сад?

Нравоучительный тон цыганки и та серьезность, с которой она приводила доводы, казавшиеся Торговцу Иллюзиями если не смешными, то по крайней мере забавными, вызвали на лице мужчины улыбку, которую тот постарался скорее скрыть, ибо серьезность и торжественность момента не допускала подобного веселья.

Пробравшись через заросли орешника, путники оказались на узкой тропинке, вымощенной плоской круглой галькой, вросшей со временем в землю, и эта тропинка привела их к круглой беседке, выкрашенной белой краской. Поднявшись в беседку, цыганка поставила свою корзинку на изящный плетеный столик и опустилась на узкую скамейку, придвинутую вплотную к деревянной балюстраде, а Торговца Иллюзиями пригласила присесть в большое садовое кресло с высокой спинкой.

- И что же, мадмуазель, мы будем сидеть в этой беседке? - поинтересовался Торговец Иллюзиями.

- Точно так, Господин Фигляр, - сказала цыганка и сорвала с ветки яблони, склонявшейся прямо в беседку два крупных желтых яблока, одно из которых со звонким хрустом надкусила. - Мадам Лавуа сама придет сюда.

- Но почему бы вам не постучать в дверь и не известить почтенную госпожу о том, что мы ожидаем её здесь? - поинтересовался Торговец Иллюзиями. - Откуда вы знаете, что она придет в эту беседку на окраине сада?

- Господин Фигляр, если Барон сказал, что нужно зайти к мадам Лавуа, значит, она придет в эту беседку, - с наивной простотой ответила цыганка и бросила собеседнику яблоко, предварительно обтерев его краем передничка. - Угощайтесь.

Поймав яблоко, Торговец Иллюзиями только пожал плечами и, последовав примеру цыганки, принялся грызть яблоко. Вдруг на тропинке послышались цокающие шаги, и в следующее мгновение в беседку влетела, шурша подолом старомодного бархатного платья, женщина, сухое сложение которой делало её похожей на стареющую борзую, которая в свое время загнала немало лисиц. Женщина заметила сидящую за столом цыганку, и на мгновение губы её дрогнули, изобразив короткую, сухую, как и она сама, улыбку.

- Доброе утро, милочка! Очень рада вас видеть. Вы даже представить себе не можете! - голос появившейся в беседке госпожи был так же резок, как и каждое её движение. - Не далее, как вчера, я попросила вашего дорогого друга залатать крышу, ибо, да будет вам известно, в гобеленовой гостиной потолок пропускает воду, как решето. И что вы думаете? Этот скверный мальчишка, которого вы ханжески продолжаете именовать Бароном, несмотря на все его мелкие пакости, отказался помочь бедной женщине, оказавшей когда-то ему щедрую услугу. Как будто я сама должна чинить крышу в своем доме!

Выпалив на одном дыхании весь свой монолог, женщина вдруг повернулась и заметила Торговца Иллюзиями, удивленно глядящего на неё из своего кресла.

- А это что за молодой человек, который сидит в моем кресле и кушает яблоки из моего сада? - брови женщины взлетели вверх, придав её лицу, на котором ещё сохранились следы былой красоты, выражение розы, которую только что назвали ромашкой.

- Мадам, извольте представиться, Торговец Иллюзиями, - путник из Шанвьери, ошарашенный появлением мадам едва ли не больше, чем она сама присутствием его в кресле, поднялся со своего места и, на мгновение склонившись в галантном поклоне, поцеловал её ручку.

Мадам зарделась после такого необыкновенного приветствия, от каких отвыкла за долгие годы своего затворничества, и была готова за одно только это простить Торговцу Иллюзиями его растрепанные волосы, высыпавшиеся из-под шляпы, и несколько серег, блестящих в одном ухе, как у вора.

- Какое необычное имя, сударь! - воскликнула мадам и вдруг крепко пожала гостю руку. - Можете звать меня мадам Лавуа. А что до яблок, то не тревожьтесь об этом. Пожалуй, я своими руками сорву для вас самое сладкое и румяное яблочко этого сада.

- Мое почтение, мадам, - лучезарно улыбнулся Торговец Иллюзиями.

- Очаровательно... - мадам Лавуа расплылась в сладкой улыбке, потом развела руками и тут же умиленно сложила их перед собой. - Что ж, прошу в дом.

С королевским достоинством приподняв подол длинного платья, мадам Лавуа двинулась к выходу из беседки, а Торговец Иллюзиями поспешил подать ей руку, ведь лестница из нескольких ступенек, ведущая к выкрашенной в белый постройке, не была снабжена перилами. Путник из Шанвьери хотел было подать руку и цыганке, но мадам Лавуа властным жестом велела ему следовать рядом и даже взяла его под руку, принявшись рассуждать о тяжелой доле вдовы, оставшейся одной в огромном доме.