Империя Раздолья 1: Огненное сердце (СИ) - Смолина Екатерина - Страница 11

Ближе к берегу, там, где я запомнила, что достаю до дна, я всё–таки выскользнула из рук Нэла. Он не стал меня удерживать. Но когда до берега оставалось несколько шагов, налипшее к ногам длинное тонкое платье в ответственный момент не дало удержать равновесие на скользком дне. И я плюхнулась в воду. Нэл вытащил меня за шиворот, поставил на ноги и помог выбраться на берег. И всё это молча. Без тени былой улыбки.

Мне стало стыдно. Помог ведь…

Мы лежали на траве. Снимать платье я наотрез отказалась. А он просто загорал. Когда платье чуть подсохло и уже не напоминало мокрую полупрозрачную тряпку, я поднялась. Заплела наспех высохшие волосы в косу, оставив выбившуюся прядь у лица. Нэл одевался позади меня, я упорно не смотрела. За всё это время он не проронил ни слова.

— Нэл, простите меня. Я благодарна вам за заботу.

Молчание. Подошёл, пристально вглядываясь в моё лицо. Мне не хотелось терять новоиспечённого друга. Ведь ничего плохого он до сих пор не сделал и, похоже, не собирался.

— Нэл, простите… Что теперь между нами будет? — сказала и осеклась, опасаясь, что он неправильно поймёт. Потому что с ним хотелось быть рядом — как с другом. Было в нём что–то магически притягательное, вызывающее если не доверие, то симпатию — точно!

Все ещё глядя мне в глаза, он в первый раз за последние два часа улыбнулся. Нежно провёл рукой по щеке, заправляя тот самый дурацкий локон за ушко.

— А ты хочешь, чтобы между нами что–то было?

Щёки обожгло румянцем. Я опустила взгляд. Нет, ну неужели не понял?!

Он развернулся и, накидывая мятый холщовый плащ, зашагал в сторону поляны. А я шла за ним и кляла себя за глупо поставленный вопрос.

Когда мы вышли на поляну, я даже не сразу поняла, что изменилось. Но быстро сообразила, — на поляне стояли полуоткрытые шатры и палатки. Под солнцем уже никто не бегал, хотя оно и клонилось к закату. В шатрах пели на разные лады, пили, ели. Кто–то даже спал. Нэл вежливо попрощался и ушёл, хотя я была не против его компании.

Я искала подруг, спрашивая гостей, не видел ли их кто. Оказалось, Ринка кокетничала с двумя любезными актарионцами, молодая чета Ашиник отбыла домой, а Аника… Я нашла её в одной из палаток. Даже и не узнала сначала — она сидела к пологу спиной.

— Ани?

Она обернулась. Зарёванные глаза, полные холодной тоски и отчаяния. И только сейчас я заметила, что в её руке что–то блеснуло.

— Аника, что ты делаешь?!

— Не подходи!!! — это был рёв отчаявшейся женщины.

Но я уже вошла. В её трясущихся руках был кинжал. Красивая разная рукоятка. И остриём к себе.

— Ани, не сходи с ума! Тебе жить надоело?

— Да что ты знаешь о сумасшествии?! Что ты вообще можешь знать?!

Сунувшийся было к нам гость был практически выбит из палатки подушкой.

— Я очень многое знаю. Настолько, что и рассказывать не буду. Отдай нож! — требовательно протянула руку. Но она только крепче сжала рукоять.

— Я тебя ненавижу! Тебя. Его. Ринку. Всех, кто причинил мне боль!

— Тебе никто не причинял зла, Ани. Давай просто поговорим! Отдай нож. Это же не выход!

Она рассмеялась. Громко, истерично, переходя на слёзы. А затем резко замерла и замахнулась…

Я прыгнула с места, боясь не успеть, промахнуться, ошибиться! Мы катались по полу. Я пыталась отобрать у неё кинжал, выбить его из рук. Но она мёртвой хваткой вцепилась в него, делая новый и новый замах. Куда она целилась, и целилась ли вообще — сложно понять. Силы были равны. Пару раз я не успела увернуться, и по плечу и спине пришлись обжигающие болью удары. Я собралась для рывка, и оказалась сверху, удерживая её руки.

Мне казалось, это никогда не кончится. Мои руки тряслись от напряжения, левую я почти перестала чувствовать. Сзади послышался шорох откидываемого полога. Меня отбросили к выходу, а у обезумевшей девушки Воевода легко отобрал нож, отшвырнув его в другой конец палатки. Она билась, вырывалась, кричала из последних сил. Но он только крепче стиснул хрупкую фигурку, пережидая её рыдания. Наконец через пару минут она затихла. А я второй раз за этот день погружалась во мрак.

Глава 5. Безрукая

— Ты бы как–то поаккуратнее с девушками–то… А, Воевода?

Беорн хмурился, оглядывая рану на спине пострадавшей. Рана глубокая, много крови вышло.

— Что сталось–то? Рассказывай… И вон тот ларец подай, коли не сложно, — старейшина с сомнением посмотрел на дорожку крови от раны к небольшому красному пятну ниже поясницы.

Воевода молча подал ларь. Слова не шли. Как это вообще можно описать? Он с болью смотрел на залитое кровью, разорванное для осмотра раны платье. На прилипшие к изящному бледному личику каштановые волосы и полураскрытые синеватые губы.

Какой беспечный дурак!..

Видел же, — видел!

Не догадался, не уследил… Мог ведь предотвратить — стоило только подойти раньше!

Женщины принесли воду. Поохали, повздыхали… Старейшина оторвался от осмотра, кинув изучающий взгляд на Воеводу.

— Ну, ну… Раскудахтались! Идите–ка ещё воды принесите. И не вздумайте в общине шум поднимать! Узнаю — на полях до зимы работать будете, а не мне помогать!..

Помощницы притихли, быстро налили воды и попятились к двери.

— И Яирне мне позовите! — полетело вслед.

Жан побледнел, поняв, в чём его подозревает Беорн:

— Не надо повитуху!..

Но женщины, кивнув, уже вышли. Мастер старейшина испытующе смотрел в угрюмое лицо человека, который без объяснений вломился к нему поздней ночью, держа на руках его любимицу в окровавленном льняном платье. Затем, спокойно продолжая омывать рану, устало вздохнул и тихо сказал:

— Жанко… Я ведь всё равно всё пойму.

— Не надо на меня так смотреть, Мастер Беорн, я её и пальцем не тронул!..

— Тогда сказывай, что у вас там сталось!

Воевода помолчал, и начал рассказывать. Как мимолётно увлёкся белокурой красавицей, как красавица становилась всё назойливее, несмотря на его сначала мягкие, а затем и категоричные отказы. О том, как подружились с Драккати, и про сны в гарнизоне. И даже о том, как не мог оторвать от неё взгляд на свадьбе Тора Ашиника!

— …Я сначала не хотел к ней подходить, не хотел портить ей праздник. Мы ведь просто общались, я не знал, что сказать ей… А затем просто потерял из поля зрения. Искал, сказали, что видели, как её в лес понёс какой–то мужчина. Проследил, на всякий случай, думал опять обижает кто… Но, нет. Свидание, как свидание. Только себя ругал, что промедлил, упустил. А потом ко мне прибежала её перепуганная подружка и начала тараторить, что девчонки дерутся на ножах!..

— Вот оно как, — Беорн хмурился всё больше. — И где вторая девушка?

Он не успел получить ответ, — в дом вошла Яирне. Тепло поприветствовав мужчин, она подошла к девушке, жестом подзывая свою помощницу, вошедшую следом за ней.

— Мужчинам лучше выйти. Если понадобится, я позову.

***

На крыльце старого дома старейшины они долго молчали, слушая ночь, переливающуюся голосами ночных птиц и шумящей листвой. Неподалёку протекала речка Олушь, и всплески воды от рыбы и вёсел были слышны даже здесь. Эхо хорошее.

— Ани в доме, который вы мне отдали, мастер старейшина.

Беорн изумлённо посмотрел на Жана.

— Так пока будет лучше. С ней её подруга, и моя охрана у дверей. Это моя вина, и я не хочу, чтобы кто–то ещё пострадал.

— По какому праву решение принято без участия главы общины? Ты, милок, может, забыл, кто здесь решения принимает?

На какой–то момент Жану почудилось, что пред ним не старик, а тот молодой, сильный духом, всезнающий мастер Беорн. Каким он его запомнил много лет назад.

— Твоё дело здесь — война да безопасность. А уж что делать с незамужними влюблёнными девицами — это я и без тебя решу.

— Не любит она меня, дядя Беорн, — вздохнул Жан, и опустился на прохладный дощатый пол, подпирая спиной бревенчатую стену. — Вы ведь нас с детства знаете с Леонеллем. Наверняка и про историю с ведьмой слышали.