Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в Интернете - Мурсалиева Галина - Страница 17

В подростковой культуре больше нет старых знакомых субкультур (последними были эмо, о которых сегодняшние школьники ничего не знают). Анимешников, геймеров да и хипстеров нельзя назвать субкультурой. Таким образом место оказалось вакантным, а субкультуры давали подросткам систему выборов: что, как и когда делать. Начиная с того, что носить, до того, как думать. Как я понял, здесь детей «отбирают», дают им задания и прочее. Что само по себе дает ребенку помимо чувства единения с другими (отобранными) еще и чувство избранности (я молодец – меня выбрали). Более того, об этом нельзя рассказывать взрослым, а это дает еще один сильнейший способ контроля – общую тайну. Атмосфера таинственности и сакральных знаний – классическая цепочка, в которой ты все узнаешь на следующем шаге, но в конце просто ничего и нет. Наличие особых «ритуалов», таких как порезать руки или написать «эссе о Рине», сделать рисунки и т. д., также формируют доверие и причастность. Это тоже похоже на методы деструктивных культов. Такое чувство, что это все некая подготовка к жертвоприношению, всё – от отбора до добровольного (или с помощью) суицида в нужное время и в нужном месте. Но это только версия.

После публикации на меня обрушился шквал писем, звонков, СМС и личных сообщений в Фейсбуке. Приглашали на передачи разные телеканалы и радио, звали на «круглые столы» и специальные тематические конференции разные организации, просили дать разрешение на перевод текста французские и американские издания, просили о встрече продюсеры разных кинокомпаний. Но самой большой категорией людей, которые настаивали на общении со мной, были родители подростков (об этом в главе «Донорская психика»), а следом шли те, кого я условно назвала «помощники». Это были организации, например, мне передавали, что предлагает свою помощь «Лиза Аллерт», и были просто люди, которые спрашивали: «Чем можно помочь, кроме перепоста?» Были юристы и правозащитники, решившие предложить бесплатную помощь родителям погибших детей. И молодые психологи из разных городов России, которые вошли в контакт с детьми-китами, готовившимися к очередной дате судного дня – «выпиливания». Они держали их как могли буквально на краю жизни. Например, один из психологов по имени Александр беседовал одновременно с тремя ребятами и писал мне в письме: «Они из разных городов, разного возраста, но на мой вопрос: «зачем ты здесь?» все отвечают одинаково: «У меня путь. Надо познать истину. Это дорога домой». Им промыли мозги. Я каждому из них пишу номер психологической службы телефона доверия, но знаю, что они не позвонят».

Девушка-психолог Олеся Минаева била тревогу по поводу того, что вокруг Моря Китов «ненормальная фанатская любовь, все кричат ему «Море, не уходи, не бросай нас!» Они все разнесут, если его арестуют, это страшная эмоциональная зависимость. Надо что-то делать…»

Я не знала, что делать, просто связывала людей как могла, кому-то передавая номер телефона инициативной группы родителей погибших детей, кому-то контакты следователей, юристов, психиатров-суицидологов.

Но было в этом стихийно образовавшемся пространстве помощников три человека, которые мне действительно помогли увидеть всю ситуацию в новых ракурсах, а старые наблюдения подкрепили бесценными подробностями. Первый – Роман, бывший следователь из Ростова (фамилию просил не называть), поделился своей версией вовлечения подростков в суицидальные паблики. Она интересна.

Двое других, как выяснилось, занимались подробнейшим образом темой еще до публикации, а прочитав, искали меня, чтобы о своих выводах рассказать. Антон Андросов руководит в Белгороде общественной организацией «Скорая молодёжная помощь» (СМП), которая объединяет добровольцев-волонтеров. Ребята помогают людям, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, занимаются поиском пропавших людей, борются с просроченными продуктами, а еще… с деструктивными сектами в Интернете. Антон прислал мне удивительный по количеству эксклюзивных данных и направлений работы анализ, над которым работал коллектив его организации. Этот материал он еще в январе отправлял повсюду, где так или иначе могли на ситуацию хоть как-то повлиять. Теперь он его отдал в полное распоряжение мне как автору книги – я публикую его почти без купюр, сократив только то, что повторяет сказанное в моей газетной публикации, и расставив где-то пометки – от автора книги.

Москвич Антон Елизаров, специалист по стратегическим маркетинговым коммуникациям, так же как и его тезка из Белгорода, бил во все колокола. «Мое первое знакомство с темой активно разросшейся пропаганды подросткового суицида в социальной сети ВК началось в первых числах декабря 2015 года… – написал он мне в личном сообщении в Фейсбуке. – Я обращался в администрацию ВК и лично к бывшему в тот момент пресс-секретарую ВК Лобушкину, обращался и в Роскомнадзор через ответственных лиц в Минкомсвязи, писал письма в ФСБ, всюду… Какие-то сообщества блокировались, но на системном уровне многие взрослые из-за своей некомпетентности в сфере новых технологий и цифровом маркетинге (как мне видится) не видели проблемы и не пытались ее решить. Мое видение очень простое – в сети действуют люди, которым по разным причинам нужны и выгодны смерти подростков. Кто-то от этого получает кайф, кто-то деньги». Он прислал мне свою «схему рекламного проекта Рина», а дальше у нас ним завязалась переписка. С его согласия я частично публикую в этой главе и схему, и наш разговор – он дает нам еще одну точку обзора.

Письмо 1

Версия о схеме вовлечения детей в «группы смерти»

18.05.2016

Галина, добрый день! Возможно, мои мысли и собранные мною факты будут интересны вам и помогут людям в борьбе за жизнь своих детей. Для начала коротко о себе. Меня зовут Роман… мой телефон… В прошлом сотрудник органов прокуратуры со стажем работы более 10 лет. Из них 9 лет отдал следственной работе в следственном управлении прокуратуры Ростовской области. Имею троих детей. Поэтому после прочтения вашей статьи отнесся к проблеме достаточно серьезно. Мой сын учится в 5-м классе, поэтому мне небезразлична эта история. У сына есть мобильный телефон и компьютер с доступом в сеть.

Первым делом взялся за профиль сына в ВК, где в друзьях среди одноклассников нашел интересного мальчика, о котором никогда от сына не слышал. Более того, в подписках нашел ряд подозрительных групп с названиями типа «Ня», и ряде других, темы которых никогда не интересовали сына. А в участниках были персонажи, профили которых не оставляли сомнения в их причастности к «суицидальной работе». Незапароленный профиль интересного мальчика имел ссылку на его реальный профиль с полными установочными данными. Кроме того, в подписках фигурировало более 600 (!) групп, из которых около 20 типа Ф-57, «Киты плывут вверх» и аналогичных с контентом суицидального характера. Изучение интересного мальчика позволило сделать вывод о том, что он является увлеченным геймером и проводит огромное количество времени в сети, в основном занимаясь раскруткой ролевых игр. Специфика этой деятельности позволяет общаться с большим количеством подростков, увлеченных играми. Сам мальчик никоим образом темой суицида не увлечен, не депрессивен и никак не проявляет интереса к этой теме, за исключением указанных групп в его подписках.