Отражение - Френсис Дик - Страница 19

На Точило оптимизм Гарольда, безусловно, воздействовал положительно; я же, окрыленный после двух вчерашних выигрышей, тоже чувствовал себя на высоте. Скакун прошел всю дистанцию без ошибок, быстро и смело, а я, уже в третий раз за сегодняшний день, сорвал аплодисменты.　

На этот раз Гарольд был просто на седьмом, небе, и даже Виктор Бриггс позволил себе чуть улыбнуться.　

Айвор ден Релган мужественно перенес известие о том, что его оригинальный приз достался человеку, которого он недолюбливал. Лорд Уайт, порхая вокруг своей юной собеседницы, расчищал ей путь сквозь толпу.　

После соревнований я взвесился и, передав седло служителю, пригладил волосы и пошел получать приз. Моим глазам предстал квадратный стол, покрытый синим сукном, на котором стоял один большой серебряный предмет и два поменьше. За столом сидели лорд Уайт, девушка, Айвор ден Релган, Виктор и Гарольд.　

Через ручной микрофон лорд Уайт объявил собравшимся, что вручать призы, которые любезно учредил ее отец, будет мисс Дана ден Релган, и при этих словах, наверное, циничные предположения возникли не у меня одного. Кого лорд Уайт хотел принять в «Жокей-клуб»: папу или папину дочь? Но я тут же отбросил эти скабрезные мысли. Лорд Уайт и любовница? Невозможно!　

При ближайшем рассмотрении мне, однако, стало ясно, что лорд Уайт увлечен не на шутку. Обычно степенный, он был очень оживлен, даже развязен, и вел себя крайне неблагоразумно. Рассаживая собравшихся на отведенные места, он постоянно старался дотронуться до мисс Даны, словом, его поведение истолковывалось однозначно. 　

Дана ден Релган в самом деле могла вскружить голову любому мужчине, удостоившемуся ее внимания. Небольшого роста, изящная, грациозная, с копной белокурых волос, небрежно падавших на плечи волнистыми прядями разных оттенков, красивым, резко очерченным ртом, широко расставленными глазами и чудесной кожей, Дана к тому же выглядела далеко не пустышкой. Она вела себя гораздо сдержаннее лорда Уайта; не то чтобы ей были неприятны его ухаживания, но слишком явные знаки внимания смущали ее, и призы Виктору, Гарольду и мне она вручала без особо долгих речей.　

Мне она просто сказала «молодец» и передала маленький серебряный предмет (который оказался пресс-папье в форме седла) с широкой равнодушной улыбкой человека, который смотрит сквозь тебя и через пять минут забудет о твоем существовании. Говорила она с таким же, как у отца, акцентом, но, что приятно, без отцовского высокомерия. Хорошенькая девушка, жаль, не моя. Ну что ж, такова жизнь.　

Пока мы с Виктором и Гарольдом разглядывали призы, вновь появился неприметный человек в очках. Он неслышно возник из-за плеча Даны ден Релган и что-то тихо сказал ей на ухо. Она вышла из-за призового стола, и они неторопливо направились прочь. Дана с улыбкой слушала собеседника и слегка кивала.　

На ден Релгана эта, казалось бы, невинная сцена воздействовала совершенно неожиданным образом. Согнав с лица безмятежность и благодушие, он перешел в наступление: ринулся за дочерью, схватил безобидного человека за плечо и отшвырнул от нее с такой силой, что тот споткнулся и упал на одно колено.　

— Я тебе говорил, чтобы ты держался от нее подальше, — зарычал ден Релган, всем своим видом давая понять, что правило не бить лежачего к нему не относится. «О, господи», — пробормотал лорд Уайт, и было видно, что ему не по себе.

— Кто это? — вырвалось у меня.　

К моему удивлению, мне ответил Виктор Бриггс.　

— Ланс Киншип, кинорежиссер.　

— А в чем там дело?　

Виктор Бриггс знал ответ, но довольно долго вычислял, стоит ли делиться своим знанием со мной.　

— Кокаин, — изрек он наконец. — Белый порошок, вдыхают прямо носом. Очень модно. Глупые девчонки нюхают… а что они будут делать, когда кости расслоятся и носы провалятся?　

Мы с Гарольдом изумленно обернулись к Виктору: это была самая длинная его речь, которую мне довелось слышать, причем единственная, где высказывалось личное мнение.　

— Кокаин поставляет Ланс Киншип, — сказал он. — Ради этого его и приглашают на приемы.　

Ланс Киншип поднялся на ноги, отряхнул грязь с брюк, поправил очки и из-под очков посмотрел на ден Релгана.　

— Никто не запретит мне говорить с Даной, когда захочу и сколько захочу, — процедил он.　

— Пока я здесь, не будешь.　

Манеры, которые ден Релган припас для «Жокей- клуба», разлетелись в пух и прах, и он показал свое истинное лицо. Драчун, подумал я. Опасный противник, даже если он и прав.　

Ланса Киншипа это, казалось, ничуть не смутило. «Маленькие девочки не всегда ходят со своими папочками», — съязвил он, и тогда ден Релган ударил его — резко, сильно, умело, так, что хрустнул нос. Кровь просто хлынула потоком. Ланс Киншип попытался утереть ее руками, но только размазал по лицу. Кровь текла по губам, подбородку и большими каплями падала на замшевый пиджак оливкового цвета.　

Лорд Уайт, которому вся эта сцена внушала отвращение, брезгливо, двумя пальцами, протянул Киншипу огромный белый платок. Не поблагодарив, Киншип схватил платок и попытался остановить кровь. В считанные секунды платок из белого превратился в алый.　

— Вам необходимо в медпункт, — сказал лорд Уайт, оглядываясь по сторонам. — Э-э… Нор, — обрадовался он, увидев меня. — Вы знаете, где медпункт? Будьте добры, отведите этого джентльмена. Очень мило с вашей стороны. — Он сделал жест в сторону пострадавшего, но едва я дотронулся до оливкового замшевого рукава, чтобы отвести Киншипа туда, где ему наложат холодный компресс и окажут первую помощь, как он резко отшатнулся.　

— Не хотите — как хотите, — пожал я плечами и добавил: — Кровью истечете.　

Киншип бросил на меня недружелюбный взгляд, но промолчал: его больше волновал разбитый нос.　

— Пойдемте, я вам покажу, где медпункт, — предложил я.　

Через площадку для выводки я прошел к домику, выкрашенному зеленой краской, где пострадавшие попадали в ласковые руки по-матерински заботливых дам. Сзади шел Киншип. Однако мы были не одни: от нас ни на шаг не отставал ден Релган. Из-за спины вдруг отчетливо раздался его голос. Тон сказанного не оставлял никаких сомнений.　

— Еще раз подойдешь к Дане — шею сверну.　

Киншип вновь промолчал.　

— Слышишь ты, альфонс паршивый? — злобно повторил Релган.　

Мы ушли уже далеко от весовой, и от призового столика нас отделяло много народа. Внезапно я услышал за спиной какой-то шорох и, обернувшись, увидел, что Киншип занес ногу и с силой, приемом каратэ ударил ден Релгана в пах. Удар попал в цель. Потом Киншип повернулся ко мне и вновь бросил на меня недружелюбный взгляд поверх окровавленного платка, который он прижимал к носу.　

Ден Релган, обняв себя руками, хватал ртом воздух. Вряд ли кто-нибудь ожидал, что пышная церемония награждения выльется в такой скандал.　

— Сюда, — сказал я Киншипу, кивком указывая на дверь медпункта. Открыв ее, он напоследок снова наградил меня злобным взглядом.　

Схватившись за живот и согнувшись пополам, ден Релган принялся описывать круги и время от времени постанывал.　

Жаль, что Джордж Миллейс отправился к праотцам, подумал я. Он, единственный из присутствующих, получил бы наслаждение от этой сцены. Он бы не упустил случая. Ден Релган должен благодарить бога за те пару стаканчиков виски и злосчастное дерево, что угробили Джорджа, иначе красочное изображение его ссоры с Киншипом появилось бы в ежедневных газетах вкупе с поучительными новостями о его возвышении в «Жокей-клубе».　

Гарольд и Виктор Бриггс стояли там, где я их оставил, но лорд Уайт и Дана ушли.　

Его светлость увел ее, чтобы нервы успокоить, — сухо прокомментировал Гарольд. — Скачет вокруг нее козлом, старый болван!　

— А она хорошенькая, — сказал я.　

— Порой из-за хорошеньких женщин вспыхивают войны, — резюмировал Виктор Бриггс.　

Я вновь изумленно уставился на него, но его лицо приняло обычное непроницаемое выражение. Наверное, у Виктора было что-то за душой, но это проявлялось так редко, что так всегда и оставалось за душой.