Горькая брусника (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна - Страница 9

   Может, когда захочет, - усмехнулась я. - Так что же получается: Сестра не могла не знать, чем занимался ее дружок. Откуда она взяла деньги на покупку квартиры? Как они получены? Если от продажи наркотиков и обмана хозяйки квартиры, то это грязные деньги. Стоп. Скорее всего, ни за какую операцию Вадим не платил, сестра отдала бабуле копейки, якобы остаток от платы. Они на пару провернули эту аферу. Кошмар! Не может быть! А если Веденин все сделал сам? И откуда взялись наркотики?

   Я осталась ночевать в квартире сестры потому, что в хозяйкиных апартаментах расположился мой партнер по танцам с очередной подружкой. Я не боялась, рассудив здраво: обыск уже сделали и ничего не нашли. Значит, больше не полезут, пока, во всяком случае.

   Ночью мне приснился кошмар: наркоторговцы предлагали свой товар, высыпая круглые камешки, похожие на обтесанную морем гальку, прямо на меня и кровать. Они уверяли: если лизать камешки языком, можно попасть в рай или войти в состояние нирваны. Камней становилось все больше, стало трудно дышать. Я проснулась в ужасе и с силой сбросила с груди что-то тяжелое и пушистое. Кот, спавший на мне, протестующе замяукал. Желтыми огоньками сверкнули в полумраке его глаза. Чертыхнувшись, я выпроводила разбойника за дверь. Огромный жирный котяра соседской бабули повадился лазать через балкон в квартиру Алены. Этот полосатый монстр имел наглость укладываться в кровать, а потом переползать на спящего человека. Сестра не раз жаловалась на беспардонного кота, теперь Пушистик заявился и ко мне.

   В июле студенты уезжали на практику. Я свою практику договорилась пройти в родной станице. Спасибо тете Гале, маминой сестре, она напишет все, что надо. Тетя работала заведующей домом культуры в Павловской. Таким образом, у меня освобождались два месяца. Я могу поехать в Вереево и выяснить правду о смерти Алены. Мне было больно узнать столько плохого о сестре. Я не считала ее ангелом и знала, какая она бывает, но такого не предполагала. Но Алена родной мне человек, а кровь, как известно, не водица. Не собираюсь сидеть, сложа руки, и ждать, что накопают сыщики.

***

   - Давно она в таком состоянии? - спросила я отца.

   Мама, как китайский болванчик, молча кивала головой на все задаваемые мной вопросы. Ее пустые глаза смотрели мимо меня куда-то в угол, на губах играла легкая улыбка, от которой у меня по коже пошли мурашки.

   Папа пожал плечами. Под его глазами залегли тени, лицо приобрело землистый оттенок.

   - Так выглядит она уже пять дней. Не верит в смерть Алены. Уверяет, что мать всегда чувствует, что с ее ребенком. Говорит: она жива.

   Отец зевнул и потер руками лоб. Я покосилась на маму и предположила:

   - А может и правда Алена жива?

   - И ты туда же. Она что, голая исчезла! Все вещи на месте - абсолютно все. Обрывки ее купальника нашли водолазы, - рассердился отец. - Не поощряй бредни матери, ей нужно примириться со смертью дочери.

   У меня закололо сердце, и я тихо спросила:

   - А ты примирился?

   Его лицо сморщилось, в глазах заблестели слезы. Он усилием воли взял себя в руки.

   - Нет, но надо жить...

   Я поманила отца рукой, показывая, что нам нужно поговорить наедине. Мы вышли во двор и присели на лавочку под виноградной беседкой. Пьяняще пахло цветущей ночной фиалкой. На небе зажглись первые звезды.

   - Папа, покажи мне вещи Алены и расскажи, как добраться в Вереево?

   Отец посмотрел на меня повлажневшими глазами и насторожился. Достал из кармана пачку сигарет. Чуть дрогнувшей рукой вытащил одну сигарету и прикурил.

   - Зачем тебе это нужно?

   Я проводила взглядом улетающий вверх дымок.

   - Хочу поехать в то село и попытаться выяснить, что произошло?

   - Настя, не делай этого. Пусть полиция разбирается. Они считают: это сделал маньяк, погубивший трех других девушек. Я не хочу потерять еще и тебя. - Его руки сжали лакированную поверхность доски. На руке обозначились вены. - Поверь, все, что мог узнать, я узнал. У меня получится отговорить тебя?

   Я покачала головой.

   - Ты всегда была упертой, - с досадой сказал отец.

   - Пап, обещаю, я буду осторожна. Алена физически не была сильной, поэтому не смогла оказать сопротивление. А я, как уж, меня не так-то легко вырубить.

   - Ты сильная, ловкая, быстрая - это да. Но с мужчиной тебе не справиться, прошу тебя, Настя, не делай глупости.

   - Папочка, вот увидишь, все будет хорошо, - я не собиралась сдаваться.

   Автобус натужно взревел мотором и наконец взобрался на гору. Сверху открылся чудесный вид на долину, поросшую лесом. Под горку старый трудяга пазик катил резво и весело. Все больше пассажиров выходило на остановках. В салоне автобуса осталось всего семь человек. Я разглядывала в открытое окно далекие заснеженные вершины гор, подернутую дымкой сверкающую ленту реки, высокие холмы, похожие на зеленых ежей и чувствовала: ничего красивее не видела раньше.

   - Девонька, а ты свою остановку не пропустила, - обратилась ко мне пожилая женщина в темном мешковатом платье, больше похожем на хламиду. Гладкозачесанные волосы, лицо без косметики и какой-то благостный вид выдавали в ней истово верующего человека.

   - Надеюсь, нет. Мне на автовокзале сказали: Вереево конечная. - Я заметила, что лицо тетки скривилось, будто она укусила лимон.

   - А к кому едешь? Если не секрет, конечно.

   - Ни к кому, просто так. Слышала места у вас больно красивые, турбаза имеется, а неподалеку курорт с ийодо-бромными водами. А про себя подумала: "Очень интересно, что она так волнуется?"

   - Природа у нас и правда красивая... - женщина замялась, было видно она хочет выяснить у меня еще что-то.

   Я вздохнула. Придется немного удовлетворить любопытство собеседницы.

   - Пишу курсовую по истории танца. Мне нужен покой и тишина.

   - Не стоит останавливаться в нашем селе, - вмешалась в нашу беседу женщина в симпатичном брючном костюме голубого цвета. Ярко-фиолетовые волосы и алая помада заставляли задерживать на ней взгляд. - Хотя на турбазе безопасно, там ребята охраняют своих клиенток.

   - Почему нельзя погостить в вашем селе? - удивилась я, строя из себя недалекую дурочку.

   - Сейчас начало июля, а в это время в Вереево небезопасно для такой молодой девушки, как ты, - поддержала товарок третья женщина в цветастом сарафане, из-за излишней полноты она смахивала на нарядную клумбу. Когда автобус потряхивало на выбоинах, ее пышные телеса колыхались, аляповатые цветы на ткани двигались, как живые.

   "Это они о маньяке", - поняла я, а вслух произнесла:

   - Вы не могли бы сказать почему?

   - Уже третий год пятнадцатого июля маньяк-колдун приносит в жертву одну девственницу, - объяснила мне "хламида", ее глаза подозрительно заблестели.

   - Я слышала, что в этом году уже пропала одна девушка. Значит, до следующего года мне ничего не грозит, - проявила я свою осведомленность в местных событиях.

   - Ошибаешься, пропавшую еще не нашли, и она могла просто утонуть в реке. До ведьминого шабаша еще десять дней и тебе действительно опасно находиться в это время в Вереево, - внесла свою лепту в общую беседу дама в сарафане.

   Автобус подбросило на кочке, и мне показалось, что крупные ромашки на ее наряде качнули головками.

   - У вас в селе совсем нет девушек? Почему именно мне нужно опасаться маньяка? - возмутилась я.

   Пазик спускался по серпантину горной дороги, время от времени его подкидывало на ухабах и рытвинах так, что звенели оконные стекла.

   - Потому что колдуны и ведьмы своих не трогают, только приезжих, - ехидным голосом сообщила "хламида". Ее лицо просветлело, оживилось, в глазах загорелся неподдельный интерес.