Русалка (СИ) - Политова Алина - Страница 24

Я не удержалась от восхищенного возгласа. Клара довольно заулыбалась. Она очень гордилась этим своим домиком и, видимо, то, что я оценила по достоинству ее владения, вызвало в ней симпатию ко мне. Взгляд ее стал добрее.

Внутри домик был таким же милым и старомодным, как и снаружи. Пока пожилая женщина, сестра Марка Ева (ну и имена у них, подумалось мне) накрывала на стол, Клара повела меня на экскурсию по дому. Я обратила внимание, что к Киту она по-прежнему была довольно равнодушна и даже не предложила ему пойти с нами. Сам он тоже не проявлял особого любопытства. При том, что не был здесь столько лет! Он сразу сел за стол и стал о чем-то беседовать с Марком. Только здесь, в доме, Кит отпустил мою руку.

На первом этаже, где остались мужчины, располагалась гостиная-столовая. Большой деревянный стол, может даже дубовый, по виду очень старый. Две длинные скамьи по обе стороны от него, накрытые ковриками. Барная стойка из того же дерева, что и стол. За нею виднелась дверь кухни. Возле окон стояла пара кресел и диван советской эпохи, рядом журнальный столик с пепельницей на длинной ножке. Особенно выделялся посреди этого всего большой современный телевизор, который, как сообщила Клара, ловил всего две программы. Как раз сейчас Марк пытался его настроить. Клара похвасталась, что через месяц им привезут спутниковую антенну. Про интернет я спрашивать не стала. В сумке у меня лежал нетбук и модем, но вряд ли в этих местах можно что-то поймать. Еще в машине я заметила, что мобильный показывает только дну полоску. Окраина мира, ничего не попишешь!

На втором этаже располагались комнаты для гостей. Всего их было шесть. Довольно скромные - кровать, шкаф, письменный стол и стул. На стене светильник в форме подснежника. Вся мебель явно советских времен, но еще довольно крепкая. Занавески голубые, по краю узор из бабочек. Комнаты были похожи одна на другую, как близнецы. Люксы тут явно не предусматривались. В двух комнатах стояли двуспальные кровати, в четырех других одна или две кровати - отдельные.

Если гостей много, сказала Клара, можно еще принести раскладушки. Но это редко бывает. Так же она упомянула, что на первом этаже есть еще три комнаты. Две из них занимает она, а одну - Марк с сестрой. Одна из гостевых комнат второго, с двуспальной кроватью, предназначалась для нас. Клара сказала, что это номер для новобрачных и посмотрела на меня многозначительно. Я улыбнулась ей и взгляд не отвела.

- Вы наверное соскучились по Никите, - сказала я, когда Клара стала у окна и достала сигарету. Предложила мне, я не отказалась (брошу когда уедем отсюда).

- Ну а как же. Соскучилась, конечно. - Отозвалась Клара, выпуская колечко дыма. Сейчас я могла рассмотреть ее и увидела, какая обветренная и высушенная у нее кожа. Как у Марка. Она напоминала мне сушеную воблу. Или мумию. Я подумала, что женщинам в возрасте не идет худоба.

- Он же мне всю душу вымотал. - Продолжала она: - Обидел он меня сильно. Что ему тут не хватало? Все у него было. А вот потянуло в город...

- Вы его искали? - С сочувствием спросила я.

- А как же! Искала конечно. Да я быстро его нашла. От Пушкина поезд только в ваш город идет. Мог, конечно, сойти где-нибудь по пути, но это вряд ли. В Пушкине Никитки не было, значит он дальше поехал. У меня в Пушкине кум в милиции работал, вот он к вам запрос дал, а там быстро обнаружили Никитку. Он уже в детдоме был.

- Почему же вы его не забрали?

- Почему-почему... я рассудила, что может так и к лучшему. Тут же до школы в какую даль ездить! И что тут пацан видел-то кроме моря, да скал. А там все-таки город. Если бы забрала, он бы опять сбежал. Видать, тянуло его к людям, скучал он тут. Так что я его забирать не стала. Письма писала, продукты посылала.

- Вы к нему ездили?

Она замешкалась.

- Ну как сказать, Катерина... - она тяжело вздохнула и отвела глаза. - Нет, не ездила. Я не ездила дальше Пушкина уже много лет. Мне душно когда людей много, знаешь... дикая я. Привыкла тут на своем месте. Не хотела я в город ездить. А сам он тоже сюда не хотел. Вот так и жили. Ладно, пошли вниз. С дороги-то поесть надо. Ева хорошо стряпает.

Мы спустились, и я тут же была поймана беспомощным взглядом Кита. Не стоило оставлять его одного. С тех пор, как мы сошли с автобуса, у него все время были глаза испуганного ребенка. Стоило мне расслабиться, как эти его глаза тут же возвращали меня к реальности. Он чего-то отчаянно боится. Мне нужно быть с ним рядом каждую минуту. Мне снова захотелось остаться с ним наедине. Обнять, успокоить. Я чувствовала, что ему нужно мое тело. Нужно, как соломинка, за которую он мог бы держаться. Удержаться...

А еще мне нужно было улыбаться, говорить со всеми, вести себя естественно. Потому что мир вокруг нас и эти люди - Марк, Клара, Ева, - все было каким-то зыбким, реальным лишь наполовину, а то и меньше. И если я замолчу, если я не буду проводником, клеем между ними - все начнет рассыпаться. Расползется, развалится... вот такое странное у меня было чувство. Глаза Кита говорили мне, что мы в какой-то западне, а мои глаза отвечали ему, что все нормально. Все совершенно прекрасно и обычно. Обыденно. Однако ничего обыденного вокруг нас не было. Я тоже это понимала.

Мы сели за стол. Курица, запеченный картофель, салат и сыр. Я расхваливала искусство поварихи, та сдержанно улыбалась. Марк принес две бутылки вина, которое сделал сам из местного винограда. Я спросила его о рецепте, он принялся с интересом рассказывать. Кит, Ева и Клара ели молча. Я была благодарна Марку за то, что он поддерживает разговор. Мне показалось, что он мой союзник в этой битве с разваливающейся реальностью, что он тоже знает, что нужно говорить и заполнять тишину, иначе случится что-то непоправимое. Я была благодарна ему, одна бы я не справилась.

После обеда или, скорее, раннего ужина, мы с Китом отнесли наши вещи в комнату на втором этаже, быстро искупались в душевой, которая была в конце коридора - явно на все комнаты одна - и наконец-то остались одни. Едва он закрыл дверь, я бросилась к нему и крепко прижалась, обхватив за пояс, спрятав лицо у него на груди. Он обнял меня. Так мы и стояли. Молча. Долго. Потом я подняла голову и прошептала:

- Все будет хорошо. Мы... мы можем уехать, прямо сейчас.

Он покачал головой.

- Почему, Кит? Я же вижу, тебе здесь плохо!

Он повел меня к кровати, лег, увлекая меня за собой. И снова обнял.

- Старик сказал правду, я знаю. Нужно было сюда приехать.

- Почему?

- Здесь причина всего. Как тебе объяснить-то...

Кит замолчал, будто мучительно подбирая слова. Я слегка отстранилась, чтобы видеть его лицо.

- Ну объясни как есть. Я пойму.

- М-м... ну слушай. Как сказать-то... короче, я жил всегда и у меня внутри будто шепот какой. Нет, не словами шепот. Вот, к примеру, все хорошо, все нормально складывается по делам, а все равно все время какой-то стрем внутри. Шепот без слов, о чем-то плохом. И от этого ничего не хочется делать, руки опускаются. Этот шепот мешает жить. Будто как бы не было хорошо, все равно все плохо.

- Это депрессия! - Угадала я.

- Да? Ну не знаю, может... может, это и так называется. И вот что я тебе хочу сказать - этот шепот, он однажды умолк. Ненадолго.

Он замолчал, хотя я внимательно слушала его. Смотрел на меня внимательно, как будто ждал, вопроса. И я спросила:

- Когда?

- Когда я тебя увидел. Ну тогда, ты помнишь... у нас была пьянка с ребятами и мой Вадька тебя привез. Когда я тебя купил. И я на тебя посмотрел, и шепот вдруг умолк. Как будто я всю жизнь ходил в тесных сапогах. А тут вдруг снял. Вот такое чувство было. Как будто все неправильно было до этого, а тут вдруг стало правильно. Какое-то время шепота не было. Может дня два. Но ты ненавидела меня. И этот шепот стал возвращаться. Я не знал, что делать. Ты для меня была как дверь во что-то хорошее. Но я не мог эту дверь открыть. Не мог... Я стал злиться, стало еще хуже. Этот шепот вернулся и уже остался навсегда. Как будто ты меня обманула. Могла стать спасением, но обманула и не стала. Может я тоже ненавидел тебя за это. Сейчас я думаю, этот шепот был как тиканье бомбы у меня внутри. Тихое такое тиканье. Это все время напрягало и мешало жить. Если бы сейчас, когда мы снова встретились, это тиканье было бы прежним, ты бы снова его остановила. Все бы получилось! Теперь, когда ты меня лю... перестала ненавидеть. Но чертов гипнотизер! Он что-то во мне растормошил! После него шепот стал сильнее, намного сильнее! В этом все дело! Очень громко, Кать! И, наверное, мне легче было уже на себя руки наложить, чем это слушать! Теперь у меня есть ты, теперь я головой-то хочу жить долго и счастливо! Но шум этот слишком сильный внутри, он тянет меня куда-то в пропасть. Мне бы понять, откуда он! Почему он! И его не станет. Чертов гипнотизер... на какую он кнопку нажал?! Почему включил ЭТО на полную катушку?! Мне бы просто понять, Кать, от чего это все! Ведь для меня важна только ты. А ты у меня уже есть. Так в чем же дело?