Первое дело при Красном - Попов Андрей Иванович - Страница 5

Донской казак. Начало XIX в.

Канонир донской артиллерии, 1812 г. Акварель А. Ежова

К. Верне. Казаки на биваке

А. Шефер. 1-й и 2-й уланские полки (Пруссия). Слева-направо: уланы 1-го и 2-го полка в походной форме; трубач 1-го полка в парадной форме; улан 2-го полка в манто; офицер 1-го полка в парадной форме

Р. Кнетель. Вюртембергская кавалерия в 1812 г. Слева-направо: лейб-шволежер 2-го полка, конный егерь 4-го полка, шволежер 1 — го полка, конный егерь 2-го полка

Аллар пишет, что после пленения одной роты, он «получил приказ продолжить отступление, следуя вдоль опушки леса; я исполнил его в величайшем порядке. Я имел случай произвести множество выстрелов, которые были выполнены прекрасно, и поддерживал несколько атак кавалерии на глазах у гг. генералов графов Монбрёна и Себастьяни; я прикрывал отступление эскадронов, которые вместе со мной образовывали арьергард». Монбрён подчёркивал, что этот батальон «был мне очень полезен, я должен выразить ему похвалу, и особенно большую — г. шефу батальона Аллару. В двух случаях в течение дня он производил огонь рядами в упор, и особенно помог мне в моих маневрах». Обри также с похвалой отозвался о храбрых пехотинцах: «В двух концах леса были у нас размещены на каждой стороне несколько рот вольтижёров, которые ободряли нас своим прекрасным поведением».

Командующий вюртембергским полком доносил: «Мы были тогда атакованы примерно 3000 человек: гусаров, уланов, казаков и башкир; после того как были отбиты многочисленные атаки и успешно исполнены многие свои атаки, командующий генерал отдал приказ полку отступать; в тоже время, он должен был по-прежнему прикрывать левое крыло. Я исполнил это движение поэшелонно (еп echiquier); во время этого отступления я, без сомнения, испытывал очень большие затруднения перед лицом значительно превосходящего неприятеля, и понёс чувствительные потери». Роос вспоминал, что “иностранная бригада” прибыла на помощь французам. «Прусские уланы теснили правое крыло русских; наши егеря действовали в центре, в то время как польские гусары защищали столбовую дорогу у имения и охраняли её для нашего отступления. Здесь мы впервые увидели направленные против нас луки со стрелами, большая часть которых, однако, не достигла цели».{17}

Платов сообщил, что во время боя «неприятельский кавалерийский полк под командою полковника с подкреплением баталиона пехоты их сражался против картечных выстрелов наших и даже приближался к пушкам, не более как на шестьдесят сажен от оных, кои были в опасности, чему доказательством служит то, что артиллеристы и артиллерийские лошади были ранены неприятельскими пулями; а особливо если бы не подоспели два казачьих полка Мельникова 3-го — на пехоту, а Харитонова 7-го — на кавалерию во фланг неприятеля, где отличившийся во многих случаях неустрашимою храбростию подполковник Мельников 3-й, к сожалению, убит, но полк имени его не остановился; Харитонов же остановил поражением оный кавалерийский полк и командовавший им полковник с некоторыми подчиненными своими взят в плен». Наградной документ гласит, что Харитонов, «находясь с вверенным ему полком на право от центральной батареи нашей, когда неприятель стремился атакою на артиллерию и подошел уже на картечный выстрел, то он сделал на него во фланг сильный удар в дротики, опрокинул и прогнал оного, спас тем шесть орудий в опасности находившихся и поражая далее неприятеля разбил конно-егерской полк и взял в плен с офицерами и довольным числом рядовых того полка полковника графа, имя коего не известно».{18}

Речь идёт 3-м вюртембергском полке. По официальной версии, полковник Э.Т. Валдбург, «при столь большой пыли, которая едва позволяла видеть стоящего впереди, был потерян полком из виду и захвачен казаками в плен». Принявший командование подполковник фон Милькау так объяснил случившееся: «Время было сухое, вследствие отступления семи полков, которые ретировались впереди, пыль была столь большой, что невозможно было видеть, что происходило перед собой. Полковник граф фон Валдбург потерял полк из виду, он почти не имел с собой никого, кроме лейтенанта графа Гревеница, секунд-лейтенантов Финта и Хорнштайна, старшего трубача Хорлонера, унтер-офицера Хафнера, егерей Штюца и Фехлиншмида; в один момент они были окружены двумя эскадронами казаков; наш командир имел несчастье упасть с лошади; несмотря на усилия тех, кто находился вместе с ним (и вследствие того, что лошадь тащила его ещё много шагов) полковник попал раненым в руки противника, который был значительно сильнее». Хорнштайн храбро защищал своего командира и получил две серьёзные раны; также мужественно вёл себя егерь Штюц, тяжело раненый десятью ударами пик. Роос пишет, что фон Хорнштайн был смертельно ранен, Шенгаммер попал в плен по трусости.

М. В. Борисов. Вюртембергская кавалерия наполеоновских войн.

Слева-направо: рядовой 2-го лейб-шволежерского полка, 1809 г.; унтер-офицер драгунского полка Кронпринца, 1809–1813 гг.; трубач 3-го конно-егерского полка герцога Людвига, 1811–1812 гг.; офицер 4-го конно-егерского полка Короля, 1809 г.

Атаман М.И. Платов (1751–1818). 1810-е гг.

Генерал-майор граф фон дер Пален (1778–1864)

Роос писал: «Полковника графа Валдбург-Вюрцсиса при отступлении… постигло несчастье; его лошадь, перепрыгнувшая через бивачную веревку, зацепилась и упала, так что он вместе с подъехавшими к нему на помощь несколькими солдатами был ранен и взят в плен». В. Кёних со слов очевидцев вспоминал, что русские «напали на дивизию с началом дня столь внезапно, что она едва имела время выступить из своего лагеря и оказать им сопротивление. Вследствие этого лагерные канаты, растянутые по лагерю для привязывания лошадей, не могли быть более сняты, и теперь при отступлении через них упала часть личного состава, которая из-за этого попала в плен или пришла в беспорядок». Прусский историк уточнил обстоятельства этого пленения: «Основанием для этого послужила одна незначительная сама по себе небрежность. Утром при оставлении бивака егеря не взяли с собой фуражные верёвки, которые как обычно были растянуты между коновязными кольями, чтобы привязывать к ним лошадей; частые ложные тревоги дивизии заставили их думать, что и на этот раз после напрасного дела они вскоре вновь возвратятся на бивак. Когда же вюртембержцы, во время своего отступления, были быстро оттеснены неприятелем через бивак, при большой пыли значительная часть, почти половина полка, упала из-за растянутых верёвок, и преследовавшие казаки взяли упавших в плен. Так часто на войне незначительный повод имеет пагубное действие».{19}

Пока дивизия вела бой на плато, «русские не отказывались от своего намерения захватить дефиле в тылу дивизии. Казаки летали роем вокруг [прусского] полка со всех сторон и тревожили взводы фланкёров, которые под руководством лейтенантов А. фон Вульфена и М. фон Гродцки мужественно противостояли им. Иногда противник собирался, чтобы наброситься на сам полк, но при виде хладнокровного самообладания, с которым тот ожидал их атаки с пиками наперевес, постоянно отказывался от этого. Так бой длился несколько часов. Личный состав четвёртых взводов постепенно весь был рассыпан во фланкёры».