Хроника Монтекассини. В 4 книгах - Марсиканский Лев - Страница 64

30. Итак, когда было совершено торжественное богослужение и как тем, кому довелось тогда присутствовать, так и всем, которые на протяжении восьми дней смогут поспешить сюда из благоговения к такому торжеству, было по распоряжению папской власти даровано отпущение исповедуемых грехов, все с великой и неописуемой радостью возвратились по домам. Однако ради названного отпущения в течение указанных восьми дней люди разного пола и возраста шли сюда отовсюду в таком изобилии, что можно было решить, будто почти никто из тех, которые собрались здесь в первый день, так и не отправился обратно домой.

Нет у сходящихся густой толпой людей ни меры,

Ни покоя, но спешат они к свету от ночи, и дня

Им дожидаться досадно.

Собираются кампанские люди, собирается возмужалый апулиец,

И калабрийцы, и все, которых омывают оба потока,

Которые слева и справа оглашают шумом весь Лаций.

И сам Рим, сильный священными памятниками небесных вельмож,

И Петром, и Павлом, радуется, что он убывает,

Изливая тысячи брызг у высоких стен Монтекассино.

Побеждает суровый путь благочестие и любовь Бенедикта,

Побеждает и благодатная вера. И все верят, что Бог присутствует здесь,

И велика в Бенедикте слава Христова.

Славный день празднуют огромные толпы, все произносят

Обеты, полагаясь на священные устои, и все радуются

На небе и на земле.

Мы также счастливы, те, кому Христос дал увидеть и отпраздновать

Этот день, и восхищаться таким покровителем,

И весело радоваться среди суматохи.

²⁷⁶

Кроме того, каждый определённо должен почитать себя неверным и всецело несчастным, если он не стремился хотя бы напоследок принять участие в таком празднестве. Вследствие этого слава о таком торжественном событии начала уже распространяться почти по всему христианскому миру, и с этого времени это место, хотя и раньше оно было известно и знаменито благодаря заслугам отца Бенедикта, стало пользоваться ещё большей славой и известностью, а имя отца Дезидерия, уже давно великое и славное у очень многих, стало впредь ещё более известным и славным и распространилось по всему западу, и все хвалили его главным образом за мудрость и благочестие, и по праву считали, что он превосходит всех аббатов того времени по всем местам и землям²⁷⁷. Итак, отчасти из желания увидеть Дезидерия, отчасти из стремления лицезреть столь общеизвестный и столь знаменитый храм, отчасти, наконец, желая принять послушание в этой святейшей обители и на протяжении жизни служить здесь Богу, многие начали стекаться сюда из многих и крайних пределов земли, и, поскольку Дезидерий радостно принимал их всех, вышло, что почти за два года численность общины этого места достигла примерно двух сотен [человек]. О том, какой любовью и благоговением начал пользоваться этот достопочтенный отец у различных королей и вельмож как итальянских, так и заальпийских и даже заморских, свидетельствуют их смиренные письма к нему и подобающие дары, в которых они вверяли себя и всех своих людей молитвам как его, так и живущих при нём братьев.

31. Нельзя умолчать и о благочестивой набожности императрицы Агнесы²⁷⁸, которая, словно вторая царица Савская, движимая сильным желанием увидеть храм второго Соломона²⁷⁹, пришла сюда из крайних пределов Германии и, пробыв здесь почти целых полгода, возрадовалась и заявила, что увидела гораздо больше того, что слышала по поводу этого места, как согласно Богу, так и согласно миру, по праву решив, что и место, и отец, и братья должны почитаться людьми её сословия по всему миру. Она, как и подобало августейшему достоинству, пожертвовала блаженному Бенедикту великолепные дары, а именно: ризу розового цвета, целиком и со всех сторон вытканную золотом; альбу, надлежащим образом украшенную фризом на спине, голове и руках, имевшую в ногах фризовую окантовку размером почти в локоть шириной, покрытую и отороченную вышивкой; два пурпурных плювиала, украшенных дорогой золотой окантовкой, [покрывало розового цвета из фриза с золотом перед фасадом главного алтаря]**, а также большой паллий с украшениями из слоновой кости, который называют дорсалием; евангелие с доской, отлитой из серебра, рельефной работы и очень красиво позолоченной; а также два точно так же отлитых из серебра подсвечника весом в 12 фунтов.

32. Теперь после освящения церкви следует описать оставшиеся детали её украшения, чтобы в дальнейшем мы могли более свободно заниматься деяниями Дезидерия как в строительстве, так и в любых других его высоких искусствах. Итак, отправив в вышеназванный царственный град одного из братьев с письмами к императору и золотом весом в 36 фунтов, он поручил ему изготовить там золотую плиту на фасаде алтаря с драгоценными камнями и прелестными смальтами и велел выложить этими смальтами некоторые истории из евангелия, но зато почти все истории чудес блаженного Бенедикта. Этого отправившегося в путь нашего собрата император Роман²⁸⁰ весьма почтительно принял и, пока тот там находился, вместе со всеми своими людьми обходился с ним почтительно и с уважением, и предоставил ему императорское разрешение и возможность делать там все предметы, какие он захочет. Итак, он изготовил четыре решётки, отлитые из меди, которые должны были быть поставлены перед алтарём, а именно с обеих сторон между хором и пресвитерием, а также отлитый из той же меди стол с пятьюдесятью подсвечниками, в которые по важнейшим праздникам надлежало ставить столько же свечей, причём с этого стола свисали вниз в медных плафонах 36 лампад. Этот медный стол, опиравшийся на такие же медные ручки и ножки, был соединён с деревянным столом, который Дезидерий велел тем временем очень красиво вырезать и украсить золотом и яркими красками, и поставил на шести серебряных ножках, имевших четыре с половиной локтя в высоту и по восьми фунтов каждая, в самом фасаде хора. Под этим столом он повесил пять круглых икон, а 13 квадратных такого же размера и веса поставил сверху. Из них десять квадратных икон названный брат изваял в Константинополе из чистого серебра и позолотил; одни из них имеют по

14 фунтов в каждой, другие - по 12. А все круглые иконы он, обведя лишь рамами из серебра [в четыре фунта]**, прочее велел расписать с греческим мастерством живописью и образами. Три же другие квадратные иконы Дезидерий приказал изготовить из того же металла и с теми же размерами собственным мастерам с ничуть не худшим мастерством. Ещё одну круглую икону, с обеих сторон покрытую серебром и позолотой, обведённую снаружи по кругу серебряными буллами, прислал тогда из царственного града блаженному Бенедикту некий вельможа; ему впоследствии приказали сделать другую такую же, и обе были повешены в кивории²⁸¹ алтаря с одной и с другой стороны. [Вышеназванный брат привёз с собой из Константинополя также отлитые из меди и очень красивые кадильницы, две большие и семь малых.]** Кроме того, Дезидерий сделал ещё один стол около шестидесяти фунтов, также изваянный из серебра и позолоченный, который поместил в главном своде перед алтарём на четырёх серебряных и отчасти покрытых золотом ножках, каждая из которых имеет по десять фунтов серебра и пять локтей в высоту. Он сделал два больших серебряных креста тридцати фунтов каждый, внешний вид которых отличался изумительным покрытием, и на мраморных цоколях поставил их под названным столом там и сям между его ножками. Затем три оставшихся фасада главного алтаря он покрыл серебром восьмидесяти шести фунтов, резьбой и позолотой, тогда как фасады трёх прочих алтарей были с трёх сторон украшены старыми плитами. Он сделал также четыре стола для кивория алтаря, которые точно так же позолотил и покрыл серебром снаружи и украсил металлическими листами и красками изнутри; два из них - шести локтей в длину и двадцати фунтов, два другие - четырёх с половиной локтей и двенадцати фунтов; и те, и другие стоят на старых ножках. Он сделал также шесть больших подсвечников, имевших три локтя в высоту, из отлитых и резных серебряных плиток, шести или по крайней мере пяти фунтов, а именно, которые по важнейшим праздникам должны ставиться перед алтарём по прямой линии и зажигаться вместе с большими факелами. Он сделал также деревянный помост для чтения и пения, намного лучше и выше прежнего, а именно с лесенкой в шесть ступеней, и посредством различных ярких красок и золотых плиток из красивого сделал его просто прекрасным. Перед ним он наподобие большого подсвечника поставил на порфировом цоколе серебряный и отчасти позолоченный столб 25 фунтов, имеющий шесть локтей в высоту, а наверху его должна была торжественно возвышаться большая свеча, которую следовало благословлять в пасхальную субботу. Он сделал также люстру, то есть большой венец, из примерно ста фунтов серебра, имевшую двадцать локтей в окружности, с двенадцатью возвышавшимися снаружи плафонами, с которой свисало 36 лампад, и повесил её за пределами хора, перед большим крестом на довольно прочной железной цепи, разделённой семью позолоченными брусьями.