Чужой (СИ) - Соболев Сергей Викторович - Страница 35

— Да. Тот самый, который ударил тебя бутылкой по голове, Ваха.

— Запомним, — сказал тот спокойным тоном. — У меня тоже найдется острый нож, не только у Саида.

Они проехали и тот кирпичный двухэтажный дом с оцинкованной крышей, где проживает приехавшая к родителям на каникулы девушка по имени Анна.

А несколькими секундами спустя, уже на перекрестке, едва не случилось серьезное ЧП…

Ваха буквально в последний момент заметил, как какой то нескладный оборванный мужик выскочил на проезжую часть!

Он резко ударил по тормозам… и тут же выскочил из машины.

— Тэбе што… жить надаело! — напустился он на мужика, который едва едва не угодил под колеса. — Сма атреть нада, куда прешь!!!

Коля Николаша — «лендкруизер» остановился в считанных сантиметрах от него — нагнулся и поднял с земли выроненную палку.

— Плохие вы люди! — крикнул он. — Злые! Зачем вы тут ездите?! Нельзя! Я не разрешаю вам тут ездить! Отправляйтесь к себе домой! Вы тут чужие! Понятно вам?!

— У тэбя не спросили, придурок! А атайди… если ни и хочэш неприятностей!

— Ганка не любит его! — Коля Николаша ткнул концом палицы в направлении лобового стекла, через которое он мог видеть человека, сидевшего в салоне джипа. — Ганка любит нашего солдата! Она его целует, одного его обнимает! Я сам видел!! А этого… Этот… злой! Нехороший! Из за него Ганка уехала… на поезде! Вот вернется солдат… он вам всем покажет!! Я ему все расскажу!!

— Ты чиво… савсем ума лишился?! — Ваха подошел к нему и сильно толкнул в грудь.

— А атайди с дароги, каму сказано!

Коля Николаша упал на спину…больно ударился локтем об бордюр; перевернулся на бок, охая и причитая…

Ваха вернулся в машину.

Джип покатив направлении центра.

Тахир — он все слышал — заскрипел зубами… но вслух так ничего и не сказал.

Они уже подъезжали к офису, когда запиликал сотовый Тахира. Он сверился с экранчиком — свои.

— Да, слушаю.

В трубке прозвучал голос дяди.

— Тахир, у нас беда. Большая беда, большое горе…

— Что? — выкрикнул в трубку Сайтиев. — Что случилось, дядя?! — И тут же задал другой вопрос. — Кто?

— Ильяс…

Работы в последние дни для такого человека, как Ильяс Мускаев, было невпроворот. Он не спал несколько ночей, вернее, спал урывками, когда позволяли обстоятельства — но что это за сон. После ЧП в Выселках всем им было не до сна, не до отдыха; но Ильяс, как и Тахир, чувствовал свою особую ответственность за случившееся, а потому и сам крутился, как пропеллер, и своим людям не давал покоя.

Человек с русской фамилией Степанов — бывший сотрудник ВОХРа, в прошлом майор милиции — лишь номинально исполнял роль главы частного охранного предприятия «Мангуст Центр». Всеми важными делами начиная с апреля мая нынешнего года реально рулил именно Мускаев, выходец из Дагестана, уроженец города Хасавюрт, человек с поддельным дипломом об окончании юрфака Дагестанского госуниверситета и еще с целой кучей поддельных справок и документов.

В работе ЧОПа, за созданием которого стоит, конечно, не Мускаев, а более серьезные люди, имелись как белая, вполне легальная сторона, так и отдельные моменты, которые скрывались, которые никогда и никем не афишировались.

Именно с этим ЧОПом, в штате которого — наряду с несколькими лицами «славянской национальности» — числится и почти два десятка выходцев из Северного Кавказа, у арендаторов таджиков, у того же Мансура Джейкуева заключены договора на охрану «движимого и недвижимого». Тахир Сайтиев тоже числится в штате данной структуры и тоже в должности «заместителя» главы фирмы. Руслан Сайтиев доверял исключительно своим, желательно — родственникам. Мускаев приходится Сайтиевым дальней родней; с Тахиром он знаком с младых ногтей, а Руслана Сайтиева всегда уважительно называл «отцом».

Как и Тахир, Ильяс несколько лет назад потерял отца — его машину расстреляли под Махачкалой в двухтысячном году. Мать, тетку и двух младших сестер он перевез в Воронеж: Сайтиев старший помог ему с деньгами, так что Ильяс смог купить трехкомнатную квартиру в городе, где и поселил родных.

Именно к ним, к своим родственникам, Мускаев и заехал на полчасика: чтобы переодеться и перехватить что нибудь поесть.

В четверть второго Ильяс и еще один «мангустовец» покинули квартиру, расположенную на шестом этаже девятиэтажного крупнопанельного дома.

Они не стали вызывать лифт: по обыкновению, спустились по лестнице.

«Ниссан Патрул» был припаркован всего в нескольких шагах от парадного. Первым в дверях подъезда показался земляк, сотрудник ЧОПа, который по совместительству является и телохранителем Мускаева. Он придержал дверь; ровно также он поступал и прежде, когда они бывали в этом адресе.

В дверях парадного показался Ильяс Мускаев.

Он думал о предстоящих делах, о поездке в офис, где его уже дожидается Сайтиев старший.

«Похоже на то, — думал он, — что дядя Руслан получил инфу о приезде «посредника»…

Никаких посторонних звуков ни он, ни его сотрудник не слышали, ничего подозрительного — не наблюдали.

Пуля с закаленным сердечником ударила его почти точно в центр грудной клетки, пробив пододетый под рубашку легкий кевларовый бронежилет.

Ильяс так и не понял, что произошло: его душа рванулась вверх, к холодному небу, к горным вершинам, а тело осталось лежать на асфальте рядом с джипом «Ниссан Патрол»…

В пятницу утром Федор Николаевич вновь отправился в Воронеж на своем «уазике». Вернулся он к обеду; никаких особых новостей ему раздобыть не удалось. Польза от этой поездки была лишь одна: он смог пообщаться с сестрой. — Татаринцев заезжал на Вагонную — и успокоить ее в том плане, что с сыном все в полном порядке.

Жизнь на хуторе, казалось, шла своим чередом. Дарья рассказала хозяевам свою историю; при этом она четко придерживалась той версии, что ранее была озвучена для Краснова. Тимофеевна опекала Дарью; было заметно, что она искренне жалеет девушку, у которой в жизни случились такие неприятности. Впрочем, сама она особо не выспрашивала подробностей, не лезла в душу «смуглянке» с расспросами, с нее довольно было и того, что поведала сама Дарья.

Татаринцев тоже отнесся к услышанному с пониманием и сочувствием. Но все же заметил вслух, что заявлять о случившемся в милицию не только нет особого резона, но это даже может навредить самой девушке (он, конечно, держал в уме и ситуацию, в которую угодил Краснов). Потом отдельно переговорил с племянником. Сказал, что у него есть какой то план, но надо выждать еще два три дня. Человек, с которым он хочет посоветоваться, находится сейчас в служебной командировке. И вроде бы должен вернуться уже в нынешние выходные — он проживает в Москве и служит в «серьезной конторе».

Вечером истопили баньку.

Первоначально планировалось, что первыми ее посетят мужчины. А уже потом в парную отправятся женщины, как это и заведено в сельской местности.

Но у Федора Николаевича вдруг подскочило давление. Тимофеевна достала из аптечки тонометр, усадила Татаринцева на стул, закрепила манжету на левом предплечье…

После замера «параметров» она покачала головой: не вот, чтоб показания тонометра зашкаливали за опасную черту, но баня при повышенном давлении — противопоказана.

Краснов тоже поначалу решил — в знак солидарности — отказаться от запланированного мероприятия. Но Татаринцев, снимая с предплечья манжет, сказал:

— Ты, Димка, на меня не смотри! У тебя то мотор пока не барахлит?! Зря, что ли, дрова жгли?! Так что бери веник, банные причандалы — и вперед!

Краснов надолго занырнул в парную. Сидел на полке, терпел, выжидая, чтобы горячий сухой пар вошел во всей поры, чтобы жар пробрал до костей. Нахлестал себя березовым веником. Потом, обмотав чресла полотенцем, выскочил из бани и бултыхнулся в копанку, в которую набирается вода прямиком из струящегося в соседней рощице ручья…

Эхх… красота!

Побултыхавшись в «ставке» некоторое время, порядком освежившись, он выбрался по деревянной лестнице из этого искусственного водоема. И потрусил обратно к деревянному срубу, из единственного окошка которого сочится теплый электрический свет.