Мумия - Коллинз Макс Аллан - Страница 51

Дэниэлс вынул из своего мешочка сосуд, украшенный драгоценными камнями, и трясущейся рукой протянул его Имхотепу, словно пожертвование живому божеству.

Тот принял сосуд, кивая и улыбаясь в ответ, как бы благодаря американца за его великодушный поступок.

Дэниэлс довольно оскалил зубы, кивая мумии. В этот момент он снова почувствовал, как в его душе возрождается надежда на спасение. Он выразил свое преклонение перед Имхотепом, и тот, скорее всего, теперь пощадит его...

Ревущий мотором «Дюсенберг» с пятью пассажирами все еще пытался прорваться сквозь плотные отряды зомби. В этот миг безумное монотонное пение толпы заглушил крик, от которого кровь застыла в жилах. Казалось, этот предсмертный вопль еще больше подстегнул Джонатана. Не обращая больше внимания на окружающее, он изо всех сил нажал на газ и, сшибая автомобилем какие-то навесы и прилавки, устремился вперед к свободе. Бешеная езда закончилась почти мгновенно: «Дюсенберг» на полной скорости воткнулся в основание каменного фонтана. Решетка радиатора и крыло оказались смятыми. Машина несколько раз «чихнула» и замерла.

О'Коннелл схватил Эвелин за руку и закричал:

– Скорей отсюда! Спасаемся!

Они выскочили из автомобиля, за ними – Джонатан. Но тут выяснилось, что бежать им некуда.

Со всех сторон их окружали «солдаты» армии Имхотепа, с пустыми глазами и лицами, покрытыми язвами. Они сопели, изо рта у них текла слюна, но они не нападали, а ожидали чего-то.

И снова расступилась толпа, чтобы дать проход своему владыке. Он гордо шел впереди, сопровождаемый своим преданным лакеем Бени. Венгр семенил за Имхотепом, как собачонка, не отставая ни на шаг.

Эвелин крепко стиснула руку О'Коннелла и восхищенно шепнула:

– Он… похож на божество!

Верховный жрец был великолепен в своих черных одеждах. Высокий, красивый, с идеальной фигурой и блестящей загорелой кожей, он действительно представлял собой совершенство. Он полностью восстановился – от бритой головы до кончиков пальцев на ногах. От старых бинтов и гнилой плоти не осталось и следа. Исчезли и жуки-скарабеи.

– Мы пропали, – печально констатировал Ардет-бей.

– Он окончательно восстановился, – многозначительно кивнул хранитель музея. – Теперь ему предстоит воскресить из мертвых Анк-су-намун. Это будет началом для них и концом для всего человечества.

– По-моему, вы оба – закоренелые пессимисты, – сказал Джонатан.

Имхотеп, молодой и красивый, несмотря на свои три тысячи лет, решительно подошел к Эвелин. Его лицо оставалось бесстрастным, а глаза напряженно изучали ее:

– Кита ми фарос, айа нило, исирпан, – произнес он приятным баритоном. По его интонациям все поняли, что Имхотеп отдает девушке какой-то приказ.

Бени вышел из-за спины своего повелителя, чтобы перевести его слова для Эвелин:

– Он хочет, чтобы ты пошла с ним.

– Перевожу для тебя персонально то, что он сказал, – начала Эвелин, обращаясь к Бени, – «Иди ко мне, моя принцесса, настало время сделать тебя моей на века».

Имхотеп сделал еще один шаг в сторону Эвелин, и девушка крепче вцепилась в руку О'Коннелла.

Однако мумия протягивала ей свою ладонь:

– Кунташ дай на, айа нило.

И снова заговорил Бени:

– Иди с ним, и тогда он пощадит твоих друзей.

– Ты полагаешь, что мне нужен твой перевод, хорек паршивый?! – огрызнулась Эвелин.

Толпа снова принялась негромко распевать:

– Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп! Им-хо-теп!

Имхотеп стоял, не шевелясь, положив руки на бедра, и снисходительно и надменно улыбался, глядя на тех, кого сумел-таки загнать в угол.

– Отпусти меня с ним, – прошептала Эвелин О'Коннеллу. Она дрожала, глаза ее стали влажными, но девушка гордо вздернула вверх подбородок, словно и не собиралась сдаваться. – Ты прекрасно знаешь, куда он меня заберет. Ведь если он расправится с тобой сейчас, ты не сможешь меня спасти потом, верно?

– Милая моя, – нежно ответил Рик. – Ты так же отважна, как и мудра.

– Согласна. Ну а твоя задача – сохранить мои внутренности целыми и невредимыми. Смотри, чтобы он не добрался до них.

Имхотеп, видимо, потеряв терпение, подался вперед, схватил девушку за запястье, притянул к себе и обнял.

О'Коннелл рванулся было ей на помощь, но Ардет-бей благоразумно удержал его, прошептав при этом:

– Успокойся, у нас еще остается время. Чтобы провести ритуал, как положено, ему необходимо доставить ее в Хамунаптру.

Имхотеп сладострастно взглянул на Эвелин и поцеловал девушку в щеку. Но на этот раз плоть мумии осталась нетронутой после прикосновения живого тела. Верховный жрец полностью восстановился, и теперь ничто не могло повредить ему.

– Если ты только позволишь этому зверю превратить меня в мумию, Рик О'Коннелл, – заявила Эвелин, вздернув подбородок, который начал морщиться от переполнявших ее эмоций, – я приду к тебе из могилы к первому!

Имхотеп взглянул на Джонатана, который все это время стоял рядом с О'Коннеллом. Мумия словно что-то почувствовала. Ноздри жреца затрепетали, будто он учуял какой-то особенный запах...

В следующий момент мумия кинулась вперед, оторвала нагрудный карман куртки Джонатана, выхватила оттуда золотую шкатулку и перебросила ее Бени.

– Мог бы и вежливо попросить, – пробурчал Джонатан с обидой.

Имхотеп злорадно усмехнулся и, снова обняв Эвелин одной рукой, очутился на пустом пространстве, освобожденном для него толпой.

– Черт возьми! – закричал О'Коннелл. – Я не могу так просто стоять и терпеть все это!

Он снова попытался рвануться вперед, но тут же почувствовал себя зажатым в тиски: его крепко держали руки Ардет-бея.

– Нет! – мотнул головой воин-медджай. – Мы должны отдать ему эту крохотную победу, чтобы лишить его окончательного торжества.

Но О'Коннелл перестал понимать, что происходит вокруг. Он будто тоже сошел с ума, как и большинство людей в Каире, и продолжал исступленно кричать:

– Эвелин! Нет! Эвелин!..

Бени подошел к своему «обезвреженному другу» и, насмешливо поклонившись, заговорил:

– Прощай, Рик. Я бы сказал, что мне было приятно иметь с тобой дело, но ты ведь знаешь: Бени никогда не лжет...

И венгр поспешил за своим новым хозяином, который тащил куда-то сопротивляющуюся Эвелин. Когда толпа за ними сомкнулась, раздался могучий голос Имхотепа, что-то приказывающего своим рабам.

В тот же миг зомби начали все ближе подходить к оставшимся непобедимыми людям, чтобы навсегда покончить с ними.

– Ничего себе! – возмутился Джонатан, нервно моргая. – Выходит, что этот тип обманул нас?!

– Никогда нельзя доверять мумии! – вздохнул О'Коннелл. Шагнув вперед, он отодвинул крышку, скрывающую резервуар для сбора дождевой воды и расположенную между камней прямо на мощеной улице.

– А как же моя сестра? – недоумевал Джонатан.

– Если мы выживем, – объяснил ему Ричард, – то сможем спасти и ее.

С этими словами он спихнул англичанина в резервуар. Медджай и хранитель музея уже вовсю отбивались от наступающих зомби своими кривыми мечами, держа толпу на некотором расстоянии от себя. О'Коннелл ухватил Ардет-бея за руку и подтащил его к люку.

– Спускайся туда! – велел он медджаю. – Ты мне пригодишься! И вы тоже присоединяйтесь к нам! – приказал он хранителю музея, но тот отрицательно замотал головой:

– Нет! Один из нас должен остаться здесь и сражаться, чтобы прикрыть остальных! – пояснил он. – Тогда эти твари двинутся дальше. Они ничего не соображают! Доверьтесь мне! А вы должны довести дело до конца и найти способ, чтобы уничтожить Того, Чье Имя Не Называется!

С этими словами доктор Бей столкнул О'Коннелла в люк и закрыл его тяжелой крышкой, после чего продолжал рубить зомби, которые очень скоро одолели его, навалившись на ученого сразу со всех сторон.

Внизу, под мостовой, О'Коннелл изо всех сил держал крышку люка, и трое мужчин стояли в дождевой воде резервуара глубиной в три фута. Однако с улицы никто и не пытался открыть этот люк. Очевидно, хранитель музея оказался прав. Эти слуги Имхотепа потеряли способность соображать. Они превратились в животных, движимых только болью и чарами Верховного жреца. И вскоре шум от топота их ног затих где-то вдали.