Смертельно безмолвна - 2 - Дьюал Эшли - Страница 25

врезаюсь в стену, что перед глазами вспыхивают краски, а между висков проносится звон, скрипящий и оглушающий. Предметы в помещение подрываются в воздухе и застывают в

невесомости, в полете. А пыль превращается в густую думку, проникающую в ноздри и не

дающую дышать. Я жутко пугаюсь. Желудок скручивается в тугой узел, а ноги становятся в разы

тяжелее, неминуемо оттягивая тело все ниже и ниже... Я думаю, что свалюсь прямо сейчас на

пол, но нечто удерживает меня. Нечто костлявое и ледяное, нечто еще незримое, правда, лишь в

течение нескольких секунд. Вскоре призрачные силки приобретают форму тонких пальцев, потом и рук, и плеч, будто в замедленной съемке постепенно передо мной появляется сам

Дьявол в идеально выглаженном, черном костюме.

И Дьявол держится пальцами за мой подбородок, не позволяя мне сойти с места.

- Здравствуй, – шипит он, приблизившись к моему лицу, а я оторопело вжимаюсь в стену, пусть и не думаю, что можно вжаться еще сильнее, – Мэттью.

Его пальцы едва касаются моей кожи, но создается впечатление, будто к стене меня

приковали звенящими цепями. Я лишь думаю: говори, давай, ты должен говорить! Но я не могу.

Впервые в жизни мне кажется, что я подписал себе смертный приговор.

- Смертный вызывает самого Дьявола, – науськивает Люцифер и прожигает глазами во мне

дыру размером с Коннектикут, – какая неслыханная наглость.

- Я хотел... – Запинаюсь, а Дьявол резко вперед подается, оскалив зубы.

- Что хотел?

- Предложить.

- Сделка? – Пальцы мужчины ослабляют хватку, и на его лице проскальзывает нечто такое,

что нельзя описать человеческими словами. Бледная кожа кажется мертвой. Глаза, в которых

горит огонь, кажутся ядовитыми. Я сглатываю, а он отступает назад и сплетает в замок длинные, костлявые пальцы. – Слушаю.

Оковы, прижимающие меня к стене, исчезают. Я порывисто горблюсь и хватаюсь за шею

пальцами. Сегодня меня столько раз пытались придушить, что моя живучесть вполне достойна

громких аплодисментов. Откашливаюсь, непроизвольно осматриваюсь, заметив, что Джейсон

застыл в одной позе, как и парящие в воздухе предметы, а затем вновь гляжу на Люцифера, стиснув зубы до оглушающего скрипа.

- Я знаю, что Ловари воруют магию... – Дьявол скучающе сканирует меня красными

глазами, а я продолжаю. – Вы пытаетесь отыскать их, но они научились прятаться. Однако я

решил, что вам будет интересно найти их, здесь, в этой деревне.

- И почему ты так решил?

- Я не прав?

Люцифер внезапно усмехается, при этом взгляд у него остается абсолютно пустым и

ужасающим, как будто я смотрю в глаза ядовитой Кобре, способной в любой момент меня убить.

Дьявол наклоняет голову, отчего половина его лица тонет во мраке, и спрашивает:

- Ты хочешь что-то взамен.

- Я хочу выбраться из логова Ловари в живых, вместе со своим другом – Джейсоном.

- Тебе не страшно? – Внезапно Люцифер исчезает и возникает возле меня с дикими,

блестящими глазами. – Не страшно, что я, допустим, перережу тебе горло.

- Дьявол любит сделки, – я не узнаю свой голос; сжимаю в кулаки пальцы, а ноги так и

дрожат. Я трус. Впервые я чувствую себя трусом. Что еще сказать? Слов больше нет. Он пронзает

меня презрительным взглядом, а я корчусь под ним, как загнанная в угол мышь.

- Ты рискуешь, Мэттью.

- Пожалуй, иного выбора у меня нет.

- Пришел просить помощи у того, кто отнял твою любимую, – лицо Люцифера вдруг

искажает широкая, дьявольская улыбка, от которой леденеет кровь. Он порывисто ко мне

придвигается, втягивает запах моего страха и облизывает серые губы, – отчаяние. Люблю нотки

беспомощности, плавающие по вашему лицу вместе с потом. Правда, меня всегда удивляло, как

можно быть трусливым и жестоким одновременно, ведь жестокость требует огромной смелости.

- Жестокость?

- О да... Ты собираешься обменять свою жизнь и жизнь своего друга на жизни сотни

человек! – Дьявол сверкает алыми глазами и резко отстраняется. – Мы слишком похожи, я не

лишу жизни своего последователя. Я ценю твою преданность и позволю вам уйти.

Застываю. Что он сказал? Он согласился?

Дьявол стремительно отходит от меня, потирает ладони и кривит губы:

- Можете остаться, послушать.

- Послушать что?

- Музыку. Музыку человеческих криков и стонов. Знаешь, как сладит уши аллегро из

фонтанов крови, вырывающихся из разодранных людских глоток?

Я ничего не отвечаю, просто покачиваю головой, но не вижу и толики разочарования в

кровавых глазах Отца Лжи. Он лишь пренебрежительно улыбается.

- Запомни, кто тебя спас, Мэттью.

Дьявол щелкает пальцами, мебель разом валится на пол, разносится громкий треск, а затем

комнату наполняет безликая тишина. Джейсон растерянно смотрит на меня, смотрит на дверь, больше не рвущуюся на части от жестких ударов, и шепчет:

- Не может быть.

- Идем.

Я срываюсь с места. Хромая, еле таща ноги, я плетусь вперед, стараясь не глядеть по

сторонам, стараясь ни о чем не думать. Я иду вперед и не опускаю взгляд на горы трупов, не

смотрю на разукрашенные кровью стены, не вдыхаю соленый запах смерти. Несусь все дальше и

дальше, и не оглядываюсь. Ни на мгновение.

Я сделал то, что должен был. Это враги. Все они. Я должен был.

Однако мысли не избавляют от ядовитого и колючего чувства в груди, которое так и норовит

разрезать на части легкие. Меня своим последователем назвал сам Дьявол, я даже глазом не

моргнул, когда он согласился убить сотни людей по моей подсказке.

Джейсон решил умереть со мной.

А я предпочел жизнь, не взирая ни на что.

Ведь я хочу жить. Ведь мне так рано умирать. Правда, жизнь ли это? Боюсь, душа во мне с

каждым днем становится все прозрачнее, и весной от нее не останется ни следа.

Мы въезжаем в Астерию.

За окном проскальзывают зеленые пласты, слипшихся воедино листьев, затем, минут через

пять, показываются пики первой церкви, построенной задолго до моего рождения. Я

придавливаю пальцами зудящие ссадины на шее и невольно замечаю, как Джейсон рукою

держится за окровавленную рубашку.

- Он сильно задел тебя.

- Жить буду. А ты как? Видок у тебя не очень, – мужчина кривит губы, и я почему-то

улыбаюсь ему в ответ, несмотря на то, что лицо тут же сводит судорогой. – Ничего, Мэтт.

- Знаю, скоро заживет.

- Скоро ты привыкнешь.

- Может, поговорим о чем-то другом?

- О чем, например.

- Джейдан Соннер…, – протягиваю я и морщусь от неприятной боли, прокатившейся по

подбородку. Черт! Щиплет невыносимо. – Кажется, именно так тебя назвал Ловари.

- Что ж, у меня ведь была жизнь до того, как я стал тем, кем стал, мальчик.

- Видимо, она была паршивой, раз ты сменил имя.

- Да нет, вполне обычной. Просто потом заболела моя сестра, и все изменилось.

Невольно застываю. Когда речь заходит о болезнях, забирающих жизнь тех, кто нам дорог, в

голове у меня туманится рассудок. Я сразу вспоминаю мать. Я вспоминаю то, как она боролась с

раком, и то, как она проиграла. Я ненавижу эти мысли, но они не уходят.

Они живут во мне, они питаются мной.

- Я пытался отыскать способ, способ ее спасти. И тогда впервые наткнулся на ведьм, на этот

мир. – Джейсон достает окровавленными пальцами сигареты, а я сосредоточенно наблюдаю за

ним, удивленный, что он вдруг решил открыть мне свою тайну. – Я не могу сказать, что этот мир

пришелся мне по вкусу, я даже испугался, но у меня не было выбора. Я хотел помочь сестре и

совсем не думал о неприятностях, что меня поджидают.

- И как? – Я неуклюже прочищаю горло. – Помог?